Александр Кутыков - Берега светлых людей

Горожанам Иегуды уже стал надоедать со своими поисками. Многие при виде его отворачивали недовольные лица. Купцы утихомиривали дружка — как бы не перестарался с горячим промыслом!.. Но перс ощутил вкус власти, коей овладел вдруг и сразу: загонял всех страстью своей и распоряжениями, большей частью неуместными. Кроме того, что без всяких на то объяснений наказал ловить, словно мальца, видного русского боярина — непререкаемого городского вождя, — ещё и грозился многих людей в дружине поменять, да организовать с помощью своих дальних знакомцев наказание распоясавшемуся-де граду... Всё могло бы для гостей кончиться плачевно — кто знает? — но раболепие перед ними отцов-настоятелей подвигло дружинников потихоньку разойтись — от стыда единоплеменников подальше.

Перс, не отменив своих распоряжений, решил следить за развитием событий из дома Вертфаста — там ему очень понравилось. Ввалившись к подавленным и растерянным людям, заявил бедной хозяйке так: мол, я посмотрю на всё это, а там... заберу твоих девок с собой! Будут у меня-де портомоями, да развлечением между делом моим пастушкам-свинопасам... После приказал подать себе ужин.

И все домашние приступили к обхаживанию строгого, но, наверно, правого гостя, и не отличить было хозяйку от кухарки, а дочек — от простых девок. Сидели купчины и распалялись от сладких форм на гнутых становищах, и подумывали попользоваться таким удачным моментом напоследок.

Иегуды вальяжно указывал Раде, что ему поднести, в упор рассматривал лицо матушки, манил длинным холёным пальчиком и Бекуму, и девицу-прислужницу. Бубнил что-то томно, а пуще пожирал глазами прикушенную губку Рады, груди её под платном.

Вошёл измученный Вертфаст, уловил воцарение бесовских настроений в его отсутствие — во вздохах домашних, в слишком вольных движениях гостей. Подошёл и сел за стол.

— Поесть мне быстрей. Побуду чуть. А вам спать уж пора, птахи! — Голос хозяина всех будто привёл в чувство. — Снова ухожу — коней возьму. К утру будет она у меня... И тот, что с ней!

Гости неторопливо, молча, разогорчённо уходили. Не благодарили за яства, не прощались. На выходе лишь тихо погомонили... А дом словно вздохнул с облегчением. Даже хозяйка вновь подчинилась главе семейства.

Вертфаст почти наверняка был уверен в присутствии Сароса в городе — столь смелая выходка, нет сомнений, его рук дело. И простолюдины, и та сварливая клуша, что приютила угрюмого незнакомца, поведали о признаках человека, который порушил в городе всё... И не был бы Вертфаст передним боярином Ас-града, коль не планировал бы из того, что случилось, чего-нибудь и для себя...

Ещё днём, узнав о происшествии, он, отдав распоряжения общего плана, пошёл по улицам и злачным местам, где бойкий люд слаб на язычок. За плату предлагал поделиться информацией, наблюдениями, соображениями. И действительно — кто-то что-то слышал!

Один мелкий барышник самолично видел большого человека с хрупкой женщиной среднего роста. Уведомителю показалось, что она тащила воина за собой. Правда, крались они недалеко от дворцового квартала, и это сбивало Вертфаста с толку... Может, воспользовавшись некими знакомствами в светском кругу, укрылись у кого-то из знатных особ?..

Доброжелатели оповестили Вертфаста; что молодой заморский купец очень шумел... Пропустив то мимо ушей — всякое бывает! — боярин планомерно и настойчиво обошёл дворцы. Оставив на воротах своих избегавшихся по подворотням и оттого грязных помощников, учтиво, невзирая на некоторый холодок, выпытывал у друзей-товарищей и вездесущей дворни разные детали, могущие пролить свет на бесполезные пока поиски... Голод да вдрызг мокрые сапоги заставили его завернуть домой...

Сходя с порога, на вопрос хозяюшки, когда ждать, хотел крикнуть что-то грубое, но сдержался. Приказал закрыть двери, ворота и никого не пускать.

На ступенях его настигла пренеприятнейшая мысль: «Купцы свой отъезд отложили — до поимки татя и Ргеи. Но всё равно уедут, навредив... А я-то не купец! И кому я, кроме сего города, нужен?.. Вся свистопляска с ловлей, все те наглые указки в общем-то чужаков — их ведь не забудут! После ухода купчин — каков я буду глава города?! Простолюдины воочию видят, кто есть настоящие хозяева, и кто есть я, и какие есть все, коим по чину положено быть управой! Что народ-то скажет после? Смута сбудется превеликая... И самому неприятно ото всего — своего и чужого...»

Вертфаст послал по городу своих помощников, наказав ползать на корячках, но преступников добыть, а сам с приказчиком направился к Спору, обитавшему возле приморских врат, рядом с торжищем и постоялым двором гостей...

Спор в последнее время заметно сторонился той кутерьмы, что творилась в городе. На речи стал скуп, определённого мнения по поводу тому или иному не высказывал. Вертфаст, впрочем, тоже вёл себя так... Встретив сподвижника в едва освещённой гостиной, Спор прогнал настороженную поздним посещением челядь. Уединились вдвоём под зажжённым по случаю канделябром.

— Ргею не видал или кого ещё?

— Нет, не видал. Зачем они мне? Не веришь — иди поищи.

Конечно, Спор в ответ пошутил — Вертфаст знал его иронию. Осторожно стал выкладывать гость свои тревожные помыслы.

— Разгулялись напоследок...

— А когда они не гуляли?

— Да, да... Положиться нынче не на кого — все за них, а я плох. Скажут им — жги Вертфаста — сожгут! И люд, что сообщить надумает, и всех домашних моих в степь-матушку угонят...

— Все ведь с них и от них имеют... И ты сам, и я тоже... — Чёрные глаза Спора блестели в полутьме.

— Вот как? — проговорил Вертфаст.

— Да, вот так... — Спор, зная, что упряжка у них с соправителем одна на двоих, поделился заветным. — Всё равно уйдут... Нам ныне несладко — а будет хуже того.

— Навредят они напоследок! Иегуды отравил уже всё тут. Нам-то жить ещё!

— И править как-то?! — досказал Спор.

— Если не сложилось, не заладилось и валится всё, — надо споро это всё к рукам прибирать! Потихонечку искать, чем город кормить, как без воинства не остаться и не быть выгнанными степняками из этих вот чертогов наших... — Вертфаст махнул рукой в черноту пространства Спорова жилища.

— Кабы мир с порядком сохранить... — начал было Спор и смолк.

— Не будет никакого порядка. Хаос будет и наша жестокая погибель!

— Да — так-то... — вновь мудрил Спор.

— Надо воеводу звать и дружину строить! — резко склонился к подельнику Вертфаст.

— Билон будет якшаться с ними до последнего. Он, а не мы — городской распорядитель. Продаст — и степняков не дождёмся, ха!

— Гнести его будем — так уж, сам видишь, надобно... А купчишек, чтоб ещё чего не учудили, отправить бы подобру-поздорову.

— И терять времени никак не можно! — Спор весь повернулся к другу.