Александр Кутыков - Берега светлых людей

...Камни оборонявшихся летели так плотно, что на щиты приходилось наваливаться всеми телами. Руки и плечи, удерживавшие перед собой заслоны, ломило от нескончаемых ударов. Пальцы были готовы разомкнуться и выпустить защиту...

Как только взвозы легли на стену, посшибав верхние рядки камней, воины вырвались из-под заслонов, казалось, с радостью взбирались вверх и представали лицам врагов. Торжествующим скачем переносились по гулким настилам над преградой, с разбега бросались на ту сторону, летели на пики и на лету порывались ударить ногами вражьи лики. С колом в боку или в пахе смертоносно секли клинками. Рыдая и неистовствуя, пластались под толщу храпящих тел.

— По крышам далеко не убегайте, сгинете не то — тут их тьма! — кричали готские дядьки молодым бойцам, сигавшим с краёв высоких охлупов на тростниковые кровли. Скинув в пылу ратного экстаза кожуха, они сверкали своими снежными с алым крапом телами по-над узкими, перетекавшими народом, улицами посада.

Северяне продавливали оборону, рубились, крутясь, стоя на колене и лежа, втекали в пылившее глиной домов предместье, неслись, вопя, догоняя кого-то, не догнав, искали новую цель.

Сарос взмахами двух крыл — щита и меча — гнал свои отряды в задуманном направлении. Люди слушались плохо. Захлебнувшиеся восторгом сечи, его бойцы бегали за спасавшимся народцем, до сего момента знавшим лишь молот, тяпку да куль за спиной.

Воители лесного края врывались в хаты, секли мечами пахнувшую дымком пустую черноту перед собой, приглядывались, крошили посуду и утварь. Заслышав крики товарищей, попавших в окружение ещё бившихся смельчаков из горожан, вылетали на ясный свет, бежали, не оглядывались, ухали мечами, пинали ногами, со знанием дела сверху вниз секли наискосок непокорных, выкручивались, прогибались, подсаживались и вновь секли, секли, и дальше неслись, сверкая белыми очами.

Посад опустел. Шевелились, смотрели и предсмертно фыркали раненые...

Сарос рассматривал из-за домов широкую площадь. Там было тихо. На другом краю мощёного плаца, меж дворцов и по майданам стояли ряды железного доспеха. Густой лязг металла звучал представительно.

— Эй, косачи, что за свадебный наряд?! — Сарос, отвернувшись от херсонесцев, с отеческой тревогой обратился к распоясавшимся молодцам своим. — Всем одеться! Посмотрите, каков убор на той стороне — с красными перьями! — изумлялся конунг. — Пощиплем?!

Гул рвения ответил ему.

Сарос быстро пошёл по опустевшему проулку туда, где должен был ждать Карл. Вокруг вождя крутились постоянно воины. Все чутче чуткого слушали его распоряжения, с волнением высматривали парад ратной роскоши и пытались угадать намерения главнокомандующего насчёт следующих действий.

Покинутую северянами арену побоища занимали откуда-то вдруг взявшиеся бабы и мальчуганы: лили слёзы, переворачивали побитых, разыскивали своих, плевались на чужих, закрывали страдальческие лица руками, ничком припадали к телам...

Лежавшие недвижно и в агонии люди ещё вчера были деятельны...

Одни пошли в бой, надеясь на успех и добычу, — собирались когда-то предстать перед лесным своим стойбищем с лошадьми, навьюченными честно добытым добром.

Другие таили на своих застывших и бесцветных ликах печать жути, злобы, неизбежности. Одни из них ещё вчера копошились над каким-нибудь ключиком — чтоб мягче вертелся в замке, вторые кропотливо расклёпывали пруток — чтоб с оси не слетало колёсико, третьи — ещё что мастерили... Эти мужчины, ночью слыша плач малых своих чад, войны не желали. Их призвали из дворцов, укрывшихся за войском. Конечно, не на погибель — ибо редко какая власть стремится к переводу собственного народа, создающего ценности на всех и рождающего себе смену. Ведь смена смердов вскармливает смену избранных, которые руководят обществами...

Карл ждать сигнала не стал. Понимая свою роль в этом приступе, решил с первыми же движениями главного соединения ввязаться в битву. Отряд его был невелик. Морские рубаки, чувствовавшие себя в море, подобно птице в небе, перед завалом растерялись. Отбежав, настаивали пройти стороной к основным силам. Но Карл был неумолим и настойчиво звал в отвлекающую атаку.

Моряки и разведчики опасливо подступались к преграде, но когда увесистые камни начинали долетать до них, метнув наугад дротики, пятились назад, постоянно оглядываясь во все стороны. Никого, кроме встававших в полный рост над завалом горожан, поблизости не было.

Защитники, узрев перед собой малую силу, вышли из укрытия и побежали на стушевавшихся готов. Чем бы всё здесь закончилось — неизвестно, но вдруг защитники отчего-то замерли, а после стремглав бросились обратно. Вскорости завал перед Карлом опустел сам собой.

Подойдя самым берегом моря к посаду, отвлекающий отряд занял дорогу, преграждённую стеной, и стал ждать. Вскоре Карл с товарищами увидели жёлтый дым над лагерем главного соединения и пошли в атаку... Но приблизиться к стене у готов не было никакой возможности — шквал камней обрушился на них, стрелы попадали точно в цель...

Из оставшегося за спиной завала набрали полуразбитых щитов, большие ветви кустарников и перенесли поближе к городскому укреплению. Чтобы горожане не изгалялись дерзкими и, наверное, срамными выкриками, люди Карла, засев в трескучем своём логове на самой дороге, стали постреливать из луков по крикунам и простакам, словно охотясь на зверьё, вышедшее к ручью и успевшее лишь оглянуться и прислушаться перед питьём...

Готы, конечно же, боялись вылазки, а потому без конца озирались по сторонам, в который уже раз изучали позади себя дорожки к отступлению, а то и бегству. Но оборонительный рубеж вдруг стих, потом загудел, вскрылся множеством лазеек, и оттуда выскочила огромная толпа народа. Ужаснувшиеся такому натиску готы выстроились плечом к плечу, укрылись щитами, ощетинились копьями, изготовили дротики и ангоны. Но городской люд устремился мимо них. Взламывая своими же руками возведённый завал, подобно саранче на ветру, утекали посадские по берегу в поле, к ближайшей долине... Готы крутились вокруг себя и собирались, хотя не понимая здесь ничего, атаковать беглецов, но столпотворение было просто сумасшедшим: топот множества ног напоминал каменную лавину с гор! Готы в недоумении лишь сторонились и пропустили мимо себя всех, остерегаясь быть попросту сметёнными. Замыкали толпу задыхавшиеся от страха бабы и лупоглазая ребятня.

Карл с отрядом через проломы вошёл в посад. Осмотрели брошенные дома, услышали шум впереди и пошли на него.

Карл молча подошёл к Саросу.

— Павшие есть? — угрюмо спросил Сарос.

— Двое. Многие стрелами потыканы. Некоторые в живот.