Николай Пахомов - Время бусово

Тьма — в древнеславянском исчислении — десять тысяч.

Тяготно — трудно.

Уличане — союз славянских племен, расселившихся в северном Причерноморье; соседи тиверцев.

Устав — обычай, закон, право.

Фряжские купцы — римские, византийские купцы.

Хорсунь — древнеславянское название Херсонеса.

Хорутане — славянские племена.

Хоругвь — знамя.

Чернобог — древнее ужасное божество славян, олицетворяющее начало всех злоключений и пагубных случаев. Изображался в броне, с копьем, всегда готовым нанести удар.

Чехи — союз западнославянских племен.

Чигирь-угорь, Зеленая Звезда — древнеславянское название кометы Галлея.

Чудь — древнерусское название эстов, а также других финских племен к востоку от Онежского озера.

Чур (Щур) — «умственное» божество славян, отожествлявшееся с душами предков. Изображений и храмов не имело. Частое «бытовое» упоминания бога Чура породило такие понятия, как «пращур» и «чур меня, чур тебя» и так далее, то есть заручение и поддержка духа пращу-ров в том или ином вопросе, в тех или иных обстоятельствах.

Эллины — греки.

Эланы, Эламиты — название народа, населявшего древнее го-сударство Элам, юго-западной части Иранского нагорья.

Языги (язы, ягы) — племена сарматов, возглавлявшие в конце 1-го тысячелетия до н. э. — начале 1-го тысячелетия н. э. Военно-политический союз в Северном Приазовье.

Ярилин день — весенний языческий праздник славян.

Ярлы — родовая знать у древних скандинавов и германцев.

Ясы — древние предки современных осетин.

Ятвяги — древнелитовские племена в междуречье Немана и На-рева.

Напрасно забываем мы доблесть прошедших времен и идем не-ведомо куда. И так мы смотрим назад и говорим, будто бы мы боимся познать Навь, Правь и Явь, и стыдимся обе стороны бытия своего ве-дать и понимать.

И вот Дажьбог сотворил нам это Яйцо, в коем свет звезд нам сияет. И в сей бездне повесил Дажьбог землю нашу, дабы она была удержана. И так души пращуров сияют нам звездами из Ирия…

Но греки нападают на Русь и творят злое во имя их Богов. Мы же сами не ведаем уже, куда бежать и что делать. Ибо, что положено Дажьбогом в Прави, нам неведомо.

А поскольку битва эта протекает в Яви, которая творит жизнь нашу, то если мы отойдем от Яви — будет смерть. Явь — это текущее, то, что сотворено Правью. Навь же — после нее, и до нее есть Навь. А в Прави есть Явь.

Поучились мы древней мудрости, вверглись душами нашими в это. И вот это наше, так как это идет от Богов. И вот на Коляду мы тре-бы творим Богам. И вот силу Их мы узрели в себе, и это Божий дар, но мы не просили этого, ибо сие напрасно.

И вот души пращуров зрят на нас из Ирия. И там Жаля плачет, и речет, что мы пренебрегали Правью, Навью и Явью… Пренебрегали мы сим и глумились над истиной… И мы не достойны быть Дажьбого-выми внуками. Ибо, лишь моля Богов да имея чистые души и тела на-ши, будем иметь жизнь с праотцами нашими, с Богами слившись в еди-ную Правду. Так лишь мы будем Дажьбоговыми внуками.

С той памятной жаркой степной сечи, в которой княжичу Бусу пришлось впервые участвовать, прошло немало времени. Река жизни катила свои воды — дни и годы — без устали и без остановки. Были и иные стычки и битвы со степными ордами, надвигавшимися на Руско-лань, и в них принимал участие Бус и его сотоварищи, но такого яркого впечатления на княжича они уже не оставили. Подумаешь сеча! Обы-денное дело! Так уж устроена жизнь. Когда Бусу повернул срок на два-дцатое лето, а его брату Злату исполнилось семнадцать, то волхв Злато-гор присоветовал князю Дажину отправить старших сыновей в ознако-мительный поход по землям русичей.

— Просторны и обильны наши земли, — не раз Дажину и другим лучшим людям Русколани говорил Златогор то с чувством восторга на устах, то с немым укором и печалью. — Много на них различных пле-мен-родов живет. И все они русичи, и все славяне. Все из одного рода-древа идут, рода Ария-Яруна. И как ветви древа одни племена постарше и помогущественней, другие помоложе и послабее. Но все они внуки и дети Сварога и Дажьбога. И покланяются одним и тем же богам. Но живут друг от друга как-то обособленно, каждый народ сам себе — голо-ва, у каждого свои князья и воеводы. Вот этим и пользуются наши воро-ги, нападая на каждое племя по отдельности. Когда же русичи объеди-няются, то любому врагу дают отпор.

— Верно, — соглашаются собеседники. — Когда мы объединялись, то укорот давали и грекам, и боспорцам, и диким гуннским племенам, на-катывающим из-за Ра-реки, и воинственным готам, что на заходе солнца расселились, и надменным римлянам, что полмира под себя подмяли.

— Но объединение русичей под одну княжескую руку проходит не только медленно, но и с большими потугами, через недоверие как мест-ных вождей, так и самих русичей, — развивал свою мысль волхв. — Не хотят понимать своей выгоды, боятся поделиться свободой и племен-ной независимостью со своими же братьями по крови и по вере.

— Однако, нам, нашему князю удалось создать Русколань, — не со-глашаются с волхвом некоторые мужи, да и сам князь Русколани иногда скептически улыбается на рассуждения Златогора.

Но Златогора не так-то просто сбить с толку.

— Да, — вроде бы соглашается со скептиками он, — Русколань созда-на стараниями наших дедов и прадедом, и князь Дажин к этому немало усилий приложил. И слава Сварогу! Но Русколань — это еще не вся Рус-ская Земля. Русколань обширна и прекрасна, могуча и сильна. В том спору нет. Но она всего лишь часть русской земли, всего лишь часть славянского рода. А надо стремиться к тому, чтобы все роды объеди-нить в единый кулак, в единое государство. Хотя бы на примере Рим-ской империи. Там и земли разные, и народы не похожие друг на друга живут, и боги у всех разные, но государство их едино, а потому почти всегда побеждает своих соседей и ведет захватнические войны.

— Но нас они не победили! — горячились некоторые слушатели.

— Не победили, — соглашался, не припираясь, волхв, — но сколько раз предавали огню и разграблению наши порубежья?..