Александр Кутыков - Берега светлых людей

Миновав алар, так уютно окаймивший дворец с этой стороны, северянин с зашедшимся от красы и покоя сердцем выступил на открытое место. Дорожки, посыпанные белыми мелкими камешками, расходились лучами. На каждом луче — скамья со спинкой; поодаль — две беседки. Остальное пространство тут поросло амарантом... Карлу захотелось срубить куст-другой. Рядом никого не было, и он, выбрав цель, сделал это.

За беседками, увитыми виноградом, кончалась земля сенатора — белел забор, виднелись крыши других домов и дворцов. Карл услышал нежные всхлипы. Об их происхождении он догадался сразу, тихо приближаясь к ближней беседке. Красное закатное солнце сквозь кудрявую лозу освещало страстные амуры двух парочек. Устроившись на лавках, цепко вцепившись друг в друга, пьяные любовники, не замечая ничего вокруг, в умопомрачительных позах предавались любовной игре.

Гот поспешно возвратился, ориентируясь по маячившему над зарослями бельведеру и унося в памяти счастливые оскалы немолодых матрон. Он уже не замечал ни красот, ни разнообразия сада, ни удобства правильно начертанных дорожек. «Это горожанки... Занятно, кто они такие? Знают ли во дворце о них?»

А Бореас и Лана куда-то запропастились — нет их уже полдня...

Карл вернулся к друзьям и, не дав им ни минуты на промедление, послал за теми дамами в беседке. Желая увидеть ту же страсть и упоение, велел доставить в одну из комнат сладострастных мастериц, не омрачая ничьих настроений и ни в коем случае не трогая энергичных кавалеров.

Несколько на всё готовых собратьев умчались в указанном направлении. А Карл, боясь некстати повстречать Лану и Бореас, вошёл в предназначенную для свидания комнату и, прильнув плечом к оконной раме, стал в ожидании рассматривать верхушки исчезавших в сумраке фруктовых, благовонных и декоративных дерев.

В дверь без стука, не чая никого тут обнаружить, вошёл знакомый Карлу слуга с факелом и принялся зажигать огни на большой люстре и в шандалах всех углов. Он и не подозревал о чьём-то присутствии. Гот стоял тихо, будто охотник, ждущий желаемую добычу. Слугу, сделавшего дело, на пороге чуть не свалили разудалые гости. Смирившиеся дамы, от страха слегка подурнев, молча, без намёка на сопротивление покоились на руках взлохмаченных варваров. Карл, выйдя из-за шторы, в напряжении ещё раз осмотрел комнату, обойдя вниманием принесённых дам, выглянул за дверь. Только после этого обратился к римским гулёнам. После беглого осмотра лиц, туалета и тел их, немо задал себе вопрос: а не погорячился ли он?

Римлянки, будучи женщинами опытными, быстро определили, кому они предназначены подарками, поправили чёлки и плоёные накидки на загорелых плечиках и вскинули, повышая себе цену, красивые свои головки. Одна из них вальяжно заявила:

— Твои люди, легат, дурно пахнут. Отправь их в термы.

— Ха, но ведь я пахну не лучше! Мы после похода, а этот дом не очень нам рад.

Разобрав полупьяным пониманием смысл, сморщив носик, вторая — довольно-таки приятная образом, шлёпая слипшимися ресницами, проговорила:

— Петроний Лай — самый неприятный сенатор... И нелюдим, однако, всегда. Я специально иной раз наведываюсь в его сад... со своими шалостями, — оценивая нового знакомого, без ненужных интервалов лукаво предложила свободное общение она. — А что касается чистоты твоей, то мы с Песценией тебя оближем, облагородим.

— Ты будешь один или с друзьями? Больше четырёх нам не нужно — мы не проститутки, если ты заметил, — уточнила ситуацию Песцения.

— Я буду один — друзья меня поймут. Поймите и вы, чего я хочу, — мило улыбнулся гот.

— Пусть принесут вина, и мы превратимся в львиц, — заявила вторая.

Карл попросил товарищей, не понявших ни слова, удалиться и спросить у прислуги место для помывки. Закрыв за ними дверь, предложил женщинам располагаться и немного подождать. Сам смекал, как незаметно для возможно уже пришедших боевых подруг принести яства, а главное — неприметно для друзей — вино. Препон вроде бы плёвому предприятию хватало.

В яствах, конечно, ничего предосудительного не было, но Карла не покидало странное предчувствие, что в коридоре он обязательно встретит своих верных амазонок. Ещё хуже — если по его просьбе понесут сюда заказанные кушанья, а Бореас и Лана увидят, захотят выяснить, для кого это, войдут и узнают про всё... А вино? Если начнётся дрянная попойка, то худо станется не только здешним домочадцам... Стыдно будет перед Римом...

Как назло, наверху никого из слуг не было. Карл, держась стены, пошёл в женскую половину к хозяевам, постоянно оглядываясь, держа в уме несколько ответов на любой случай.

Без происшествий добрался до цели, толканул дверь, но та оказалась запертой. Пришлось постучаться — тихо, потом громче. Кто-то оттуда дерзко вопросил, чего надобно. Карл в сердцах довольно громко на готском рыкнул бранью, и его впустили.

Карл редко замечал за собой приступы ярости, а в положении хитроватого шкоды вообще никогда не бывал!.. Закрыв глаза, подперев собою дверь, глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

Поза его сильно переполошила хозяев на другом краю залы. Услышав давно ожидаемый с трепетом стук, увидев ввалившегося человека, лишённого обычной невозмутимости, сенатор и вся его семья сильно перепугались и за один миг передумали многое.

Гот, пересекая залу, узнал многих слуг, кои к ночи все собрались возле господ. Один из них и был ему сейчас чрезвычайно нужен... Теперь было бы неприлично не подойти к сенатору и супруге его, не успокоить. Да и испросить вина у владельцев требовалось.

Петроний Лай вышел навстречу.

— Что ж девок своих ещё не отправили? — в запарке забыв гонор победителя, вкрапив в фразу пару готских слов, спросил Карл о вовсе сейчас не интересующих его девицах.

Сенатор тем не менее уразумел, о чём речь, и тоже задал вопрос:

— Но вы, я думаю, не станете безобразничать? Я хотел было их отправить, да в городе неспокойно — много разных людей на улицах. Я могу надеяться на вас лично?

— Если вино запрячете подальше... — Карл волновался, и это хозяева видели, ничего не понимая. — Мне нужен кувшин вина. Можете незаметно ни для кого мне его дать?

— Скажите куда, и вам принесут, — с весёлыми искорками в глазах проговорил величавый римлянин.

— Вторая дверь отсюда, комната с люстрой и ложем. И ещё пусть принесут сладкого.

— Идите, вам всё подадут... Лезо! — нетерпеливо позвал слугу Петроний. — В мою комнату снесёшь незаметно для варваров кувшин розового вина, сыр, орехи, яблоки, сласти. Быстро!

Карл поблагодарил сенатора за участие и вышел. Вслед за ним, получив ответственное поручение, выскочил Лезо. Дверь была сразу же заперта на ключ.

Петроний Лай стоял перед ней и в смятенных чувствах, полный досады, размышлял: «До чего докатился Рим! Где теперь сыскать союзников против Севера, всех его бирюков, его вояк и всех этих чёртовых варваров? О, их непонятный язык!.. На улицах... да даже здесь — в кварталах важных людей! — царит разгул... Вот и заседание Сената пришлось пропустить... Хорошо ещё, что не знает гот тайный вход в мою комнату. Лезо пройдёт, где надо... От кого он прячется?.. Варвар, грязь, смерд! Вино ему потребовалось!.. Не помощник я ему, нет!..»