Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

– Запомни, мразь: мы еще с тобой поквитаемся.

– Берите тех троих и тащите в багажный вагон, – сказал Чарльз своим солдатам. – Индейцев можно в служебный.

Хартри не переставая ругался в самых грязных выражениях, пока мужчины из вагона не возмутились. Маджи махнул Серой Сове, тот подбежал к вагону и поймал брошенную ему винтовку. Потом фокусник спрыгнул вниз.

– Отличная работа! – сказал ему Чарльз. – Считай, что мы в расчете.

– О нет, сэр. Это так, малость. Вот когда вам по-настоящему понадобится моя помощь, вы только шепните.

Чарльза переполняли эмоции. До этого момента он и не осознавал до конца, какими хорошими солдатами стали все эти люди. Они схватывали все на лету, четко выполняли приказы и вообще научились гораздо большему, чем просто стрелять во врага. Его охватила гордость.

Хартри с его стрелками затолкали в багажный вагон, задвинули дверь и поставили снаружи двоих часовых. Начальник службы безопасности и внутри напоминал о себе громким топотом и руганью.

Снова появился кондуктор и попросил Чарльза помочь с раненым пассажиром.

– Что, очень плох? – спросил Чарльз.

– Не то чтобы очень плох, но…

– Тогда сначала я все-таки проверю своих.

Он чувствовал раздражение: ну почему приходилось делать все, что угодно: нянчиться с напуганными штатскими, спасать раненых индейцев, только не то, что велел ему долг. Направляясь к служебному вагону, он был так поглощен своими мыслями, что совершенно не заметил, как Серая Сова посмотрел на него с каким-то новым уважением.

.

Рядовой Вашингтон Тоби, долговязый мулат из Филадельфии, лежал рядом со служебным вагоном; его красивые штаны из тонкой оленьей кожи были все залиты кровью. Ругаясь и всхлипывая от боли, он держался за ногу, из которой торчал обломок стрелы.

– Ляг на спину, Тоби. – Чарльз старался не показывать своей тревоги. – Ногу отпусти.

Солдат неохотно повиновался. Чарльз присел рядом с ним на корточки, достал свой охотничий нож и разрезал штанину. С тех пор как индейцы заменили каменные наконечники стрел на железные, раны от луков стали просто ужасными. Если железо попадало в кость, то вытаскивать его было мучительно больно. Конечно, если стрела резала мышцу или пробивала кровеносный сосуд…

Одному из испуганных солдат, стоявших рядом, Чарльз сказал:

– Беги к Дьяволу, там у меня в правой седельной сумке прессованный табак жевательный. Принеси сюда. Терпи, Тоби. Тебе еще повезло, – солгал он. – Стрела в ноге – это ерунда. Вот если бы в грудь попала или в живот, ты бы еще упасть не успел, как заиграл бы похоронный марш.

Губы Тоби скривились в вымученной улыбке, лицо заливал пот. Чарльз отодвинул разрезанную штанину от раны и осмотрел стрелу.

– Держись за мою левую руку. Сожми крепче.

Прибежал солдат с табаком. Чарльз взял кусок в рот и начал энергично жевать, осторожно раскачивая древко стрелы из стороны в сторону.

Ничего не получалось. Похоже, наконечник прочно застрял в кости. Чарльз потянул чуть сильнее. У Тоби от боли выкатились глаза, ногти чуть не прорвали рукав рубахи Чарльза.

– Тихо, тихо… – бормотал Чарльз, хотя табак мешал ему четко выговаривать слова.

Тоби захрипел от боли и попытался встать, когда Чарльз снова попробовал вытащить стрелу.

– Держите его! – воскликнул Чарльз, и двое солдат схватили раненого за плечи.

Из раны уже хлестала кровь. Чарльз попытался представить, что у него женские руки, такие же нежные и мягкие, и продолжал раскачивать стрелу вперед-назад, вперед…

Наконец он почувствовал, что она поддается. В горле у него набух комок, тяжелый как камень.

– Отлично, Тоби, через пару минут все закончится… – сказал он просто для того, чтобы отвлечь раненого. – Потерпи еще чуть-чуть. – Он дернул стрелу, Вашингтон Тоби заорал и потерял сознание.

Чарльз вдруг почувствовал, что ужасно устал. По-прежнему сидя на корточках, он откинулся назад, держа в правой руке обломок стрелы; ее окровавленный наконечник был слегка погнут. Через мгновение Тоби открыл глаза и, еще плохо понимая, что произошло, заплакал.

– Не стесняйся, плачь, – сказал ему Чарльз. – Я знаю, как это больно. То, что я сейчас сделаю, немного поможет, пока мы довезем тебя до форта. На Равнинах издавна заживляют раны табаком.

Он несколько раз сплюнул, наполнил рану коричневой жижей и примял ее, чтобы как следует смешать жеваный табак с кровью. Кровотечение остановилось. Стрела не причинила серьезного вреда.

Наложив на рану жгут с крестовиной, Чарльз велел остальным закутать Тоби в одеяла и занести в поезд, чтобы он смог отдохнуть. Один из солдат, застенчивый парень по имени Коллет, посмотрел на него с восхищением:

– Вы хороший командир, мистер Август…

Когда он обогнул поезд и вышел с другой стороны, Серая Сова сказал ему:

– Там арапахо один убитый. Мы его здесь оставим?

Чарльз облизнул губы. Он уже хотел сказать «да», но в последнюю секунду передумал:

– Если сможешь починить один из тех помостов в роще, положи его туда. Он ведь уже мертв, так что мы, наверное, можем так поступить. Я задержу поезд.

Серая Сова пристально посмотрел на него, повернулся и ушел.

– Лейтенант! – обратился к Чарльзу кондуктор, на этот раз уже явно недовольным тоном. – В вагоне раненый. Найдите наконец время взглянуть на него! Мне кажется, рана не опасная, но я же не врач!

Чарльз кивнул и устало поднялся по железным ступеням вагона. Пассажиры расступились, пропуская его. Сначала он увидел в проходе сапоги и кавалерийские штаны с желтыми лампасами. Прислонясь к стене вагона, раненый сидел на полу между стоящими друг против друга сиденьями, его правая рука безжизненно висела вдоль тела.

В первую секунду Чарльз не заметил ничего, кроме раны – влажного красного пятна в верхней части рукава. Потом он посмотрел на самого мужчину – холеное лицо с тонкими чертами лица, холодные голубые глаза, рыжеватые усы, борода. После стольких событий Чарльз узнал его не сразу, и только когда присел на корточки, то даже вздрогнул, внезапно понимая, кто перед ним.

– Мэйн, – произнес офицер. – Или все-таки Мэй?

– Меня зовут… – начал Чарльз, но сразу замолчал – отпираться не имело смысла.

– Это лейтенант Август, – сказал кондуктор за его спиной.

– Черта с два!

– Я должен осмотреть вашу рану, – сказал Чарльз.

– Не прикасайтесь ко мне! – рявкнул капитан Гарри Венейбл. – Вы арестованы!

Глава Миссурийского военного округа генерал-лейтенант Филип Генри Шеридан вызвал Грирсона в Ливенворт. Они встретились в тот день, когда Шеридан отправлялся в продолжительный отпуск.

Грирсон вошел в кабинет Шеридана, когда тот еще о чем-то совещался со своим помощником полковником Кросби. Смуглому, похожему на ирландца Шеридану было тридцать шесть лет, суровое выражение его лица подчеркивали тонкие длинные усы и прилизанные волосы. Он слегка пугал Грирсона, и дело было не в его звании и не в той традиционной напряженности, которая всегда существовала между выпускниками Вест-Пойнта и теми, кто в нем не учился. Шеридан славился своей категоричностью и беспощадностью.