Александр Кутыков - Берега светлых людей

Завал уже почти повсеместно пройден... Городское ополчение побежало к ближайшему ряду глинобитных домов. Северяне вскинули луки свои, подобрали и луки защитников. Убегавшая толпа похожа была на табун коней, многие спотыкались и падали...

Между очень близко расположенными домами все, кто спасался бегством, увидели возведённые перегородки из крупных валунов. Выбитые с первого рубежа защиты ополченцы-простолюдины бежали вдоль второй, для них неприступной стены, стучались в наглухо заложенные оконца, просились впустить своих. Молодые, не теряя времени, находили уступы и взбирались вверх.

Уже от всей линии завала — первого оборонительного рубежа на пути северян — защитники устремились ко второй линии. Атакующие с горящими глазами в рукопашном бою разили, сшибали, топтали, резали защитников, не впущенных под защиту городьбы, вовсе не для этого случая предназначенной. Но потешиться истреблением им не довелось — из-за стен, с крыш, отовсюду посыпался шквальный град камней, стрел, брёвен...

Готские командиры приказали отходить, но поняты были неистовым авангардом не сразу — лишь вид падавших рядом соратников отрезвил готов и сериванов.

Отбежали к завалу, позволив второму форпосту поглотить быстро открывшимися лазейками стонавшую, ошеломлённую, негодующую толпу неумелых, случаем приставленных к оружию вояк.

Северяне машинально стянулись к месту, где находился Сарос. Конунг приказал разметать завалы — это было необходимо и на случай поражения и, стало быть, отхода, и чтобы скрыться от малых каменьев пращей да стрел больших луков, продолжавших доставать готов.

Бой вдруг стих. Выжидательная пауза воцарилась по обе стороны каменной линии. Горожане гадали — продолжится сеча или нет? Бойцы Сароса, сжав губы, с ненавистью отмечали любое движение за новой стеной.

Конунг приказал в завале выбрать увесистые брёвна для таранов. Наскоро сооружались из нашедшихся тут же средств дополнительные щиты для безопасного приближения и всходы для непосредственного штурма. Сарос вышел на открытое место, демонстрируя себя всем. К нему тут же подъехал Роальд с несколькими гвардейцами.

— Как одолеем ту стену, дай знать Карлу — пусть и он начинает! — проговорил вождь.

— Он уже начал. Тот край шевелился — нам немного видно... — Роальд ждал дальнейших указаний. Конунг о чём-то задумался, потом сказал:

— Ладно, когда перелезем, сразу пойдём в его сторону. Ты пока не суйся — улицы, думаю, там узки... — Конунг как будто сник. — Как их много! Вот и опять предел! Нет нам хода! Нет места, нет рубки!.. Были пока лишь их огольцы — пучеглазые да вёрткие. А умелые ещё прячутся от нас... Поезжай, соберите раненых, да с горы взамен кого-то пришли.

Роальд скомандовал гвардейцам помочь раненым, сам же поскакал к той части армии, которая пока оставалась на возвышении вне боя. Командир гвардии кричал громко — чтобы Сарос издалека слышал и ценил: дело в том, что Роскилд куда-то запропастился...

Как только пара больших взвозов на скорую руку была изготовлена, прозвучал призывный возглас Сароса, и армия ринулась к следующему рубежу...

Полководцев Херсонеса неприятно удивила скорость, с которой неприятель преодолел первую преграду. Не вызывала сомнения и судьба второй позиции... Убедившись, что перед ними не ордынское скопище, а настоящая армия, они нашли единственно верный способ обороны.

Все силы защитников были разделены надвое. Основная ударная мощь Херсонеса — хорошо оснащённое и многоопытное войско из крымских руссов, греческих и славяно-фракийских подразделений, римского легиона — была собрана в представительской, торговой части города и построена плотным полукружьем от набережной до набережной. Таким образом, большие белые дома с колоннадами, беседки, конторы, аллеи, вечнозелёные лужайки оказались под защитой сверкающей брони и стали.

Кварталы бедняцких лачуг заполонили ополченцы из их обитателей, а также пастухов и земледельцев, бежавших сюда, в крупнейший город Крымского Тавра, от готского нашествия.

Для организации обороны на втором рубеже отрядили и рассредоточили несколько небольших подразделений руссов, поскольку основная масса населения посада и все прибывшие за день-два до вторжения беженцы говорили по-русски. Греки, фракийцы, недавно явившиеся римляне называли коренной народ Крыма сперва скифами, но постепенно укоренилось словечко «руссы».

Крепкие юноши, пришедшие в дружины из посадов, посёлков, из степи, ревностно стремились защитить цветущий и упорядоченный мирок, богами данный и родной землёй выпестованный. Грозные и представительные воеводы призвали чернь дать отпор лохматым северным волкам, нарушившим покой их домов, собравшимся надругаться над честью их жён и дочерей.

Народ — от юнца до старца, от неторопливого кузнеца до бойкой девахи — глядел на замысловатые приготовления посягателей. С волнением, сравнивая численность своих и неприятельских рядов, руссы тихо переговаривались, оценивали свою позицию. Сжимая в руках копья, колья, рогатины, гнали страх и представляли, как станут колоть, бить, душить...

— Совсем тихо... — подметил Стемид.

— Я вот думаю: если б Лехрафс пришёл сюда с войной — что бы ему ответил сей город? Все те, кто тут есть прямо перед нами, по их порядку ведь раб или просто низок? Думаю я, ответ ему был бы тот же? У этих, в рванье, злата нет — они ведь и знать не хотят, что мы не к ним явились... — Сарос больше не изучал форпосты, он искренне ждал от Стемида ответа.

— Ничего бы не изменилось, — размышлял друг, перед последним, может быть, перед боем стремясь говорить красиво и разумно. — Лехрафс — степняк, а сей город — совсем другой, на иной силе возросший... Эх! Тут тепло, чуешь, Сарос? Будто и нет зимы... Мы попали в заколдованное место, и голова моя от неясных чувств кругом идёт...

Стемид напряг зрение, пытаясь понять, что это зелёными полосками идёт от строений к морю? Не мог поверить, что это — зелень аллей...

— Карл сказывал, что есть такие стороны — без всякого колдовства есть! Вот мы сейчас, наверно, как раз в таком местечке!

— Люди, в тёплом месте обитающие, — не дураки... — встрял подъехавший сзади Роальд. Потом доложил, что раненых после молниеносного прохождения завала набралось многовато.

— Дай жёлтый дым — пусть Карл тоже наступает! Мы пойдём наискосок к нему. Там решим, что делать... Конницу не трогай! Как перестанешь видеть сечу, пошлёшь полк нам, а другой — туда, правее. Остальные пусть стоят... Карла с моряками блюди зорче! Когда мы соединимся, готовься всё довершить... Ну, дайте, боги-предки, нашим душам сытного пира на небесах, огня-спасителя да боя сладкого и чистого!..

Сарос пошёл вперёд. Его тут же закрыли заслоном. Поплыли к рубежу взвозы, взревел призыв к славе.