Владимир Трошин - Княжич [СИ]

Всего неделю удалось им пограбить русские земли. А потом пришлось уносить ноги от преследующих их регулярных войск. К месту сбора, прибыла только треть участвовавших в набеге воинов. Остальных, в основном ногаев, погубила жадность. Увлекшиеся грабежом татары не заметили, как были окружены дворянской конницей. В жестоком бою они все до единого полегли. Но задержали русских, дав возможность хитрому и опытному Асан-мурзе, с полоном и своими воинами уйти в степь.

Думы мурзы прервали крики людей. Что-то происходило возле мужской группы полона. Мурза, стегнув коня плеткой, направился к ней. Колонна стояла. Всадник — конвоир, крутясь на коне вокруг стоящего на обочине дороги высокого, светловолосого, крепко

сложенного пленного, осыпал его градом ударов нагайки, пытаясь заставить вернуться в колонну. После каждого удара на рубахе пленного проступал кровавый след плети, но он продолжал стоять на месте. Будь ясырь, велик, конвоир, не раздумывая, зарубил бы непокорного русского, но Асан-мурза, думая об убытках, заранее предупредил своих людей о том, что только он вправе распоряжаться жизнью пленных.

Подъехав ближе, мурза увидел, что пленник совсем еще молод. Мужество, с которым переносил удары юноша, поразило жестокое и черствое сердце старого татарина. Жестом он остановил очередной замах руки конвоира.

— Что ты хочешь, пленник? Живота или смерти? — спросил он у него по-русски.

— Смерти! — презрительно посмотрев на мурзу, еле слышно произнес юноша, распухшими от жажды губами.

— Ты заслужил ее! — великодушно разрешил Асан-мурза, дав конвоиру команду, — Едигей! Отправь неверного к его Богу!

Сильные духом и крепкие телом непокорные мужчины всегда были проблемой для владельцев полона. Поэтому не многие из них доходили до места назначения, рынка рабов в Крыму. Как правило, их вырезали еще в начале пути.

Едигей, тщедушный, скуластый татарин, в полысевшей лисьей шапке и одетом на голое тело, мехом наружу овчинном тулупе, не торопясь, вытащил из ножен кривую и длинную татарскую саблю. Толпа пленных замерла в смертельном ужасе. Внезапно, расталкивая, пытавшихся удержать его, из толпы, под ноги коня мурзы, выкатился человек и, встав на колени, поклонился мурзе. Им оказался юноша, тонкий и хрупкий.

— Господин! Он не ведает, что творит! Дозволь, я поговорю с ним, и он станет тихим и покорным. Он не простого рода! За него тебе заплатят большой выкуп! Пощади его! — произнес юноша. Несмотря на унизительную позу, черты лица юноши были исполнены изящества и благородства, вызывая уважение и доверие к нему.

— Назови свое имя! — не поверил мурза.

— Князь Андрей Бежецкий! — став в полный рост, с гордостью назвал себя юноша.

Мурза молчал, раздумывая над предложением пленника. Он не привык отменять свои решения. Но чувство выгоды перебороло его. Глупо превращать в прах большие деньги!

— Слышал о таком князе! — наконец решился Асан-мурза. — Забирай своего друга. Но учти, если ты лжешь, тебе не сносить головы!

Скурыдин безучастно стоял в стороне. Он был не в себе. Андрею стоило больших трудов, заставить Ваську вернуться в колонну.

— Васька! Пойдем! Нельзя тебе умирать! — уговаривал он, пытаясь стащить с места стоящего, неподвижно, как вкопанный в землю столб, друга. Мурза, наблюдая, за безуспешными попытками Андрея, уже подумывал над тем, чтобы изменить свое решение, как что-то перевернулось в душе Васьки. Самоотверженная ложь друга заставила его изменить свое решение. Скупая слеза скользнула по его щеке:

— Прости Андрей! Конечно, нельзя! — наконец произнес он. Поддерживая друг друга, они вернулись в колонну пленных.

— Зачем ты солгал? — спросил Васька, как только колонна двинулась. — Я рядовой воин! Рано или поздно татары узнают об обмане. Мурза не простит тебе этого!

— Зато ты жив! Что-нибудь придумаем! — улыбаясь, отвечал ему княжич. — У нас еще будет время!

Бредя в толпе, Скурыдин с уважением смотрел на идущего рядом друга. Ему было стыдно за себя. Хрупкий Андрей не сломался и выстоял. А он, крепкий и сильный, опустил руки и раскис! С самого того дня, когда они оказались в лапах этих хищников. Кто из них, мог знать, что избушка, в которой они нашли приют, давно находится под наблюдением татарских разведчиков. Наверное, все бы обошлось, и татары не решились напасть на вооруженных казаков. Но те, перед уходом в войско Ермака, решили на несколько дней отлучиться. Одни, проститься с друзьями и погулять напоследок, другие перепрятать свои сокровища. Друзьям путь в Донков был заказан. Их там искали. Поэтому они остались в избушке одни. Этим и воспользовались татары. Ночью они подожгли избушку, и схватили одурманенных дымом друзей. Скурыдин был вне себя от ярости, но инстинкт самосохранения обостренный страхом смерти, принуждал его брести в этой толпе, направляемой ударами нагаек, все больше удаляя от родных мест. Постепенно, безысходность положения, притупила чувства и он, устав от скотского существования, решил умереть. Юноша был не первым, кто принял такое решение. Неделю назад, один из них бросился с голыми руками на конвоира, но обессиленный от полуголодного существования, был легко отброшен им в сторону и хладнокровно зарублен саблей на глазах у всех. Теперь же, вспоминая, как бесстрашно вел себя княжич, спасая его, Скурыдин пришел к выводу, что как человек, несмотря на весь ужас положения, он должен надеяться на лучшее и бороться за это до последнего вздоха.

На тридцатые сутки, колонна вышла к морю. Несмотря на осень, солнце во всю пекло, изнуряя людей жаждой и сводя с ума блеском не пригодной для питья морской воды и покрытого солончаками берега. Еще через сутки, пленники увидели крепостные стены, словно выросшие из поверхности моря. Они тянулись до самого горизонта, перекрывая колонне путь дальше. Это была крепость Ор-Капу(49). Она протянулась от Сиваша до Киркинитского залива. Мощная стена, высотой семь саженей и толщиной полторы сажени соединяла семь башен, перегораживая перекопский перешеек, узкую полосу суши, к которой с одной стороны подступали заливы Черного, а с другой — Азовского морей. Перед стеной, штурмующих крепость, встречало серьезное препятствие, облицованный камнем глубокий ров, наполненный водой и земляная насыпь. Неприятельские воины, взобравшись на нее, становились легкой мишенью для татарских стпbsp;рел. Внутри крепости располагались дома немногочисленных жителей, казармы гарнизона состоящего из трех-пяти тысяч татар и пяти-семи тысяч янычар. Под стенами крепости находились подземелья в которых томились пленники — их использовали на работах по ремонту крепости. В центре крепости возвышалась резиденция ор-бея — начальника гарнизона. За первой башней, ближайшей к Сивашу, к которой вышел отряд Асан-мурзы, за перекинутым через ров мостом, располагались ворота, через которые проходили в Крым торговцы, послы, различный странствующий люд. Для того чтобы ступить на крымскую землю, необходима была санкция ор-бея(50). Разрешение давалось отнюдь не бесплатно и поэтому, на обширной площади у ворот всегда располагался целый табор ждущих — иногда их ожидание длилось месяцами.