Александр Кутыков - Берега светлых людей

Между тем домашняя жизнь некоторых обитателей Ас-града была взбудоражена. Вертфаст целые дни проводил дома, ел плохо, ни с кем не разговаривал, день и ночь прохаживался подле запертой двери Ргеи. Когда наложница открывалась, чтобы принять от служанки еду, просился войти. Ргея по-кошачьи сверкала отрешёнными, отпугивавшими глазами и без обиняков вновь затворялась.

Вертфаст не злился, не оскорблялся — нет, он обдумывал предложение Иегуды продать девку ему. Вертфаст мучился, сожалел, страдал и разговора с затворницей искал для того, чтобы услышать от неё обещание быть нежной с ним и в будущем. Но она эти дни была не в себе, и боярин боялся услышать что-то резкое, обидное, оскорбительное, обличительное, неучтивое... Он начинал думать, что сделка с персом всё же состоится...

Зависело ли что-то от успеха или неуспеха Сароса на Тавре? Наверное, и нет, думал Вертфаст. Если Сарос будет разбит — перс найдёт способ и с помощью заморской и местной гильдий вынудит его распрощаться с милой прелестницей. Если Сарос воротится с победой, Ргея также уйдёт. Ещё вовсе не известно, какая участь ожидает сам город. Возможно крушение всего, всего...

Вскоре началось то самое поселение, о котором говорил Карл. Халаны из союзной армии были посланы туда, их было от силы десятка два, тогда как редко расставленные дома простолюдинов с плетнями, огородами, загонами покрывали все плешки видимых гор и холмов. Агитаторы-лазутчики оббегали пустые жилища, и если кто попадался им, на бегу сообщали, что войско за ними — союзник Лехрафса и всех асов — именно то войско, сильное и несметное числом, которое разгромило ненавистных греков на Борисфене. Однако слушали их объяснения большей частью немощные старики. Остальные жители уже возводили великий завал перед наступавшими, сплачивались в бесчисленное ополчение и, волнуясь перед неведомой грозой, выспрашивали у видевших неприятельскую армию людей о её величине.

— Хорошо живёт здешний народец! — Роальд, покидая одну из хат на самой окраине посёлка, в руках нёс пёстрые коврики, половики, ухват, разноцветный, длинными стрелками, веник; ногой разухабистый вожак гвардейцев перекатывал жестяной котёл. — Конунг, давай наберёмся здесь и уйдём. Если поискать и в земле — видишь, за двором что-то прикопали! — то и домой вернуться, право, не стыдно.

— В римском железе уйдём отсюда! — громыхнул Сарос и зловеще рассмеялся. Хохотали и все, до кого долетели его слова.

Роальд бросил барахло и вскочил на коня.

Откуда ни возьмись, появился Роскилд — возник из бежевого однообразия домов и пустырей. К конунгу его поначалу не пропустили, но Сарос заприметил в толчее улыбавшегося, объяснявшего и устремлённо рвавшегося к нему человечка и дал команду пропустить. Опережая вопросы, Роскилд принялся выкладывать всё, что знает, слышал и видел. Необычное поведение без роду и без племени субъекта чуть веселило слушателей. Но лишь до того момента, пока добросовестный информатор не раскрыл некоторые тайны Ас-града, пока не коснулся Ргеи... Сарос остановился, стих, окаменел, выслушал ошеломляющее извещение. Приготовления херсонесцев сразу отошли на второй план...

Конунг прогнал от себя всех и уединился, что-то обдумывая, затем приказал Роальду глаз с Роскилда не спускать. Пройдоха слишком труслив и говорлив, чтобы врать так опрометчиво, и всё же...

Дорога привела чёрно-серое, грязное братство к дымам над завалами и закончилась широкой площадью. Не помышляя ударить по обороне прямо здесь, Сарос по открытому настежь местечку направился влево с твёрдым намерением влететь в город с восточной стороны. С баррикад слышались крики и свист. Халан послали к рубежу для всяческих провокаций и уговоров. Два десятка смельчаков из-под пронзённых стрелами щитов выкрикивали призывы о выдаче народным освободителям заморских псов... Поток стрел усилился и отогнал халан на безопасное расстояние, откуда их крики уже никто не слышал. Отдельные крепкие ругательства влетали в пустынную разъединительную полосу фронта и гасли в ней, удовлетворяя лишь горячие порывы крикунов.

Северяне неспешным манёвром заняли пологий склон. Пехотинцы, которым предстояло исполнить роль тарана, связывали свои щиты ремнями, изготовляя широчайшие заслоны. Таких заслонов требовалось множество: под их прикрытием и собирались подойти к завалу. Ратники за спинами несущих заслон ослабили удавки на колчанах. Засверкали наконечники ангонов и дротиков. Оружные поцеловали острия своих мечей и ножей. Конница, насчитывавшая едва две с половиной сотни хвостов, выстроилась в колонну по два и ждала.

Сарос со Стемидом перешли в пехоту и в общем-то ничем не отличались от рядовых бойцов — лишь их плетёные щиты были больше. На ногах Сароса теперь красовались боевые лосины — буторлоки — с острыми, вздёрнутыми вверх шипами на мысах.

— Ну что, пошли? — тихо спросил Стемид у конунга. Тот хлопнул по рукояти меча, словно ещё раз проверяя, на месте ли он, взял покрепче пучок коротких дротиков и подошёл к одному из заслонов. Гот и сериван — огромной силы молодцы — играючи оторвали от земли спасительное приспособление и понесли его вперёд. Под доспехом тесно сгрудилась кучка бойцов, средь них — Сарос со Стемидом.

— Быстрей! Чуть бежим! — задавал темп атаки Сарос. — Кто видит, сколько ещё?

Стрелы густо забарабанили о заслон, втыкаясь, отскакивая, прошивая туго переплетённые пруты и показывая северянам свои ужасные наконечники.

— Давай вправо — тут в нас сейчас брёвна кинут! — подсказывал крайний.

Группа Сароса быстро сместилась вправо, пока не наткнулась на обгонявший её заслон, за которым бодро неслись над чем-то смеявшиеся смельчаки.

— С ними вместе, рядом бегом! — завопил Сарос, и два заслона над множеством ног и голов, покачиваясь, стали подниматься на завал из слег, какой-то маркой трухи, повозок, веток, валунов.

В спасительные щиты бухали камни. Кто-то умный кидал их высоким навесом. Но атакующие уже хлебнули дурмана безразличия к себе: ноги их по-кошачьи искали опору, никто и не думал ни встать, ни вернуться, ни даже споткнуться.

Заслоны облепили всю линию восточной части завала. Некоторые группы уже сражались наверху. К ним бежал рой помощников. Крик с обеих сторон поднялся сумасшедший!..

Заслон группы Сароса сверху отталкивали вагами, пытались его развернуть и тем самым открыть людей за ним и поразить. Конунг и Стемид вместе с остальными силились, толкали, давили что было сил плетёную стенку вперёд. Заслон гнулся и трещал. Боль пронзала руки и плечи. Крайние бойцы по очереди выскакивали из-под прикрытия, подобно напористым муравьям, карабкались на вершину завала и грудью бросались на пики, стрелы, мечи, рогатины... Наконец заслон был брошен. Присевшие воины наугад метнули дротики, быстро-быстро, не останавливаясь ни на миг, напирали, гнали...