Джулия Бойд - Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

После окончания цикла лекций Стюарта пригласили в следующем году преподавать английский язык и ирландскую литературу в Берлинском университете. Писатель принял это предложение и запятнал тем самым свою репутацию, которую так и не смог восстановить.

Историк Артур Брайант также симпатизировал нацистам гораздо больше, чем, возможно, следовало бы. В его случае принятие нацизма объяснялось отрицательным отношением к интеллектуалам, которые придерживались левых взглядов. 9 июля 1939 г. Брайант прилетел в Берлин под предлогом проведения исследований, необходимых для работы над его новой книгой. На самом деле историк приехал по заданию Чемберлена для поиска возможностей умиротворения и «сдерживания» нацистского режима.

После возвращения в Англию Брайант написал о своей поездке (не упоминая главной ее цели) в колонке, которую вел в издании «Illustrated London News». Когда историк впервые летел над территорией Германии в 1918 г., его «встречали разрывы снарядов и пулеметные очереди». А в 1939 г. Брайант смотрел из иллюминатора на «чудесную страну», в которой маршировали войска, проводились парады, существовали концлагеря, и эта страна казалась ему такой же мирной, как Англия». «Земля ферм, приусадебных участков, хорошо возделанных полей и маленьких древних церквей… о цивилизации напоминает аккуратный паром, исчезнувший в последних лучах солнца, почему-то в памяти всплывает английская деревенька Бэблок Хайт». Мысль о том, что такое место вскоре может подвергнуться бомбардировкам, «принесла мало удовольствия». Солнце зашло, и пилот передал пассажирам листок бумаги. На нем были написаны названия городов, над которыми пролетал самолет. «Вот Оснабрюк и Минден, – писал Брайант. – В этих местах двести лет назад голодные английские войска во главе с монархом [822] Король Великобритании и одновременно курфюрст Ганновера Георг II командовал английскими войсками в военных действиях против французов во время Войны за Австрийское наследство (1740–1748 гг.). Великобритания в союзе с Австрией воевала против Пруссии и Франции. бились за то, чтобы получить что-нибудь на завтрак, а вот и Ганновер, откуда родом наша королевская семья [823] Представители Ганноверской династии в 1714–1901 гг. были королями Великобритании. Последним представителем этой династии была королева Виктория. За ней шли короли Саксен-Кобург-Готской династии, переименованной в 1914 г. в Виндзорскую. и в котором родился Гендель». Колонка Брайанта вышла 5 августа, когда до начала войны оставалось меньше месяца. Историк рисовал в воображении читателей страну, близкую и понятную англичанам. «Еще до того, как впереди в темноте, словно маяки, зажглись огни Берлина, – писал Брайант, – я почувствовал, что, несмотря на несущественные различия, наша европейская цивилизация едина и неделима» [824] Illustrated London News , 5 August 1939. .

Спустя два дня историк встречался с одним из немногих близких друзей фюрера Вальтером Хевелем в отеле в Зальцбурге. Хевель был ветераном Пивного путча 1923 г., после которого, как и Гитлер, отсидел в тюрьме. Этот нацист одним из первых вступил в НСДАП и, следовательно, считался уважаемым человеком в партии. Хевель свободно говорил по-английски (он работал продавцом кофе в британской фирме, располагавшейся в Голландской Ост-Индии). Гитлер часто пользовался его услугами во время переговоров с англичанами. За несколько месяцев до встречи с Брайантом нацист спорил с Эми Буллер (из Движения студентов-христиан), пытаясь убедить женщину, что ее делегация гораздо больше узнает о национал-социализме из автобанов, чем из теологии [825] Buller, pp. 76–77. .

Брайант пытался донести до Хевеля, что Британия не потерпит немецкого вторжения в Польшу и будет вынуждена объявить войну [826] Гитлер дал в Мюнхене Чемберлену клятвенное заверение и даже подписал документ о том, что у Германии в Европе более нет территориальных притязаний. Шесть месяцев спустя после Мюнхенской конференции нацисты оккупировали Чехию, что уже было нарушением договоренности, но не стало достаточным основанием для войны. Зато последнее составили гитлеровские претензии к Польше. . Хевель, который всю ночь провел в резиденции Гитлера в Бергхофе, выглядел уставшим. Он повторял только одно: Данциг должен принадлежать Германии. Хевель также говорил о горьком разочаровании Гитлера тем, что англичане разрушили атмосферу дружеского согласия, достигнутого в Мюнхене. «Он сказал, – писал Брайант британскому премьеру, – что фюрер недоволен нападками на него в английской прессе и по радио. По словам Хевеля, фюрер иногда впадал в состояние неописуемой ярости, поскольку не верил в то, что британское правительство не смогло бы контролировать свою собственную прессу, если бы пожелало» [827] Bryant report to Chamberlain, 13 July 1939, King’s College, Liddell Hart Military Archives, Bryant papers, C66, 8. .

Брайант вначале не особо был расположен к Хевелю, поскольку видел в нем «в большей степени бизнесмена, а не политика», но в то же время чувствовал, что «разговаривает с джентльменом и человеком мира» [828] Ibid., C66, 12. . Брайант докладывал премьеру, что его визит мало что изменил, хотя и не принес никакого вреда. Историк считал, что даже «слабая связь, проблески взаимопонимания и сочувствия», которых ему удалось достичь, «возможно, пригодятся в будущем». И потом Брайант попросил возмещения своих расходов в сумме 28 фунтов стерлингов.

В то лето Германию посетил еще один известный британец – Эвелин Ренч (с супругой Хильдой). «Цель нашего визита, – писал он в своей автобиографии, – была следующей: зондировать почву, чтобы понять, могут ли западные демократии найти общий язык с тоталитарными государствами». 28 июня супруги прибыли в Констанц. Первым человеком, которого они встретили после перехода германо-швейцарской границы, стала девушка: «Она дружелюбно нам улыбнулась, что мы сочли хорошим предзнаменованием» [829] Ibid., C66, 19. . Но антибританский пропагандистский плакат, на котором были изображены британские солдаты, взрывавшие арабскую деревню [830] Во время арабского восстания 1936–1939 гг. на подвластной Великобритании территории англичане действительно практиковали коллективные наказания арабов-повстанцев. Последние восстали против расширения еврейской иммиграции. , ослабил их оптимизм. «Не очень дружелюбный прием для путешествующего англичанина», – отметил Ренч.

Как и в предыдущие разы, супруги наслаждались отдыхом на курорте Инцелль. Гостей здесь было мало. «Около 25 человек, – писал Ренч, – в основном немцы, двое голландцев и только один англичанин». Для человека, обладавшего большим опытом (Ренч был предпринимателем, журналистом, основателем Союза англоговорящих стран, он много путешествовал, продвигая идеи Британской империи), некоторые наблюдения Ренча кажутся удивительно наивными. «Немецкие официанты не бывали в Англии и не говорят по-английски», – жаловался он. Это мелкая досада, а также ухудшавшаяся погода (приближалась гроза) окончательно испортили супругам настроение: «Легли спать в достаточно подавленном состоянии».