Николай Попов - Десант Тайсё

Негодование, отвращение передёрнули благоразумного и благородного Медведева. Костя не понимал, как пожилые, солидные люди могли вести себя так несолидно, сводя все свои доводы к банальным демократическим трелям, давным-давно набившим оскомину. Тем временем Агарев оправился от промашки и с таким же сарказмом по-строевому забарабанил:

— Но если взглянуть на его усилия под иным углом... Кумир пролетариата блестяще справился с задачей превращения России в германскую колонию. Тут надо отдать ему должное. Довольный кайзер по высшему разряду оценит заслуги вашего вождя и назначит пожизненным губернатором новой колонии!

Так извратить политику Ленина и опоганить его самого могли только изворотни, привыкшие всех мерить на свой мерзкий аршин. Все возражения были бессмысленными. Сдерживая себя, Костя судорожно теребил пряжку ремня. Отполированный язычок скользнул между пальцами, щёлкнув, будто взведённый курок. Самоотверженные защитники Отечества вздрогнули, охнули, отшатнулись. Презрительно сведя к переносью чёрные брови, Костя процедил:

— Э-эх, вы... Не смею больше задерживать.

— Позвольте-позвольте! — возмутился Агарев, не имея права уйти отсюда с пустыми руками. — Мы ещё не решили главное! Так вот, благодаря вашей политике хлеб для тысяч несчастных в нашем городе превратился в недоступную роскошь. Работа... Своей безумной политикой по отношению к хозяевам предприятий вы освободили рабочих не для, а — от труда. Сейчас лишь увесистый «фомка» является подлинным выразителем пролетарских интересов. Хотя всё-таки нашли классический выход из ахового положения: перевели всех безработных в комиссары. Во, мудрецы!..

Готовно подменив запыхавшегося Агарева, Медведев охотно согласился:

— Д-да-а-а, это воистину гениальное решение!.. Итак, не выполнив ни единого из клятвенных посулов, вы утратили доверие народа. Старую армию вы с присущей решимостью распустили по домам. Новой пока не видно даже в морской бинокль. Кого же вы сейчас в итоге представляете? Вы, Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов? Лишь пустой звук, ибо вам подвластно только это, — небрежно хлопнул Медведев по столу холёной рукой с длинными пальцами аристократа и для полной надёжности авторитетно заключил: — Английский историк Карлейль констатировал: «Все правительства гибли от лжи».

Визитёры были довольны. Чем опровергнуть сокрушительные факты? Невозможно. Любой нормальный человек, не замечавший этого в пылу борьбы, тотчас одумался бы и покаянно склонил повинную голову, которую, насколько известно, меч не сечёт. А Костя недоумевающе спросил:

— Тогда с какой стати вы тратите столько времени, сил? Не обращайте на нас внимания. Забудьте, что есть. Вот и всё.

— Но вы — песчинка в глазу. Как всё инородное, вы мешаете людям нормально жить, — вразумил Агарев.

— Так удалите её. Чего же проще? — улыбнулся Костя. — Ведь мы, судя по этим рассуждениям, совершенно беспомощны.

— Гм, во-от она, печально знаменитая расейская натура... В цивилизованных странах в таком случае принято благородно сходить со сцены. А у нас принято ждать, когда тебя подымут на штыки, — скорбно констатировал Медведев и, точно хватив стакан спирта, почти прорыдал: — Дорогой Константин Александрович, зачем же повторять наших царей, кои прославились главным образом тем, что были без царя в голове! Ни к чему это делать. Совершенно. У вас впереди ещё целая жизнь... И лучше подумать о новом органе власти.

— Господин Медведев, пожалуйста, вспомните, где в России сегодня есть председатель самого солидного у нас органа власти — областной земской Управы, которой подвластно всё Приморье, или — городской голова?

— Х-ха, нашли, каким позорищем хвалиться...

— А почему бы нет? Ведь только мы ещё храним вас как исторические реликвии. Так цените же это и занимайтесь непосредственными делами. Господин Агарев, когда Управа выполнит решение Исполкома закрыть все бордели и поселить в них бездомных людей?

— Мы — не Иисус Христос мигом утешить всех страждущих. Сейчас гораздо важней спасти город от самурайской оккупации.

— Какая трогательная забота... И кто об этом скорбит?.. Или вовсе не вы спровоцировали нависшие бедствия?

— Коль вы неспособны предотвратить их, будьте любезны предоставить нам такую возможность. Ради мира и опасения России Ленин пошёл на любые жертвы, а вы всё делаете наоборот. Это — мальчишество, недостойное председателя Исполкома! Ужели вы не сознаете, какой несмываемый грех и позор берёте на душу?!

— Полно фарисействовать... — усмехнулся Костя, прикидывая, сейчас огреть спасителей дубиной адмирала Като или всё-таки погодить? Мало ли ещё до чего они договорятся в раже... Вдруг сболтнут что-то ценное.

— Ещё Мирабо сказал: «Берегитесь просрочки. Несчастье никогда не ждёт, пока мы раскачаемся. Суровая необходимость — вот закон истории!» — провозгласил безгрешный Медведев и начал диктовать: — Завтра уже наверняка будет поздно объединять наши усилия. Всё надо решать сей же час. Мы не имеем права на легкомыслие, благодаря коему прольётся кровь невинных людей. Тяжкое бремя ответственности за судьбу города и Приморья призывает нас к немедленным действиям. Посему я предлагаю вам отойти на второй план. Так в настоящей ситуации будет значительно лучше для общего блага. Пожалуйста, Константин Александрович, уясните сию прискорбную истину.

— Хм, всё ясно... На первый план выходите вы. Японцы тотчас проникаются к вам абсолютным доверием и отменяют десант. Ура, спасителям Отечества! Вернее, — банзай, банзай! Му-удро придумано... Вы сами-то верите, что сохраните хоть имеющуюся власть?

— Иначе для чего мы тут! — заявил измолчавшийся Агарев.

— Тогда как же вы, опытные стратеги, упустили из виду, что Кикучи наплевать, какая тут власть? Для него главное — захватить наши золотые прииски, уголь, свинец, лес, рыбалки. И ради этого завтра, при вашей власти, шлепнут уже самого Кикучи. Шлепнут прямо на пороге земской Управы или городской Думы. Лишь бы снова был подходящий предлог для десанта. Но сегодня он есть. Вот, полюбуйтесь...

Костя развернул перед ними объявление. У Медведева тотчас запотело пенсне. Он стал суетливо протирать платком стёкла и упустил его на пол. Слепо шаря около кресла, простонал:

— Алексей Фёдорыч, помогите ж...

Не слыша мольбу, Агарев оцепенело уставился в объявление. Скуластое лицо покрылось испариной. Волосатые пальцы, точно их прижигало красноватое обручальное кольцо, по-рачьи топорщились. В их судорожных движениях было что-то агонизирующее. Сочувствуя бедолагам, почему-то не посвящённым в предрешённость грядущего, Костя ехидно спросил:

— Ну, что скажите, господа присяжные её величества истины?