Эрнл Брэдфорд - История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

Турецкий военачальник Мисак-паша приказал перед началом общего наступления открыть опустошительный огонь по всей территории вокруг башни Италии. Его целью было не дальнейшее разрушение стен – они и так были почти разрушены. Он хотел заставить защитников отойти в поисках укрытия. Как только прекратился обстрел, вперед пошли башибузуки. Их волна сметала все на своем пути. За ними шли янычары. Через некоторое время великий магистр увидел первый знак грядущего поражения – флаг ислама, развевающийся над полуразрушенной башней Италии. Он гордо реял над ней на фоне яркого голубого неба, как и над многими другими городами от Константинополя до Багдада.

Не обращая внимания на полученное ранение, д’Обюссон повел людей к башне Италии. За ним следовало около дюжины рыцарей и три знаменосца. По одной из лестниц он забрался на вершину крепостной стены. Здесь рыцарь в доспехах мог взять свое. Стоя на узком проходе, он был практически неуязвим для всего, за исключением стальной пули из аркебузы. Пластинчатые доспехи XV века давали одному рыцарю преимущество над дюжиной противников. Но даже при этом в ближнем бою случайный удар мог попасть в щель между пластинами. Д’Обюссон получил три или четыре ранения, прежде чем янычар гигантского телосложения метнул копье, которое пробило нагрудную пластину доспехов великого магистра и задела легкое. Момент, когда его уносили из гущи сражения, вполне мог стать концом Родоса. Башня Италии была в руках врага, стены проломлены, атакующие рвались вперед. Они кишели повсюду, словно рой пчел, который, повинуясь некому странном зову природы, желал найти новый дом на этом далеком каменистом острове. Именно густота нападавших стала причиной их краха, когда первые ряды сошлись в рукопашной и те, кто сзади, напирали, чтобы пробиться вперед, а те, кто был впереди, пытались пробиться назад.

Невольно вспоминаются «Песни Древнего Рима» Томаса Бабингтона Маколея [2] Маколей Томас Бабингтон (1800–1859) – британский государственный деятель, историк, поэт и прозаик Викторианской эпохи. Его книга стихотворений «Песни Древнего Рима» (1842) представляет интерес и в наши дни. ( Примеч. ред.) , ведь стиль ведения войны мало изменился за прошедшие века. Война оставалась сугубо личным делом, а в ближнем бою мораль индивида значила больше, чем что-либо другое. Башибузуки, гонимые вперед страхом перед командирами, которые шли сзади, и страхом перед янычарами, шедшими за командирами, не опасались вооруженных рыцарей. Для них, как и немного в ином смысле для христиан, это был век предрассудков. Знаки, знамения и предвестники были везде. И в древней классической войне, и теперь боги принимали самое непосредственное участие в сражениях. По неизвестной причине в знаменах, которые несли знаменосцы д’Обюссона – они реяли над дымом и неразберихой боя, – мусульмане увидели фигуры неких странных христианских божеств, спустившихся с небес, чтобы защитить тех, кто в них верит. Нельзя забывать, что почти все они были неграмотными, и, кроме того, согласно канонам их религии, все образы были чужими и непонятными для мусульманского ума. Внезапная волна паники охватила первые ряды башибузуков. Они обратились в бегство вдоль узких рассыпающихся стен от этих странных существ, одетых в металл, над головой которых сверкали красочные и непонятные изображения, которые трепетали на ветру. Знамя святого Иоанна Крестителя, Святой Девы и крест ордена святого Иоанна в глазах мусульман превратились в демонов, джиннов и страшных дьяволов из бездны.

Это лишь одно объяснение внезапного бегства шедших впереди турок, которые успели занять превосходные позиции на крепостном валу, с которых было отлично видно весь город. Есть и другие. По версии христиан, в небе над полем боя появился золотой крест, а также фигуры Святой Девы и святого Иоанна, одетых в овечьи шкуры. За ними следовало небесное воинство. Более простое и прозаическое объяснение заключается в следующем. Турок было слишком много, а места для них – мало. Когда первые ряды башибузуков встретились с небольшой группой христианских воинов, им противостоявшей, они повернулись, чтобы бежать, но им преградили путь их командиры и янычары. А когда люди стали беспорядочно метаться, падая с парапета и сбивая с ног других, никто уже не знал, что послужило причиной паники. Стоял такой адский шум, что они не слышали друг друга. Невозможно было восстановить дисциплину и закрепиться на позициях, которые они захватили. В подобных случаях преимущество почти всегда на стороне защитников. Поэтому они, ожидая свой крах и смерть, сражаются с отчаянием обреченных.

Трудно поверить, но ход битвы изменился. Теперь турки в панике бежали от рыцарей и воинов. Меткие стрелки в городе отчетливо видели их на фоне полуразрушенных стен башни Италии и не упустили свой шанс. В одном из рассказов говорится: «Мы били их, как свиней!» Турков преследовали до самого лагеря, разбитого у подножия горы Святого Стефана, к западу от города, и здесь их постиг окончательный непоправимый позор: их знамена были захвачены победившими христианами.

Количество убитых турок в тот день в разных источниках варьируется от 3500 до 5000 человек. Возможно, цифры преувеличены, но нет сомнений, что потери турок были очень велики, вполне достаточны для того, чтобы их дух упал. Среди погибших было 300 янычар, которые ворвались в еврейский квартал, где были отрезаны и убиты все до единого человека, остальные же янычары обратились в бегство. Каурсин (1430–1501, историк и дипломат, вице-канцлер и секретарь ордена иоаннитов. – Ред .) в описании осады острова, которое увидело свет в том же году в Венеции, отметил, что город был завален телами турок и защитникам пришлось их сжечь, чтобы не допустить эпидемии. Потери защитников были сравнительно невелики, хотя один хронист указал, что десять рыцарей были убиты только в еврейском квартале. Каковы бы ни были истинные цифры, очевидно одно: генеральное сражение 27 июля стало концом турецких попыток уничтожить Родос. В течение 10 дней турецкая армия свернула лагерь и собралась на берегу в Трианде, у той самой якорной стоянки, где она высадилась в ожидании быстрой кампании и легкой добычи тремя месяцами ранее. Но и теперь Мисак-паша не отдал приказ грузиться на суда, и армия оставалась на Родосе еще одиннадцать дней. Он, безусловно, боялся гнева султана. Неудачливые военачальники и политики в Блистательной Порте не пользовались популярностью. Они не уходили с почестями на покой, а прощались с жизнью. В данном случае Мисак-паше повезло. По возвращении, хотя ему и грозила казнь, султан сменил гнев на милость и сослал его в Галлиполи.

Великий магистр д’Обюссон, получивший тяжелое ранение, выздоровел. К счастью для него, других рыцарей и всех тех, кто защищал орден в этой и других осадах, орден располагал самым лучшим в Европе медицинским оборудованием и специалистами. Со знаниями о санитарии и гигиене, а также с чистой питьевой водой орден и его защитники всегда имели преимущества над противником, жившим в антисанитарных условиях и получавшим только самую элементарную медицинскую помощь. И в следующие века армия в поле почти всегда несла более тяжелые потери от болезней, чем в самом сражении.