Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Снова послышались крики и вой. Трое проводников-осейджей весело хлестали прутьями кого-то из пленных индианок.

– Они пытались сбежать, – пояснил один из осейджей, а потом ударил пленниц еще сильнее, загоняя их к остальным, которые уже были под конвоем.

Чарльзу показалось, что он узнал нескольких скво, ведь когда-то он так долго жил среди народа Черного Котла. Женщина с черными толстыми косами и кровью на щеке, по-видимому, тоже узнала его, но больше никто. Она ничего не сказала, но ее взгляд был для него как нож в сердце.

– Генерал!

Резкий голос принадлежал Ромеро, переводчику. Он толкнул вперед какую-то женщину в грязной одежде. Сцепив руки, она склонилась в поклоне перед Кастером, который был все так же свеж и бодр. Чарльз недоумевал, как генералу это удается, – сам он чувствовал себя совершенно измученным и едва держался в седле от усталости и голода.

– Эта женщина сказать, она сестра Черного Котла, Махвисса, – сказал Ромеро.

Вполне возможно, подумал Чарльз, хотя никогда прежде не видел эту женщину и не слышал ни о какой сестре в ту зиму, что провел с шайеннами вместе с Джексоном.

– Она сказать, есть другие деревни на Уошито.

– Где? – внезапно замерев, спросил Кастер.

Ромеро подобрал обломок копья и, встав рядом с генералом, начертил на земле перевернутую букву «U».

– Здесь деревня Черного Котла, – сказал он, ткнув чуть ниже того места, где кончалась левая линия. – Здесь – арапахо. – Теперь он ткнул там, где буква изгибалась. – Здесь – еще шайенны. – Новая точка, на этот раз в конце правой линии. – А здесь шайенны и кайова. – Две точки чуть ниже. – Зимние стоянки. Дальше по реке.

От лица Кастера отхлынула кровь. Он стал белым, как заснеженные деревья на отвесном берегу реки, где Чарльз, как ему показалось, заметил какое-то движение.

– Сколько всего людей на этих стоянках? – спросил Кастер.

Ромеро переговорил с женщиной на языке шайеннов. Из ее ответа Чарльз понял достаточно, чтобы его снова пробрало холодом.

– Примерно пять или шесть тысяч.

Воцарилась гробовая тишина. Где-то завыла собака. Слышавшие разговор солдаты, еще недавно такие шумные, нервно вертели в руках оружие.

Почему-то эти неприятные новости совсем не удивили Чарльза. Импульсивная натура Кастера притягивала к себе трудности как магнитом. Он бросился в эту погоню и в эту атаку, опираясь на ничем не подтвержденные предположения, что отряд, который они преследовали, приведет их к уединенной деревне в долине Уошито. Ночной марш-бросок оставил мало времени на то, чтобы задуматься над важными вопросами: есть ли рядом другие деревни или куда все-таки вернулись те воины. На второй вопрос они до сих пор так и не знали ответа. Чарльз понимал, что ему не стоит строго судить Кастера, ведь он и сам не задал себе этих вопросов, хотя теперь, после слов Ромеро, они казались настолько очевидными.

К чести Кастера, он не проявил ни малейшего страха.

– Мы одержали убедительную победу над врагом… – начал генерал; Чарльз поморщился и только теперь заметил Кейма – репортер что-то быстро строчил в своем блокноте. – А теперь мы приступаем к уничтожению их лагеря. Мы должны выполнить свой долг, ничем не показывая, что нам известно об этих других деревнях или что нас это заботит. Если рядом есть индейцы, пусть они увидят нашу мощь.

– А то они не знают, что нас не пять тысяч, – пробормотал кто-то.

– Пусть трус, который это сказал, выступит вперед.

Никто не шелохнулся. Лицо генерала снова вспыхнуло. Чарльз подумал, что на самом деле он взволнован намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. Когда генерал снова открыл рот, чтобы потребовать признания, один из осейджей внезапно махнул рукой в сторону обрывистых берегов реки, где из-за деревьев показались трое всадников со щитами и с копьями. Они остановились на краю крутого склона и просто смотрели. Рядом с ними стали появляться другие индейцы, и вскоре весь берег был заполнен ими, и прибывали все новые.

Кастер говорил, что его поход благословлен, подумал Чарльз. На самом деле он проклят.

Легкая победа грозила обернуться чем-то совсем нелегким. К одиннадцати часам на холмах вокруг Уошито собрались уже сотни вооруженных арапахо и шайеннов. Пока продолжался сбор трофеев, Кастер не скрывал своего раздражения. Его временный штаб расположился на импровизированной лазаретной площадке в центре деревни. Оттуда он отдавал приказы по расстановке людей на оборонительном периметре, внутри лесного кольца, – на случай, если индейцы нападут.

И они напали. Отряд из двадцати шайеннов вырвался из-за поворота реки, в двух милях к северо-востоку, доскакал до открытого поля между рекой и деревней и, прячась за бугорками, открыл огонь. Чарльз, стоя рядом с Ромеро, стрелял в ответ. Кастер размашистыми шагами прошел вдоль линии обороны, подбодряя людей.

– Не высовывайтесь, – сказал он, – они пытаются выманить нас на поле. И берегите заряды, у нас их немного. Держитесь! В лес они не сунутся.

Когда он проходил дальше, звон его золоченых шпор еще продолжал висеть в воздухе. Ромеро с горечью посмотрел на Чарльза: насчет зарядов Кастер был прав. Если они застрянут здесь надолго, индейцы вполне смогут напасть без страха нарваться на ответный огонь.

Чарльз вставил в приклад «спенсера» предпоследний магазин и потер глаза, которые постоянно слезились от усталости и дыма. Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидел в нескольких шагах справа Генри-немца. С презрительной улыбкой Гриффенштайн сказал что-то стоявшему рядом солдату, тот пристально посмотрел на Чарльза, и Чарльз подумал, что извиниться за «тупого осла» все же надо.

Дав еще один залп, шайенны снова умчались прочь. Один из воинов встал на колени на спине лошади и похлопал себя по заду. В дымном лесу это никому не показалось забавным.

Два часа Чарльз не трогался с места. За это время с полдюжины небольших отрядов спускались с отвесных берегов и открывали огонь, но никто не приближался к лесу, за которым находились позиции белых. Кастер был прав: индейцы хотели выманить их на открытое место.

За линией обороны другие кавалеристы спешно разбирали еще целые типи и делали из шестов заграждения. Из дальней части леса вернулся Джо Калифорния, сообщив, что нашел там еще три или четыре сотни индейских лошадей.

– Значит, всего теперь их восемьсот или девятьсот, генерал, – услышал Чарльз его доклад Кастеру, который снова обходил оборонительный рубеж.

Один из братьев Корбин пришел сменить Чарльза, и он, пошатываясь, отошел за исцарапанное пулями дерево, чтобы опорожнить наконец полный мочевой пузырь. Но лучше ему не стало. Он с горечью думал о том, какой веселой и дружелюбной могла быть мирная шайеннская деревня, с ее музыкой, красивыми ритуалами ухаживания, сказками у костра после вкусного ужина. А деревня Черного Котла стала кладбищем, разграбленным и поруганным. Те солдаты, которые не стояли на рубеже обороны, продолжали собирать вещи из разрушенных типи; повсюду лежали груды одежды из бизоньих шкур и кучи раскрашенных стрел.