Александр Кутыков - Берега светлых людей

— Я теперь главный! — вскричал перепуганным возвращенцам толмач, и без того слывший среди своих разумным храбрецом. Готы за его спиной выглядели устрашающе и солидно. Не слишком бойкая команда на белых конях, попыхтев, так и не решилась подступиться к северянам.

Анты выбирались из мутных вод, становились на берегу, похлопывали задерганных коней.

— Лехрафс поклонится нам — я вам это обещаю! — прокричал им сметливый ант, выехав на пригорок.

Повсюду незнакомые люди... Собственно, такие же, как и в Ас-граде: лицом и статью похожи на приморцев, только выговор у них причудлив и мысли непонятны. Чужие... Чужие... В любой миг могут подойти и сказать — мол, надо бежать и прятаться, Сароса твоего больше нет... «Никуда я более не побегу! — решила Ргея. — Если Сароса не станет, брошусь под откос беспутной своею маковкой. Пускай обмоет-ополощет меня плескучая волна и утащит тело моё исстрадавшееся в пучину речную, глубокую. Ежели что, здесь моему веку и закончиться... Но не слыхать боя-рубки пока! Тишина над берегами... Пройдёт ли когда-нибудь ненасытное лихо моей жизни?!»

Истомившись ожиданием, Ргея поплелась к выходу. Её не пускали, уговаривали, назойливо демонстрировали участливые лица, отпихивали осторожными руками.

— Нет-нет, мне надо выйти отсюда... Я никуда не денусь... — Ргея покинула красную избу халанского царя. Дворня с пониманием смотрела на её измученное, исхудавшее лицо. Жёны Лехрафса вздыхали.

Черноморская русачка из окна избы заметила высоченную сторожевую башню на восточной стороне города — туда и побрела. На ходу наблюдала, чем заняты люди. Ни разу ни у кого не спросив дорогу, Ргея вышла наконец к каланче над рекой.

— Мне надо подняться... Там мой муж... — Ргея, боясь получить отказ, настоятельно поворачивала стража к тому месту, куда ушли корабли, и тыкала пальчиком в небосвод над излукой.

— Полезай. Да не упади — бледна больно!

— Бледна... Заждалась.

— Долго ль ждёшь?

— С рассвета.

— Ха-ха-ха! Карабкайся, болезная! Эво, по жёрдочкам... — разрешал и вроде как опасался за неё, хилую, страж.

Ргея полезла, но очень скоро остановилась, не проделав и малой толики трудного пути.

— Я тебя вот сзади обопру. Лезь, милая... — догнал на стремянке женщину добрый страж.

— Голова у меня будто не своя.

— Понял я, понял... Ты не спеши, не убежит он от девицы такой.

— А возьмёт да убежит? — слабым голоском попыталась пошутить Ргея.

— Гляди — там уж наша конница должна стоять. Видно?

— Он у меня на корабле.

— Гот, что ли?

— Да, гот.

— Такой-то, гляди, и убежит... Ваши-то от нас к азиям улизнули.

— Сарос на корабле, он никуда не улизывал!

— Дай нам боги, чтоб и те не уговорились.

— Я сама полезу, пусти!

— Давай, давай — не упорствуй. Вон и река повернула.

— Корабли там и лодки...

— Ба? Лезь же быстрей, говорунья! Что там? Переправа началась? Топи их, братцы! — заскулил надрывно страж.

Стражники, стоявшие на одной из верхних смотровых площадок вышки, были поглощены разворачивавшимся действом так, что даже не заметили поднимавшихся выше.

На самой верхней площадке, похожей на люльку, никого не оказалось. Наблюдать оттуда было неудобно — сильно качало, и каждый порыв ветра ощущался всем телом.

— А ты не робкая! — сбоку посмотрел на молодицу страж.

Та ничего не ответила — следила, пыталась дознаться, что там и к чему.

— Видишь, погнали собак!.. Хороший, верно, у тебя муж.

Ргея благодарно улыбнулась, сверкнув васильковыми очами.

— А и ты, девка, хороша!

— Да что вы!

— Смотри же — собирают там кого-то... И у нас прибавление! Кони бы доплыли — их ваши скорлупы не подхватят... Да, боги мирволят нам ныне!

Корабли, забрав с воды покинувших антов бойцов, выстроились вдоль русла устрашающей цепью и усилиями умножившегося хора выдали супротивному брегу раскатистый клич. Похожий на вопль озверевшего турьего стада, он окончательно отбил у неудачливых захватчиков всякую охоту к продолжению хищной затеи. На правом берегу Дона — напротив неприятеля — выстроилась, блестя броней, халанская кавалерия. Всадники на глазах застывших в недоумении антов носились по кромке крутого берега, их лошади исполняли победные танцы. Халаны вопили и свистели.

— Эдмир хотел всех погубить! Я спас вас! — уверял с видного места своё спасовавшее воинство новоиспечённый вождь.

Уж если так всё образовалось, коли и впрямь из-за диковинных плавательных приспособлений руссов поход сорвался, не станешь же проситься во вчерашний, благословенный богами день!.. Догадливые анты принялись сначала неуверенно, а затем громче и громче воздавать хвалы новому мудрому вождю и спасителю.

— Реку придётся в другом месте перейти и отомстить-таки подлецам за прыть их! — за спиной вожака негромко произнёс Роальд.

— Если Лехрафс думает, что испугал нас вот этим, то пусть остаётся в своём неведении до поры. Мы найдём дорогу. Ах, как будет гореть этот город, зажаривая всех своих хвастунов! — откликнулся новый антский повелитель.

Его ближнее окружение принялось доводить толпе:

— Вождь приведёт нас к победе!..

— Нам ещё упадут в ножки, которые мы потопчем!..

— Не было человека более мудрого! Он спас войско! Он — спаситель нашего народа! Будем отныне звать его Антом!..

Костяк разноликой антской вольницы возрадовался переменам, открывавшим неизведанное.

А те, кто присоединился к ней ради добычи, глазели на готские корабли, размышляя о своём дальнейшем пути. Так-то и распадаются орды. Нет воспламеняющих побед — нет единения. Гладкость начальных предприятий рождает и утверждает дух сборной общности, без коего невозможны потрясающие мир победы, без коего гаснет пыл. Без этого духа воин вновь превращается в пастуха или хлебороба...

Анты, ответив иному берегу собственным кличем, пошли к северу, надеясь на скорую брань, ибо град халанский уже воспламенил их мечты.

Корабли стояли сторожевым рейдом день, стояли и ночь, опасаясь подвоха враждебной орды. Малые суда поднимались вверх по течению, разведчики зорко рассматривали прибрежные заросли, блюли открытые берега — неприятеля и след простыл.

— Сколько будут они стоять?! — волновалась Ргея.

— Пусть себе стоят. Они нам — заслон!

— Воды взяли много, а вот хлеба надо бы побольше!

— Тебе-то хорошо — будешь возить чаще! — улыбнулся в пшеничные усы страж.

— Да я бы там и осталась.

— Оставайся — не то мучение тебе какое!

— Какое мне мучение? Баба должна ждать мужа. Встреча слаще после разлуки! — совершенно по-иному ощущала себя Ргея.

В её жизни появился особый смысл, кой почувствовать в себе — большое счастье. И пусть женский тот смысл всегда с оттенком тревоги — зато вмещает он и привязчивую бабью любовь, и мужицкие помыслы, и лучший миропорядок, всегда неизменно исчезающий, когда о женском начале забывают... Доставляя на корабли пищу, Ргея была частицей этого светлого смысла. Во время походов — иногда, а уж во время обороны — всегда! — женщина рядышком с мужчиной! Её чуткий взор, мясо, запечённое её руками, её сопереживание воскрешают веру, воспламеняют в сердце огонь, полнят душу мужеством.