Владимир Трошин - Княжич [СИ]

Андрей узнал голос Васьки. Он выбрался на край своей предполагаемой могилы и, отряхнув рубаху и порты от клочков земли, пошел в сторону, откуда послышался голос друга.

— Эй! Кто бы ты ни был! Это "государево дело"! Не лезь в него, если не хочешь неприятностей! — крикнул для Васьки, первым опомнившийся "толстый".

— Поехали в Донков! — злорадно предложил приставу Васька, продолжая держать его на прицеле и подталкивая Андрея по направлению к дороге. — Там и разберемся!

Он упустил из внимания "тонкого" и был за это наказан. Тот, краем глаза увидев, что они имеют дело всего лишь с одним вооруженным человеком, с пол-оборота выстрелил в Ваську из самопала. Пуля обожгла висок. Скурыдин выстрелил в ответ из лука. Предсмертный хрип, из пронзенного стрелой горла "тонкого", огласивший весь лес, заставил замолкнуть птиц. "Толстый", выхватив саблю, бросился на юношу. Они долго рубились среди густого высокого кустарника, пока Андрей, с трудом вытащив саблю из-под тела "тонкого", не подоспел на помощь другу. Уворачиваясь от двух нападавших, "толстый" споткнулся о лесную корягу и упал прямо на подставленный Скурыдиным клинок. Кровь из раны противника фонтаном хлынула на Ваську. С двумя лжеприставами было покончено, а где же третий?

Третий, спасая свою жизнь, прямо перед ними пронесся по дороге. В азарте, Васька, запрыгнув на Орлика, кинулся за ним. У деревянного мостика через неизвестную лесную речушку он почти догнал его и, изготовившись к стрельбе из лука, взял на прицел. Но

всадник, не справившись с конем, сбил ограждения из березовых жердей и прямо с ними рухнул с мостика в воду. Остановив Орлика, Скурыдин спешился и с обнаженной саблей спустился вниз. Предосторожности были напрасны. Враг, не подающий признаков жизни, подмятый конем лежал между опорами моста. Глаза его были неестественно широко раскрыты. Скурыдин прислонил руку к яремной вене на шее лежащего. Она не пульсировала. Все три мнимых пристава были мертвы!

Вернувшегося Скурыдина, с радостью встретил заждавшийся Андрей. Возбужденно размахивая руками, он рассказал, что с ним произошло.

Утром, в ворота дома Лыковых постучали. Андрей, оставив работу в саду, ничего не подозревая, открыл калитку ворот. Подвинув его, во двор ввалились трое рослых мужиков. Воровато озираясь по сторонам, один из них, очевидно старший, спросил у него:

— Лыковых дом?

— Да, стрельца Тимофея Мартынова сына Лыкова хоромы! — ничего не подозревая, ответил Андрей.

— А ты, не тот ли самый Удача, который себя за княжича Андрея Бежецкого выдает?

— Я себя ни за кого не выдаю! — искренне обиделся Андрей.

— Дома еще кто есть?

— Кроме меня и хозяйки, Арины Евдокимовны, никого! — простодушно признался юноша.

— Вот ты то нам и нужен! Мы приставы Разбойного приказа! Обязаны доставить тебя в Москву! — заявил старший. — Сам пойдешь с нами или тебе помочь?

— Да мне бы собраться? — неуверенно ответил Андрей.

Старший подал рукой, стоящим рядом с ним приставам, еле заметный знак. Приставы схватили Андрея и начали заворачивать ему руки. От боли княжич закричал. На его крик из сада выбежала Арина Евдокимовна.

— Что вы делаете изверги! Руки ему сломаете! — закричала она, пытаясь вырвать Андрея из рук приставов.

— Не мешай старушка! Дело государево! — прикрикнул на нее старший, без труда оттолкнув женщину от юноши. — Будешь мешать, и тебя заберем!

— Не трогайте ее, я сам пойду! — тихим стоном произнес Андрей.

— Молодец! — одобрительно сказал старший. — Отпустите его!

Андрея повели на улицу. Плачущая Арина Евдокимовна едва успела принести из дома зипун для него. Старший, забрал у нее зипун и выходя со двора, не спрашивая разрешения, прихватил прислоненную к забору лопату. Андрея заставили сесть верхом на коня. Старший подал команду к началу движения и кавалькада из четырех всадников двинулась по улице к околице. Увидев бегущую за ними сестру Андрея, старший приказал пришпорить лошадей. Андрей все время оглядывался назад, пока девушка не скрылась из его глаз. Выехав за город, они зачем-то свернули с дороги в лес. Андрей понял причину, только тогда, когда ему всунули в руки лыковский заступ и потребовали копать яму. Отказавшегося пленника, мужики жестоко избили, принудив выполнить их требование. Андрей уже навсегда простился с белым светом, когда услышал исходящий из зарослей голос друга. Еще стоя по пояс в могиле, юноша понял, что спасен. Андрей был уверен, если его друг рядом, он никогда и нигде не пропадет!

— Ты погоди радоваться! — выслушав рассказ повеселевшего княжича, нахмурясь, произнес Скурыдин. — Кому же это ты дорогу перешел, что ты такого сделал, если тебя ищут даже на украине Русской земли?

Княжич не ответил. Он и сам был в смятении от неизвестно откуда исходящей опасности!

В Донкове к возвращению княжича, отнеслись неоднозначно. Арине Евдокимовне, увидевшей снова Андрея, сделалось плохо от его синяка под глазом и кровавых ссадин на лице. Ксюшка, так и не ушедшая из дома Лыковых, заплакала от счастья. Опомнившись, они обе принялись хлопотать вокруг него. Быстро согрев воду, и дав возможность обоим юношам умыться, занялись лечением ссадин Андрея. Ваську забыли. Никто не задавал вопросов, никто не видел обильно политую человеческой кровью его рубашку. Арина Евдокимовна только спросила:

— Что мальчики? Подраться пришлось?

Вопросы появились с приходом из стрелецкого караула Лыкова. Едва взглянув на Ваську, он изменился в лице. Стрелец понял, что произошло что-то непоправимое, и вызвал Скурыдина во двор, для разговора наедине. Васька, беспристрастным тоном рассказал ему об их с Андреем приключениях. Лыкову хотелось думать, что это неправда, и рассказ Скурыдина о том, как он, мальчишка, расправился с людьми московскими, вымысел, но три чужих лошади, помахивающие хвостами у коновязи, подтверждали обратное.

— Василий, как ты мог поднять руку на приставов? Неужели нельзя было разойтись с миром? — строго спросил Тимофей у него. — За это не сносить тебе головы!

— Они же хотели убить Андрея! — оправдываясь, ответил Васька.

— Может им такое право государем дано! Что ты знаешь о своем друге? — вошел в раж стрелец, вспомнивший предупреждение воеводы.

— Тайно убивать людей? — возмутился юноша.

— Да, что ты видел молокосос! — вышел из себя стрелец. — И не такие зверства творили слуги государевы!

— Ты стрелец говори, да не заговаривайся! Боярского сына бранью поносишь! Я ведь за честь своего благородного сословия не посмотрю и на твои седины! — схватившись за рукоять сабли, вспыхнул Скурыдин.

— Тогда пошли к воеводе! — предложил враз опомнившийся стрелец.

— Пошли! — согласился Васька.

В дверях, дорогу в хоромы воеводы им заслонил его холоп: