Александр Кутыков - Берега светлых людей

— Ну, ты не очень грусти. У всех у нас забота общая. А если надумаешь пойти дальше — до Тма-тархи — буду тебе попутчиком... Лишь дело последнее есть тут у меня... — хитрый Иегуды поиграл желваками на скулах.

В своих покоях на гостином дворе перс собрал давно знакомых ему людишек из мелких городских негоциантов. Не веря в бесследное исчезновение Ргеи, он, желая во что бы то ни стало заполучить её себе, решил прибегнуть к последнему самому действенному способу поиска: перс назначил большую награду за сведения о местонахождении пропажи.

Шпионы, получив солидную плату, наперегонки разбежались обшаривать все уголки русского города на предмет выявления красивой белокурой девушки по имени Ргея. Сам Иегуды в напряжённом ожидании остался у себя.

Торговка, приютившая бедняжку, одной из первых узнала об общегородских поисках. Деньги за информацию предлагались немалые. Баба долго думала, взвешивала, терзалась... В сомнениях явилась домой и выложила всё об уличной шумихе своей постоялице.

— А что ж ты одна пришла? Привела бы и перса, — зло припомнила дела давно минувших дней Ргея.

— Я и так виновата перед тобой, девка... Простила ль ты меня за то?

— Мне всё равно. Ничего у меня не сложилось... Не сумела я... Тебе хоть выгода была тогда?

— Посмотри на дом мой и ответь сама, много ль я навыгадывала!

— Что ж продешевила? — Ргея с холодным укором в глазах смотрела на хозяйку. Та жёстко отвечала:

— Какая под ними воля у нас? Вон ты — бывшая боярыня — ха, превратилась ныне в исхудалую, брошенную кошку!

Ргея вспыхнула ликом, но всё сказанное было правдой, и возразить бабе она не могла.

— Пойди к персу сама — хоть как-то устроишься. Не хуже, я думаю, чем у Вертфаста! — предложила та.

— Не хочу... Устала... Я ведь люблю, и уже никому не нужна.

— Тебе — кукле — более нечего делать в этой грязи! Сама всё обдумай, пока не нашли тебя. Ведь кто-то что-то видел обязательно... Что это ты бледная такая? Почему никому не нужна? — Торговка подсела к погасшей молодице поближе и с пристрастием стала рассматривать унылое лицо постоялицы.

— Понесла я... От Вертфаста... Муть внутри и тоска! — призналась Ргея.

— Тогда точно — никому... — со вздохом согласилась торговка. — Вот и всё, девка...

Девка бросилась на грудь опешившей бабе. Горький плач сотрясал Ргею. Она несчастными глазами изливала обильные слёзы, кривила горячечные уста и причитала:

— Пойду к Вертфасту в дом... Рожу... Уйду за долей своей лучшей... Где-то есть она... Я не для мученья живу... Мне нужен дом и угол в нём — чтоб я забилась в него, сидела там, лежала, уткнувшись, и никому ничего не была обязана... Что ж за горе — быть бабой?.. Иль умереть мне?

Торговка крепко держала её в объятиях и успокаивала, убаюкивала, как дитя... Ргея вдруг смолкла и заявила:

— Я пойду к Иегуды. С тобой — слышишь? Деньги с него возьмёшь.

Ргея, выйдя из дома, постаралась не выдать себя взору соседского постояльца: с ним судьбу свою она не связывала никак.

Опасаясь соглядатаев, охотившихся за наградой, две женщины пробирались закоулками к причалам. Раздумывали, куда направиться лучше: к дому обрусевшего грека, к Вертфасту?.. Решили идти на гостиный двор.

Перед воротами Ргея откинула с головы большой плат и пристроилась за спиной торговки. По широченному висячему крыльцу они вошли в огромное строение. В просторной прихожей — со столами, скамейками, гобеленами на стенах — устроились в уголке: Ргея села, а торговка встала рядом.

Их заприметили скоро. Ргею узнали, и весть о том собрала возле двух женщин всех постояльцев. Гостьи ни на кого не смотрели — ждали главного ловца.

Грубо распихивая зевак, он наконец появился. Высматривал, кто же выловил гордячку...

— Награду за неё мне дай! — преграждая путь к добыче, потребовала шустрая торговка. Иегуды посмотрел на Ргею — та была безразличной, вполне спокойной, даже усмехалась. Иегуды это понравилось. Он достал кошель и, не сводя довольных и надменных чёрных очей с прелестного создания, отсчитал мнимой пленительнице шесть золотых монет. Торговка принялась было сетовать, что две монетки малы, испещрены и стары, но перс напомнил — мол, награда была в пять золотых, а ей от щедрот выдано больше.

Небрежно отодвинув ненужную теперь тётку, перс подступил к Ргее, взял смуглыми пальцами её за подбородок. Глаза девки говорили — я твоя и тому не противлюсь... Ничто больше не мешало Иегуды уединиться с ней.

Он нетерпеливо приказал всем разойтись и не толкаться. Поднял Ргею, повёл за собой и не подумав поменять выражение лица. Всевластным господином строго поворотился к толпе и, не спеша, отстав чуток, направил девку в покои. Ргея, пытаясь скрыть напряжённость, тоже бросила колкий взгляд на постояльцев, покорно встала перед подъёмом, одна-одинёшенька в целом мире, кротко пропустила хозяина своей судьбы вперёд...

Иегуды откинулся на тахте на локти, ожидая, когда недавно недоступная девка стянет с него сапоги. Надменным взором окинул её, с удовлетворением отметив, что близкая теперь услада сникла, чуть клонясь, прячет грудь, краснеет, полнит взор предчувствием его ласк.

— Покрути... Не тяни — больно! — указывал он, как справляться с тесным сапогом. — Едем завтра с утра — и скоро ты увидишь, как живут достойные люди!

Он взял её за руку и притянул к себе. Потом дёрнул шёлковые вязки своих штанов. Она увидела его флёровые подштанники.

— Раздевайся — вся! — приказал он, и глаза его запылали неуёмной похотью.

Она вставала коленом на мягкую лежанку. Уже ничто в ней не говорило о прежней неуверенности.

— Я три дня и три ночи пробыла в погребе. Пахнет от меня... — Она показала грязные, с гнилыми опилками кружева своих исподников под подолом. — Мне самой не приятно... Пусть подождёт мой повелитель, и через краткий срок я буду чистой и благовонной.

Ргея строго и даже настойчиво смотрела на перса. Он был распалён, он был готов воспользоваться ею и такою, но эта очаровашка и прежде всегда выглядела чистюлей — породистой самочкой, несмотря на низкое своё положение. Перс не желал портить породу.

— Что тебе нужно для приготовления?

Он не менял позы, показывая ей своё умение держать себя в руках. Всем видом своим говорил о тонкости цивилизованного поведения, однако и недовольство не счёл нужным скрывать — чтобы она поняла на будущее, что должна быть готовой к услугам всегда.

— У меня есть тайничок — я кое-что в него сносила от Вертфаста. Правда, ночь на дворе... Там и из одежды моей что-то есть. Жалко своё терять... А ещё — нельзя ли мне где-то уединённо помыться?

— Пойдёшь с провожатыми — очень, очень быстро. Я не люблю ждать и не терплю никаких женских отговорок! Запомни это — тебе сгодится.