Сергей Удот - Морской наёмник

Михель вдруг обнаружил, что хохочет над Гюнтером во всё горло и ничего не может с собой поделать. Что творилось с остальными — и передать трудно: всем Гюнтер со своими нравоучениями да ханжеством изрядно надоел, вот солдаты и выражали крайнюю степень довольства, видя этого гордеца и умника поверженным. Хотя бы и в словесной дуэли. Дополнительную пикантность ситуации придало то, что и остальные М и Г не поддержали своего духовного вождя, как обычно бывало. Напротив, по примеру Михеля надрывали животики. Наблюдать редкое зрелище — покрасневшего как рак в кипятке Гюнтера — было для многих верхом блаженства.

Новобранец же первым примиряюще поднял руки:

— Хорошо, пусть я буду зваться по-твоему — Проль. Я ведаю, многих ландскнехтов только по кличкам и знают. Но тогда и мне позволь обращаться к тебе подобным образом. Чтобы по справедливости! Так что будешь ты отныне не Зепп...

— Я и так не Зепп! — заревел Гюнтер, но новичок пропустил его возглас мимо ушей.

— ...а ЗП.

— А что такое — ЗП? — громко поинтересовался кто-то в толпе.

— До меня, кажись, допёрло! — заорал другой весёлый голос. — Это ж Задница в Перьях!

Бедный Гюнтер то краснел, то бледнел, то прямо-таки бурел на глазах, нервно тиская оружие. Броситься ему сейчас на обидчика — верная погибель: проткнут десятком шпаг, и пикнуть не успеешь. Даже если случится чудо и одолеешь всех пересмешников, профос выскочит как чёртик из декоративной табакерки. От него уж точно ноги не унесёшь: спровоцировать кровавую драку посреди лагеря?! — да за такое расправа беспощадная, безотлагательная!

— Поупражняемся в остроумии в корчме, господа храбрые ландскнехты. Если ЗП возражать не будет.

Нет, новичок явно не трусил и примирения не искал. Он, наоборот, прямо-таки напрашивался на стычку, чувствуя за собой силу.

«А вот это ты, милок, зазря, — Михель машинально подвёл подсчёт сил. На случай неприятностей. — Вон, Ганс-то возле тебя так и вьётся. Не знаю, что там успеет Гюнтер, но этот-то малый, случись что, точно тебе горло перехватит. Или кишки из темницы брюха прямо под ноги, на травку погулять выпустит. И Гийомово петушиное перо на шляпе прям у тебя над затылком нависло. Да ведь и я: хоть смеюсь над Гюнтером, но не против Гюнтера. Так что остри, остри, да шпагу не перегибай — не то либо она переломится, либо ты без пальцев останешься».

— Я предлагаю, добрейший ЗП, скинуться на кружку тому удальцу, кто ближе всех подкрадётся к разгадке. Ты-то уж, верно, давно догадался, что я имел в виду. Пойдём с нами, прочих послухаем — судьёй будешь.

Тут явно опомнившиеся, отсмеявшиеся товарищи энергично зашептали ему в оба уха сразу. И то: нацелишься кружечку-другую в себя влить, а вместо этого изволь шпаги глотать. Хотя Михель был уверен, что большинство советовали не связываться с Гюнтером именно как с «лишним ртом». Вдруг да согласится? Гюнтер как раз в таком состоянии, когда душу за добавку можно заложить. Слова ведь не вино — стекут без следа. Многие каждый день готовы выслушивать подобные «перлы» на свой счёт — лишь бы подливали не скупясь.

— Потопали, ребята, — решительно махнул рукой заводила. — Ты, милый, впредь ярлыками-то не расплёвывайся. А то ведь вернутся — не отлепишь...

— Он и драк-то настоящих не видел, а туда же — шпагу лапает, — горячо продолжал бывший нищий, немного отойдя. И в ответ на возражение, что, мол, лишнего на ландскнехта наговаривает — разве ж можно в жизни солдатской, лагерной да без драк и поединков? — ответствовал: — Вот у нашей нищей братии каждый божий день такие потасовки, что вам и не снились! Думаете, за что неимущие могут друг дружку в грязь втоптать? Да за то же самое, что и у вас, бродяги! Только у нас жесточе, крупнее насыпано, потому как и благ насорено гораздо скупее. Ты вот в праздничный денёк выйди на паперть да швырни грошик — ни кому-то особо, а просто в толпу, наудачу. О, такого увидишь и услышишь! Причём денежка твоя в конечном счёте очутится за щекой самой древней старушенции, самого дряхлого божьего одуванчика, пока остальные будут волтузить друг дружку почём зря. Почему расклад такой? Да потому что она самая умная, раз в такой кутерьме сумела дожить до годков почтенных, в то время как молодые, здоровые, красивые гуртом на кладбище прут. Она ж сердцем чует, кто из проходящих олухов на монетку разжалобится и куда эта монетка из его рук порхнёт. И она уже там... Да шибко-то перед этой братией грошами не тряси, не сори. Не то оглянуться не успеешь, как пара крепких нищих, либо пяток послабее, незаметно от прочих отделившись, устроят тебе «тёмную», а твоим денежкам «отходную» в каком-нибудь малопроходном тупичке. Благодари своего святого, если после такого отъёма не отправишься «нюхать цветочки с другой стороны» [86] «Нюхать цветочки с другой стороны» — то есть с корней; здесь; лёжа в могиле. .

Оставшись в одиночестве, Гюнтер потерянно сел там же, где стоял, и закрыл лицо руками. Пропустить такой удар, да к тому же от первого встречного, вчерашнего попрошайки?!

Подзадержавшийся ради интереса Михель понял, что в таком состоянии Гюнтера лучше не трогать: вмиг наживёшь врага смертельного, опаснейшего. Да и не особо тянуло его утешать. Поделом тебе, ой поделом. Кой чёрт попёр напролом? Рекогносцировочку надо было сначала хитроумную провести. Артподготовочку затем. В самое яблочко ведь Проль проклятый запулил: выживают сейчас не столько даже сильные, сколько умные.

Свержение великого Гюнтера, книгочея-острослова, коего подспудно ожидали, должно было свершиться рано или поздно, но произошло просто, обыденно, неожиданно. А посему вперёд, Михель, вдогон за остальными. Может, и тебе улыбнётся через головы и руки урвать кружечку.

Когда Михель, уже взявшись за полог палатки, которую прямо-таки распирало от гомона, оглянулся, то увидел Гюнтера целеустремлённо шагающим в «цветной» угол огромного армейского стойбища. Туда, где в период запретов начальственных тайно, а по большей части открыто, можно было сторговать девку для разных нужд, да и мальчонку тож. И походка, и сама фигура Гюнтера Михелю шибко не понравились. Ровно зверь хищный на охотничью тропу вышел.

Болтали — негромко, правда, — что Гюнтер шлюх тайком приканчивает. Причём не так, как некоторые пройдохи — чтобы не платить за оказанные «услуги», а ещё до совокупления. Чтобы, значит, не грешили более. Так, может, ЗП — это Загнать Проститутке? Только что? Кинжал, верно. Чем же ещё удобнее работать там, во вместилище порока? А может, он их давит, ровно собака крыс? Чтобы без крови, значит; как его любимчики — инквизиторы [87] «Чтобы без крови, значит; как его любимчики — инквизиторы» — инквизиция часто требовала казнить еретиков «без пролития крови», что, как правило, означало сожжение на костре. . Ежели так дело пойдёт, скоро их можно будет рядышком ставить — Гюнтера и Ганса. Как пару башмаков солдатских — не различишь [88] «Пару башмаков солдатских — не различишь» — обувь того времени шилась одинаковой, без различия на правую и левую, поэтому даже в солдатском уставе рекомендовалось через день менять башмаки с ноги на ногу. .