Джулия Бойд - Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

Пеглер описывал те игры, как «великую военно-политическую демонстрацию нацистского государства при номинальном участии Международного олимпийского комитета (МОК)» [551] Ibid., 25 February. . Журналист был, бесспорно, прав, однако, по замечанию Ширера, организованное нацистами мероприятие прошло «гладко» и с «размахом». Иностранные гости не ожидали, что у хозяев Олимпиады «такие хорошие манеры». Ширер организовал званый обед для атташе американского посольства по вопросам торговли, на котором дипломат пытался объяснить бизнесменам, как на самом деле обстоят дела в Германии, но не был услышан [552] Shirer, pp. 46–47. . Собеседники атташе верили пропаганде, потому что хотели ей верить. Они, точно так же, как и многие другие люди, издалека наблюдавшие за успехами Гитлера, предпочитали считать, что журналисты и дипломаты преувеличивают. Действительно, нацисты иногда перегибают палку, но, когда ты знакомишься с ними лично, они оказываются не такими уж плохими парнями.

Когда жительница Калифорнии Мэри Тресиддер сошла с поезда на станции Гармиш вместе с «безумной толпой людей, которые несли лыжи и багаж», она не думала о нацистах и несправедливости. Мэри стремилась как можно быстрее добраться до лыжных спусков. «Мы запрыгнули в первый автобус, стоявший напротив вокзала, – писала она в дневнике 8 февраля, – и вот спуск горнолыжниц. Кристль Кранц [553] Кранц (1914–2004) была одной из лучших горнолыжниц 1930-х гг. В 1936 г. она выиграла впервые появившуюся на этих играх горнолыжную дисциплину – соревнования в комбинации. , в лучах славы, полная энтузиазма, показала лучшее время в каждом из двух заездов. Спокойная, ритмичная – на нее было приятно смотреть… Эти места очень живописны» [554] Mary Curry Tresidder, Diary 1936, Stanford Digital Repository. .

Кристль Кранц, конечно, была звездой шоу, но сердце зрителей завоевала канадская горнолыжница, бесстрашная дочь адмирала Диана Гордон Леннокс. В набранной в последнюю минуту канадской команде было всего четыре горнолыжницы. Диана сломала во время тренировки несколько пальцев, у другой девушки была перевязана нога, еще одна спортсменка выздоравливала от гриппа. Канадки стояли на вершине горы, и конец трассы казался им недосягаемо далеким. «У меня такое чувство, что перед заездом я стала другим человеком в другом мире», – писала капитан канадской женской горнолыжной сборной вскоре после соревнований. Диана, «черные волосы которой развевались на ветру», съехала с горы с загипсованной рукой и с одной лыжной палкой и пересекла финишную черту последней, но ее монокль оставался на своем месте, что несказанно порадовало 30 тысяч зрителей [555] Ottowa Evening Citizen , 8 February 1936; Canadian Amateur Ski Association Year Book 1936 ; conversation with Diana’s son George Gordon Lennox. .

По сравнению с канадками американская женская сборная, которую прозвали «красными чулками», достигла неплохих результатов, но американки сильно отставали от немок, с которыми жили в одном здании. Совместное проживание доставило американским спортсменкам много неудобств. Они обедали в столовой после немок и фактически доедали за ними. Когда американок пускали в душевые, в них уже не оставалось горячей воды. «Никогда не забуду, – писала капитан американской женской сборной по горным лыжам Алиса Киайер, – какое бессилие мы ощущали, когда мощные немецкие фройляйн маршем входили в столовую и набрасывались на сосиски с зауэркраут (квашеной капустой). Когда мы видели их на трассе, нам становилось еще более грустно. Это были суперженщины». Киайер пригласили осмотреть спуск вместе с немецким чиновником. На полпути к финишу поперек трассы лежала огромная сосна. «Доктор Вотш вынул из кармана маленький свисток и один раз просвистел. Через две минуты из леса появились десять немецких солдат на лыжах, спускавшихся по склону гуськом и распевавших песню. Выслушав приказ, они убрали дерево и с песней удалились в лес» [556] Howe. .

В дневнике Мэри Тресиддер нет ни слова о политике, несмотря на то, что они с мужем, который позднее стал президентом Стэндфордского университета, ездили на экскурсию в Коричневый дом (штаб-квартиру НСДАП) и посещали священный для нацистов мемориал Фельдернхалле. Видимо, девушка не хотела думать о политике в разгар веселья и отдыха («в карнавальные дни попали на бал, очень весело» [557] Tresidder, Diary. ).

Большинство иностранцев не интересовалось политической обстановкой в стране. Золотой призер Олимпиады американский бобслеист Иван Браун в своих письмах домой ни разу не упомянул нацистов. Многие американские спортсмены, которые участвовали в зимних и летних Олимпийских играх 1936 г., были простыми ребятами из сельской местности. Они ни разу до этого не бывали в Европе и не разбирались в немецкой политике. В своих письмах Браун называл жену «дорогая девочка». Он скучал по дому, волновался из-за соревнований и иногда хандрил. Конечно же, Браун рассчитывал успешно выступить на Олимпиаде: «Вот мы и добрались. Все прекрасно к нам относятся, и мне кажется, что я покажу здесь хороший результат… Горы нависают над нами, как башни. Сегодня утром осматривали трассу для бобслея. Я съехал. Эта трасса гораздо лучше, чем наша, не такая крутая, но с множеством поворотов. Мне нравится» [558] Ibid., 13 January. . Спортсмен оставил также небольшую запись о фюрере. «Гитлер неплохо выглядит, кажется гораздо выше, чем можно было бы предположить по фотографиям, – писал Браун после церемонии открытия. – Надеюсь, что ты слышала, как громко я маршировал, гордый, словно павлин. Все это ради тебя, дорогая» [559] Ibid., 7 February. .

Пятнадцатилетней леди Маири Вейн-Темпест-Стюарт, младшей дочери седьмого маркиза Лондондерри и его жены Эдит, в день открытия Олимпиады больше всего запомнился «прекрасный ланч», на котором подавали «устрицы с икрой» [560] Lady Mairi Vane-Tempest-Stewart, Diary, 7 February 1936, PRONI, Londonderry papers, D4567/1/5. . Ее отец полагал, что сохранить мир в Европе можно только путем сотрудничества с Гитлером. Несмотря на то, что маркиз тогда уже не занимал никаких государственных постов (в кабинете Рамсея Макдональда он был министром авиации), нацисты считали его одной из ключевых фигур, способных помочь навести мосты между двумя странами, поэтому «обхаживали» англичанина по полной программе.

После прибытия в Берлин маркиза отвезли в охотничье поместье Геринга Каринхалл. «Мама застрелила лань, – писала Маири, – папа – красного оленя, а я – еще одну лань» [561] Ibid., 31 January. . Девушка не только умела метко стрелять. В возрасте двенадцати лет она научилась управлять аэропланом, поэтому, скорее всего, на Маири больше, чем на ее сверстниц, произвел впечатление авиастроительный завод «Юнкерс» в Дессау: «Было интересно посмотреть, как делают аэропланы и моторы. Мы там пообедали, и мне подарили модель самолета. Ужинали с Гитлером» [562] Ibid., 4 February. . В дневнике дочери маркиза ужасные немецкие реалии соседствуют со светскими развлечениями: «Обедали с герцогом Саксен-Кобург-Готским, потом поехали в трудовой лагерь».