Александр Бушков - Корона и плаха [litres]

Чарлз Диккенс, рассказывая о правлении Карла Второго, писал: «Веселые были времена!» Да уж, скуки не было. Чего стоит одна только история полковника Блада, решившего ни много ни мало обокрасть Тауэр. К королевским гулянкам и фавориткам она не имеет никакого отношения, но очень уж интересна (и во многом загадочна) и прекрасно характеризует те веселые времена.

Ирландец по происхождению, Блад во время гражданской воевал сначала за короля, потом за Кромвеля, потом опять за короля, потом снова переметнулся к республиканцам, за что и получил кое-какие поместья в родной Ирландии. Вот только с коронацией Карла их лишился – чтобы умиротворить вечно бунтующих ирландцев, конфискованные у них с победой Кромвеля земли вернули прежним владельцам.

После этого Блад руководил покушением на видного государственного деятеля лорда Ормонда, всерьез собирался его убить, но дело сорвалось по чисто техническим причинам. Тут-то Блад и решил промышлять воровством, но не размениваться на мелочи, а обокрасть Тауэр. Украсть не просто драгоценности или золото, которых там хранилось немало, – спереть королевские регалии: корону, скипетр и державу. Все это было сделано из золота и щедро украшено драгоценными камнями, но главная ценность была в другом – регалии носили важнейшее символическое значение. Это Блада мало интересовало: он собирался добычу разломать, камни выковырять и продать поодиночке, а золото переплавить и опять-таки продать.

Я уже писал, что охрана в Тауэре была поставлена из рук вон плохо – из-за ее раззявистости бежал, переодевшись возчиком, лорд Томас Сеймур. С королевскими регалиями обстояло еще хуже: они хранились не под семью замками, как следовало бы, а безо всякой охраны лежали в задней комнате домика хранителя королевских сокровищ Эдвардса. Причем за небольшие деньги ими мог полюбоваться любой желающий. Несмотря на пышный титул, жалованье Эдвардс получал небольшое, как и главный хранитель сокровищ Тауэра сэр Тэлбот. А потому они довольно долго пускали посмотреть на регалии любого человека с улицы, лишь бы одет был прилично. Полученные с экскурсантов деньги делили по-братски, поровну. Такие вот нравы царили в главной королевской сокровищнице.

Домик Эдвардса стоял в малонаселенной и малолюдной части Тауэра, никаких часовых поблизости не было. Однажды туда заявился обаятельный и вполне приличного вида англиканский священник из провинции – оказавшись проездом в Лондоне, он хотел посмотреть сокровища. Естественно, Эдвардс, получив денежку, регалии провинциалу показал, а потом они подружились и сиживали за чарочкой. Пастор стал в доме Эдвардса своим человеком. Ни хранитель, ни его супруга не подозревали, что никакой это не священник, а известный в миру отставной полковник Блад…

В конце концов «священник» сделал Эдвардсу крайне заманчивое предложение: он готов просватать молодую и хорошенькую дочку Эдвардса за своего племянника, помещика с приличным ежегодным доходом. Эдвардсу идея понравилась, назначили смотрины. На них «пастор» приехал с «племянником» и еще тремя спутниками – все, конечно, были его подельниками. Блад попросил Эдвардса показать его друзьям регалии. Двое прошли вслед за Эдвардсом в комнатку, где хранились сокровища. Остальные напали на хранителя, оглушили его молотками и, не теряя времени, принялись за дело. Они с собой принесли клещи, напильники и молотки, чтобы разломать регалии на части (чтобы удобнее было нести), а заодно и выковырять камни.

Испортить ничего не успели – появился сын Эдвардса, тоже решивший побывать на смотринах. Грабители пустились наутек, прихватив корону и державу (скипетр впопыхах забыли). Шум подняли все – и очнувшийся Эдвардс, и его сын с дочерью. Время было еще светлое, до вечера далеко, и на крики «Держи вора!» быстро сбежались прохожие, в погоню бросились часовые из Тауэра, всех пятерых изловили, корону и державу отобрали – правда, из короны в схватке выпало в грязь несколько крупных бриллиантов, которых так и не нашли – наверняка кто-то сметливый быстренько прибрал их к рукам.

Блада доставили в королевский дворец Уайтхолл – Карл пожелал посмотреть на самого дерзкого разбойника Англии и самолично его допросить. Блад не запирался: мало того, что признался в покушении на Ормонда, рассказал еще, что собирался убить и самого Карла. Даже притаился с мушкетом возле места, где король обычно купался – Карл любил плавать и летом каждый день ездил на Темзу, в ивняк Челси-Рич, практически без охраны, о чем многие в Лондоне прекрасно знали. Блад живописал, как он уже взял короля на мушку, но, изволите ли знать, был так поражен «величием королевской особы», что тихонечко удалился, да еще собирался отговорить от нового покушения своих сообщников.

Дальнейшие события так никогда и не получили внятного объяснения. Король… отпустил Блада, да не просто отпустил – назначил ему жалованье в пятьсот фунтов в год (по другим источникам, пожаловал поместье, приносившее именно такой ежегодный доход), да вдобавок принял при дворе, где Блад стал довольно влиятельной персоной.

Смело можно сказать – загадка века. Карл, человек умный, не был простодушным и ни за что не купился бы на очередной комплимент о своем «величии». Для такого финала должны были быть какие-то весьма веские причины – но историки, как ни бились, их не нашли.

Правда, еще до разбойного налета на Тауэр гуляли слухи, что Блад хотел зарезать Ормонда отнюдь не по личным причинам (он тоже лишился своих ирландских поместий, возращенных Ормондом прежнему владельцу). Говорили с оглядочкой, что Блад напал на герцога по поручению его влиятельных врагов, герцога Бекингема и леди Кастльмен (с которой Блад, будучи уже при дворе, завязал тесную дружбу). В подтверждение ссылались на интересный факт: герцог был в королевстве человеком не последним, и что напал на него именно Блад, было прекрасно известно. Однако Блада практически не искали и не ловили, лишь вяло имитируя розыск, – и он преспокойно расхаживал по Лондону, отнюдь не крался переулками.

Основываясь на этом, уже в наше время некоторые авторы выдвинули версию, что Блад был еще и агентом короля, по каким-то своим причинам и заказавшему похищение регалий из Тауэра. Вот только версию эту не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть. Да, король повел себя с Бладом предельно странно, но это еще ничего не доказывает…

Англичане всех сословий в большинстве своем относились к Карлу Второму с нешуточной симпатией – по чисто житейским причинам и из-за того, что он, вступив на престол, очень быстро отменил все идиотские законы пуритан времен «культурной революции». Вновь заработали театры, количество таверн и кабаков резко выросло, превышая числом и докромвелевские времена. Женатые и замужние снова могли безнаказанно крутить романы на стороне, не опасаясь наказания (суровый закон против прелюбодейства применялся нечасто, но все же достоверно известно, что за супружескую неверность как минимум троим бедолагам отрубили головы). Англичане вновь могли сколько душе угодно резаться в кости и в карты, травить быков собаками, заключать пари, биться об заклад на скачках и прочих спортивных состязаниях, женщины снова начали носить яркие наряды и вплетать в волосы разноцветные ленты. Все вновь начали танцевать под музыку, а провинции стали устанавливать Майские деревья – чересчур старая и любимая была традиция, чтобы от нее отказаться. Благородные господа снова обрели привилегию невозбранно протыкать друг друга шпагами на любом перекрестке (пуритане в числе прочего запретили и дуэли). Словом, всем, от знати до простолюдинов, король вернул все радости жизни, которые ее лишь украшают.