Николай Попов - Десант Тайсё

— Прекрасно! Как видите, дорогие друзья, рука руку моет без умопомрачительных сложностей.

— Дабы обе, а-а, были чистыми! — гордо заключил Гольдбрейх.

— И последнее... Заветный этаж подновлён вполне прилично. Каждому из нас в любом случае должна быть обеспечена персональная камера. Вы гарантируете это?

— Хм, готовы хоть сейчас подписать ордера, — великодушно согласился Медведев. — Тем паче, что сейчас там явно лучше обитать, чем в матросской казарме.

— Благодарим за откровенность. Ну, что, Арнольд, хватит маять р-р-революционеров с нагайкой? — подмигнул Пётр.

Вынув из кармана, Арнольд медленно поднял измятый носовой платок. Ман судорожно заслонил руками глаза. Триумвират облегчённо вздохнул. Медведев расслабленно отвалился на спинку кресла. Агарев с удовольствием затянулся душистой папиросой. А мокрый от напряжения Гольдбрейх, вытирая надушенным платком лоснящееся лицо, по-лошадиному выдохнул:

— Слава, э-эм, богу, давно бы так!

— Гм, разве они могут сразу поступить по-человечески... Нет, сперва надо вымотать душу! И лишь когда уж совсем прижмёшь к ногтю, — сделать величайшее одолжение. Эх, вы, позёры, не щадящие отца ради красного словца! — презрительно распял всех Медведев.

— Извините... Вчера вы нас упрекнули, что зря... Вот шут возьми, точно не вспомню такую прекрасную мысль... — задумался Арнольд.

— Прекрасные мысли чрезвычайно редки. Впрочем, как вообще всё прекрасное. Посему их надо записывать и хранить, словно зеницу ока, ибо это — единственная свеча, способная осветить потёмки минувшего и тьму грядущего времени, — философски изрёк Медведев и, позволив счастливцам оценить масштаб своего мышления, снисходительно полюбопытствовал: — Так что вы нам хотели поведать в развитие бесценной мысли?

— В общем, простую истину: за такое сжатое время нам тоже требовалось перелиться из одного психологического состояния в другое. Думаете, так легко знать, что победа уже на твоей стороне, но позорно трясти этим грязным платком? — искренне посетовал Арнольд.

— Примите наши соболезнования, — ехидно склонил Агарев плешивую голову и повёл вверх правым усом.

Вчерашнее недоумение заставило Петра чуть покоситься на Гольдбрейха, который ответно изогнул правую бровь, потом замысловато пошевелил другой. Так и есть: они разговаривали, будто корабельные сигнальщики. Прикрыв лицо рукой, Пётр сквозь пальцы изумлённо следил за натуральной перепалкой. Это надо ж иметь отменную связь при полном безмолвии... Подобной системой не пользовались даже уголовные картёжники или шулера. Её могла секретно применять лишь царская охранка. Вот так сюрпризец в лице председателя Исполкома... Пока Арнольд пикировался с Медведевым, Пётр невольно понаблюдал за ним. Нет, гордый эсер был выше пошлой клоунады. Держа сразу всех под прицелом поблескивающего пенсне, он великодушно ждал блаженный миг триумфа...

Словно занесённый ветром, в гостиную влетел Костя с оттопыренной грудью. Выхватил из-под кухлянки пачку листовок и радостно хлопнул на стол:

— Ваша доля! Я помчал дальше!

— Погоди, в казармы не надо. Гонцы от полков уже окружают типографию, — сообщил Воронин.

— От мастерских и грузчиков — тоже, — добавил Пётр.

— Спасибо за выручку. Тогда я раздам остальным.

Шумно подув на красные пальцы. Костя исчез. Арнольд обеими руками осторожно поднял ещё сырую верхнюю листовку, полюбовался громовой телеграммой, оттиснутой самым крупным шрифтом. Будто к знамени, прикоснулся к ней губами и торжественно подал триумвирату, сорвавшимся голосом сказав:

— Пожалуйста...

С кислой миной величайшего одолжения, равного последней жертве ради священной демократии, Медведев нехотя протянул тощую руку с изящным перстнем, но в последний момент передумал брать ещё маркий от краски листок и слегка клюнул пальцем. Арнольд опустил листовку на стол удобно для чтения. Важно сняв пенсне, Медведев полез в карман за платком.

Агарев тоже изнемогал от величия своей персоны, однако темперамент пересилил. Вытянутая шея и дальнозоркие глаза позволили ему прочитать начало текста, который заставил вскочить, наклонив лобастую голову, а затем толкнул мимо кресла. Спасла от конфуза естественная сноровка — успел схватиться за подлокотник.

Это вынудило Гольдбрейха на полусогнутых ногах качнуться к столу и отшатнуться назад. Со стоном ловя воздух, он паралитически трясущейся рукой схватился за сердце.

Наконец-то Медведев приспособил дрожащее пенсне, длинным указательным пальцем подтянул к себе листовку и словно обжёгся, заквакав:

— Как-как-как...

Однако потом самоотверженно сжал её в кулаке. Так и окаменел, судорожно скребя пальцами.

Тут уж не выдержал даже Ман — подгрёб к себе всю стопку, впился глазами. Оба кулака тотчас взлетели над головой, люстру всколыхнул неистовый крик:

— Ах, социал-прохвосты! Ах, мерзкие хунхузы! Уже столько времени знать, что произошла революция, но всучить нам фальшивку о победе Керенского! Так нагло по-шулерски обмануть! Едва не захватить власть, чтоб уничтожить всех нас и снова загнать в ярмо народ! Да за это вас, искариотоз, иуд, нужно немедленно бросить на растерзание толпы!

Он стал расстёгивать сюртук. Пуговицы ускользали из-под пальцев. Пытаясь разрядить обстановку, Арнольд пошутил:

— Хм, те же усы, та же борода... Но уже со-овсем другой человек!

Взбешённый Ман рванул пуговицы и выхватил из кармана браунинг. Пётр еле успел поддать его вверх, затем — выхватить. Пуля глубокой царапиной срикошетила по лазурной росписи потолка. Нельзя упускать верный момент благополучного отступления. Возмущённый Медведев резко поднялся, угрожающе бросив:

— Это уже язык гражданской войны! Накануне священного дня, когда в Учредительном собрании должен был прозвучать глас всего народа, — вы узурпировали власть, тем самым пойдя уже не столько против правительства, сколько против всей России! Поз-зор! В сей роковой момент наша партия полностью на стороне пострадавших! Именно ваш авантюризм принуждает нас защищать народную и свою честь с оружием в руках! Мы постоянно жертвовали своими жизнями ради свершения великих идеалов социализма! Без малейших колебаний мы кинем их на алтарь победы и ныне! Запомните: сроки вашего торжества кратки!

Полный праведного негодования, выплеснутого лишь отчасти, сухопарый Медведев направился к вешалке. Отставать нельзя. Тоже засеменив на кривых паучьих ножках, Агарев с горчайшей укоризной запричитал:

— Кошмарная угроза висела над Россией всё минувшее время... Я молил Бога пронести её мимо... Не получилось... После заговора великих князей, после авантюры генерала Корнилова все с тревогой ждали очередной удар справа, а он последовал слева... Ослеплённые партийным авантюризмом, безумцы по-бандитски подло из-за угла ударили прямо в сердце революционной демократии... Такого позорного вероломства ещё не знала история... Неужто этим иудам удастся установить диктатуру над пролетариатом? Не верю! Посему неизбежно свершится вещее: «И вонзит народ меч свой в сердце змия, пожиравшего его!»