Макс Форан - Список Мадонны

Теперь, оглядев себя в зеркале, он ощутил удовлетворение. Если все пойдет по плану, то до сана священника ему останется менее года, а дальше откроется дорога к его предназначению. Настоятель Теттрини намекнул о возможной важной должности, но не уточнил, какой конкретно. Это его не удивило. Разве сам магистр Палермо не назвал его одним из самых лучших студентов из всех, которым он преподавал теологию в Святой Сабине? В Римском университете его знание языков было оценено так высоко, что было предложено престижное место преподавателя сразу после посвящения его в духовный сан. Но преподавание — это для бездарей, оно только тогда заслуживало внимания, когда твоим классом мог стать весь мир.

Жуя персик, он вспоминал о том, что происходило сегодняшним днем в театре. Тот человек, по всей очевидности, был мошенником и, возможно, совсем не в своем уме. Это его несколько огорчило. Хотя собственный маскарад для сегодняшнего дня ему понравился. Он посещал оперу под видом помпезно разодетого дельца, языческое действо — в мундире австрийского офицера. Обычно для изменения облика он использовал парик, накладную бороду и одежду, не вызывавшую подозрений. Он ужинал в лучших ресторанах Рима и однажды сидел рядом со столиком Альберта Кюлера. Никем не замеченный, он побывал во многих картинных галереях и музеях.

Сегодня днем, однако, ему пришлось участвовать в небывалом еще для него эксперименте. Ему потребовалось полностью перевоплотиться, стать другим человеком от начала до конца. И это удалось. Более того, ему понравилось то, что он испытал. Идея побывать в гуще людей, послушать их мысли и понаблюдать за их действиями, не выдавая ничего от себя, а только посредством избранной роли, опьяняла его. Первоначально маскировка позволяла ему всего лишь передвигаться по Риму. Постепенно он стал считать, что его усиливающийся интерес к прогулкам с переодеванием представлял собой, по сути, протест против потери индивидуальности, которой требовала монашеская жизнь. Теперь он понимал это глубже. Бернард научился принимать обличье других людей. Это был другой знак. Он бросил огрызок персика в плетеную корзину и, убедившись, что его монеты все еще находятся в безопасности под неприкрепленной плиткой под кроватью, взял нужные ему книги со стола орехового дерева и вылез из окна в душную темноту летнего римского вечера.

Бернард Блейк вошел в монастырь Святой Сабины через центральный вход и проследовал прямо в общий зал к большой черной книге. Он записал туда свое имя, а кроме того, время ухода и время прибытия назад в монастырь. В графе «Куда и зачем вы направляетесь, покидая монастырские стены» он написал: «Занятия норвежским языком, Римский университет, аудитория Рива». Закрыв книгу, он посмотрел на часы в углу. Оглично! Он вернулся достаточно поздно, чтобы пропустить святой час, но, к своей досаде, не так поздно, чтобы попытаться избежать ночного бдения в церкви. Слава Богу, церковь была пуста. И не то чтобы это было так важно, поскольку внешне его набожность не вызывала сомнений, и даже если бы эти дураки догадались, то можно было бы доказать ее подлинность, но особого свойства. Он встал на колени в переднем ряду и сосредоточил свой взгляд на стене за алтарем, образовывавшей свод, на мозаике, изображавшей коленопреклоненные фигуры, склонившие головы в молитве. В вечернем мраке свет свечей на алтаре заставлял фигурки на мозаике приобретать иные формы, совсем как в его пещере у моря в далекой Генуе. Он хотел, чтобы среди этих фигур появился его Блейк, чтобы поговорить с ним о тех чудесных ощущениях, которые он получил, разгуливая в облике никчемного бродяги. Но Блейк не показывался. Зато можно было безошибочно сказать, что появившаяся и не исчезавшая фигура принадлежала его матери. Она выглядела озабоченной. Пожав плечами, он отогнал ее образ и, низко поклонившись, вышел из церкви.

Девушке было всего около пятнадцати лет от роду, и ясно было, что она совершенно необразованна. Ее грубая домотканая одежда, прочные башмаки и румяное лицо оставляли мало сомнений в ее крестьянском происхождении. Мария Бальбони, крепко сжав в ручках четки и опустив глаза долу, шла следом за тучным человеком, одетым в белое, который шагал рядом с высоким мужчиной в розовой кардинальской мантии. К ней быстро подбежал еще один священник, вежливо проводивший ее к стулу, стоявшему в центре зала. Она села, словно обнаженная в своей уязвимости, не осмеливаясь поднять глаза на десяток с лишним одетых в белые рясы мужчин, с любопытством переводивших свои взгляды с нее на главного викария, потом на кардинала, потом друг на друга.

Главный викарий ордена доминиканцев по Италии Томас Типполетти представился новициям, особенно тем, кто прибыл из монастыря Святой Сабины, поскольку он встречался с ними не так часто, как с новициями из монастыря Святого Фомы. Он объяснил, что эта специальная встреча избранных новициев из двух монастырей организована по необычной просьбе, поступившей от недавно назначенного нового государственного секретаря по делам Ватикана. Указав рукой на высокого седовласого человека, сидевшего рядом с ним, Типполетти заверил новициев, что великий кардинал вскоре удовлетворит то любопытство, которое, по его мнению, ощущали все собравшиеся.

Луиджи Ламбрусчини представил себя человеком, увлеченным жизнеописаниями святых, и старым другом ордена доминиканцев, испросившим позволения у главного викария на проведение этой встречи, представлявшей для него личный интерес. Все присутствовавшие были заинтригованы. Ламбрусчини сумел привлечь внимание всех, кроме темноглазого человека в переднем ряду, который пристально смотрел не на кардинала, а на девушку, сидевшую менее чем в метре от него. Ламбрусчини, который сразу узнал Бернарда Блейка, не прекращал изучать его взглядом даже тогда, когда обращался ко всем собравшимся.

Кардинал говорил просто и прямо. После того как он поблагодарил Типполетти за проявленную милость, сразу перешел к делу:

— Девушка, которую вы видите перед собой, Мария Бальбони, возможно, блаженна не менее любого из нас в этом зале. Она утверждала, что ей трижды являлась Пресвятая Дева. Богородица разговаривала с ней, двумя ее сестрами и их другом на холме рядом с ее деревней в Южной Калабрии. Мне подумалось, что необходимо поговорить с этой девушкой и попытаться выявить правду о пережитом ею событии для того, чтобы дать возможность Церкви правильно определить явление чуда. — Он сошел с кафедры и направился в сторону девушки. — Кто смог бы лучше помочь мне в этом деле, чем группа, занимающаяся изучением жизнеописаний святых? Поскольку, мои юные искатели знания и истины, во имя Господа я остаюсь в несколько смущенном состоянии, будучи неспособным сделать вывод по конкретно этому случаю. Действительно ли эта девушка видела Богоматерь или ее история не что иное, как выдумка? Вы сможете испытать свои способности в опросе и окажете мне безмерную помощь. Каждому из вас будет дано по пять минут, в течение которых вы сможете задавать девушке вопросы в присутствии всех. Затем мы соберемся вместе и обсудим наши выводы. Начнем же немедленно в следующем порядке. — Он зачитал имена с листа. Имя Бернарда Блейка прозвучало последним в списке. Ламбрусчини положил руку на плечо девушке и напомнил группе: — Задавая вопросы, помните о возрасте этой девочки. Как видите, ей непривычно находиться в такой серьезной обстановке и она напугана.