Александр Кутыков - Берега светлых людей

Сопровождающие выглядели людьми надёжными. Друзей-хранителей нужного человека они обязались доставить туда, куда те запросили. В целости и сохранности. Так что готы совершенно напрасно всю дорогу опасались...

Область, исхоженная Карлом вдоль и поперёк по лесам, с реки узнавалась плохо. Хорошо хоть имя Верженя язигам было известно... Корабли, скрепя и потрескивая, уверенно причалили — вот то место, откуда тропа ведёт к давнему знакомому Карла. Что с ним сейчас?..

Ночь и день ходьбы — и постаревший Вержень спустился по струшенным ступеням обветшалых, прогнувшихся косоуров посмотреть на многочисленных гостей. Карла он узнал.

Сникший царёк встрече был рад. Опережая вопросы, сам всё растолковывал о наступившем житье-бытье. Поведал обладатель лучшей когда-то женщины окрестных земель об упадке ранее деятельного хозяйства, об уходе людей от него... Куда все сбегали, он знал, но поделать ничего не мог. Пенял, что приходят люди новые, его, теперешнего старика, обходящие — то и слава богам! — да зато россказнями его иногда пользующиеся... Редка стала в округе сериванская речь: кто понашел, понаплыл, понаехал — не понять... Винил во всём старик близкий Истр.

Грустным казался Вержень... Но Карлу обрадовался. Вспомнили общую знакомую, да вскоре и смолкли оба.

После паузы Карл признался, что нынче без дел и ищет применение себе и дружине своей. Вержень — человек инициативный — с лёгкостью готов был удружить. Принялся тут же научать предприятию, за которое взялся бы сам, да годы пригнетать стали...

Лукавил Вержень: смолоду от дел рисковых в стороне стоял — лишь пользовался плодами их. Навык имел преогромный! Железной хваткой, забыв на время стыд, грёб барыши от чужих успехов... Как только выжил такой висляй среди варварских законов?

Может, оттого вся его фортуна, что незлобивым был от роду? Или варвары попадались ему незлобивые?.. Варвары-то лесные — народ, в сущности, добрый. И спасённые рабы, стеной стоявшие вдоль истринского брега, признавали в нём спасителя.

— Жизнь тут необъяснимая образовалась. Мятежный Север весь бойкий люд к себе воззвал. Там они все... — Вержень рукой указал на запад и на юг. — А Север свои легионы по всей Паннонии, по всему Иллирику водит, Дакию сторожит. Я бы на его месте весь наш люд собрал и к Риму двинул. Пойди, Карл, к нему да присоветуй эдак. Коль указка станется по нраву — будешь, Карл, в чести у него. Сам бы пошёл, да... — Вержень с усердием потёр старые колени, пустил не столько глазами, сколько носом слезу, о чём-то сильно сожалея.

— Не глупый человек этот Север — раз к Риму не идёт. Рим — гора неприступная. С ней столкнуться...

— Не спеши, Карл, рассуждать. В Риме в год по царю сменяют — смута там. Находятся и такие, что и без армии правят: любовник властелинши садится вместо цезаря. Там всё бурлит, а провинции уж и на сторону поглядывают. Только консулы большое римское хозяйство и держат... Иди, иди к Северу — пока он сам не ушёл! Готов своих ему покажи... Слаб Рим. Сейчас везде каждый сам по себе.

— Ну, мне в римские легионы — как в ловчую яму идти: не желается...

— Север с женщиной своей ратует — видели её. Как по нашему закону — с женой он на войне. Будто и не римлянин... Но настоящий воин! Зверь.

— Наших нынче не собрать — за халанами они... Где ж его найти?

— Севера? В сей час ищи на нашей окраине Фракии. Ты на Истр выходи, там спрашивай-узнавай. Здесь, в лесу, тебе делать нечего, — вразумлял Вержень.

Припомнив услышанные недавно вести, поделился ими с Карлом:

— Герулов он держит за рекой. С ними война у него давно идёт.

— Мы были там — нет никакой войны! Ну-ка, подожди... Герулы, говоришь? Так у народишка этого захудалого стоящих людей не более чем в отряде моём! С детьми и стариками даже если посчитать... И что, они уже на Истре?

— Ты меня не пытай — не знаю, кто они и сколько их, — Вержень встал и зашёл Карлу за спину — чтобы не видеть недоумённо-недоверчивых очей собеседника. — Мало ли свор всяких неприкаянных? И даки с ними могут быть, и халаны — псы степные, и эти... как их... — Вержень напряжённо вспоминал. — А, россоманы!

— Руссы, — поправил Карл. — Нет, мил дружок, руссы живут мирно в городе.

— Не ври — мирно! Все твоих руссов боятся! — Вержень сзади пыхнул в темя Карла.

— Да нет же, Вержень-друг, ты всё спутал. Я сам там был, оба моря видел — руссы в городах живут!

— Сарматы — купцы их так величают... Да всё одно, и бес один! Ты к Северу иди, а не к руссам! — возвратился к теме уставший стоять советчик. Вновь уселся на чурбак, вспомнив о коленях. — У меня тут делать нечего. Вы бы весь край свой собрали — да к Риму! Даже и без Севера — сами! Там пожили бы всласть! Там — дворцы, дороги каменные, птицы в прудах, ветви блестящие... И всё из золота! И красавицы со всего Света... Эх! Пойдёшь, Карл? Ты пойдёшь, Карл, я знаю... — Вержень добродушно смотрел на давнего, хоть и совсем ещё молодого по сравнению с ним, приятеля.

— Пойду, — тихо произнёс гот.

— Ты только от Густава провожатых отстань. С ними не ходи. Скажи им, чтоб уходили, а сам следом за ними иди — назад. По тому берегу иди...

Настойчивость Верженя насторожила Карла. Он отстранился от старика и оборвал ненужные увещевания:

— Нет корабля у меня — как я пойду?

— Вот лес — руби плоты.

— Долго... Заразил походом, а теперь обучаешь, как длиннее долгого его вершить!

Карл очень обиделся на Верженя. Старик такого стерпеть не мог:

— Есть у меня корабль — дам его тебе!.. Только этих проводи. Скажи, что все они сделали хорошо, поблагодари и чего-то пообещай. Да и мне пообещай чего-нибудь тоже, Карл!

— В Риме старость проведёшь и помрёшь на золотом одре! — рассмеялся Карл.

...Корабль был новым. Нести его пришлось от лесного ручья — там он во избежание рассыхания хранился, до бортов закопанный в сырую землю. Доставали его нелегко: чавкающая каша не отпускала своё сокровище, норовя затянуть в себя и вероломных похитителей. Коря втихомолку Верженя, чтобы он не слышал, готы, перепачканные вдрызг, завалив на бок кораблик, поволокли его к реке. В узких проходах меж дерев поставили его на киль и далее двигали стоймя. Местный народец больше смотрел, нежели помогал... Порядком измучившись, дотащили-таки ценнейший подарок до указанного Верженем места.

Царёк приказал своим людям, не слишком довольным отдачей корабля, принести на берег съестное. Но попировать вволю не удалось: Вержень скоро принялся поторапливать гостей к отплытию, объяснив, что люди его ворчат, а костры притягивают лесных татей... Не смея перечить, благодарные готы столкнули посудину в глубокую заводь. Кораблик ухнул, качнулся раз, другой и выпрямился, поддаваясь речному току.

Выкрикивая прощания, готы бросились в воду, заплывали со стороны отвернувшейся кормы, карабкались по грязной стенке в проём рулевой уключины. В тиши древнего царства вскоре разнеслось восторженное басистое пение обвыкшихся здесь северян...