Кристиан Жак - Фараон [litres]

Я знал, что Трон Живых станет для меня испытанием, но я не представлял, насколько тяжелым оно окажется. И мне никогда к этому не привыкнуть. Правление – это ежедневное воскрешение. И никто не поможет мне в момент, когда я «изрекаю слово фараона», направляя тем самым судьбу своего народа. Мне не обязательно внушать симпатию, моя задача – искусно править кораблем размером с целую страну. Вельможи не должны догадываться о моих страхах и опасениях. От меня ждут, что я укажу путь, – проявления слабости недопустимы. Сомнение же станет моей тайной силой.

Я впервые выступаю после возвращения из Мегиддо. Собравшиеся взирают на меня совершенно по-иному, словно перед ними другой человек. А ведь ничего не изменилось; препятствия позволили мне себя проявить. И то, что я эти препятствия преодолел, дает мне преимущество – опыт. Мне тридцать, и моя молодость только что закончилась.

Узер не сомневался, что его ждет, равно как и Менх Старший. До того как собрать совет, царь не дал ни тому, ни другому личной аудиенции, а это означало, что двух могущественнейших в столице чиновников ждет разжалование. И сегодня победитель при Мегиддо назовет имена их преемников.

Поэтому первый министр удивился, когда глашатай Антеф препроводил его на почетное место, впереди остальных сановников, рядом с верховным жрецом Амона, который тоже выглядел изумленным. Наверное, государь решил почтить их в последний раз, вместо того чтобы бесцеремонно сместить с должностей.

Имея скромный чин виночерпия, Минмес был на самом деле правой рукой фараона, и никто не мог попасть в кабинет царя, не побеседовав прежде с ним. Что до второго друга детства, Маху, командира царской гвардии, ему обеспечения безопасности Тутмоса оказалось мало, и он взял в свои руки всю армию. Военачальники предпочли подчиниться этому грубоватому парню, к чьему мнению прислушивался сам государь. С ловкостью, оцененной Узером, без шума и конфликтов, новый владыка Египта привел во власть близких себе людей.

Первый министр испытующе посмотрел на царя. Выражение лица серьезное, чуть ли не расстроенное – не то что в тот день, когда он, победитель, прибыл в столицу и был встречен с таким неистовым восторгом. Все полномочия при нем, так почему же фараон, воссев на трон, так долго молчит? Неужели Тутмос привез дурные новости и над страной вновь дует зловещий ветер?

Наконец царь заговорил размеренным голосом, и стало ясно, что каждое его слово – это плод зрелого размышления:

– Правитель Кадеша побежден и обесчещен, Мегиддо с прилегающими землями перешел под власть Египта, порядок в Палестине восстановлен. Эта победа отныне станет праздником и будет отмечаться ежегодно с угощением для простого люда за государственный счет. Также ее внесут в официальный календарь в Карнаке, сделав соответствующую гравировку.

«Умный ход, – подумал первый министр. – Его популярность в народе только возрастет».

– Этим счастьем мы обязаны храбрости наших воинов, но в особенности богам. Сокол Монту направил мою руку, Тот – мою мысль, а Амон защитил меня. Раз война закончилась, главной моей задачей становится возведение храмов, жилищ для богов, дабы и впредь они не покинули нашу землю. Поэтому я назначаю Минмеса главным проектировщиком и распорядителем всех строительных работ в моем царстве.

Менх Старший поморщился. Высокая должность выскальзывает из рук одного из его приближенных… А вдруг Тутмос пренебрежет Фивами ради Севера, к примеру Мемфиса с его культом Птаха, покровителя ремесленников? Или пойдет и того дальше и перенесет столицу?

– Сегодня после полудня в святилище Птаха в Карнаке я поручу Минмесу построить и отреставрировать пятьдесят храмовых сооружений по всей стране. Он будет работать в тесной связке с первым министром, дабы наилучшим образом решить вопрос с трудовыми ресурсами и необходимыми материалами.

Царь даже не взглянул на Узера, а у того перехватило дыхание. Мечты о праздной жизни в просторном загородном доме разбились; но доверие фараона – это ли не бесценная привилегия и счастье?

– Во время осады Мегиддо я молил Амона просветить меня по поводу нового святилища, который я возведу в его честь в Карнаке, в самом сердце этого священного города. И он одобрил мое решение. Я начертил план, и Минмес с Менхом Старшим приведут его в исполнение.

Верховный жрец Амона нервно сглотнул. К чувству удовлетворения – ведь его оставили во главе администрации, которой он посвятил свою жизнь, – примешивалась тревога: а сумеет ли он ответить на требования государя, который не потерпит ни задержек, ни недочетов? Минмес наверняка окажется столь же несговорчивым. И для него надежда на спокойную старость таяла на глазах.

– Храм будет называться «Блистающий памятниками» [42] Akh-menou. Akh означает «сиять, блистать, быть полезным», menou – «памятники крепкие и устойчивые». , и очень скоро мы отметим его закладку.

У Карнакского храма есть одна особенность: в своем огромном жилище Амон дает приют и другим божествам. Место, выделенное Птаху, представляется мне недостаточным. Простое строение из необожженного глиняного кирпича с деревянными колоннами, которое вот-вот развалится… А ведь Птах своим Словом сотворил мир, это он вдохновляет наших скульпторов, ювелиров и тех, кто меняет сущность предметов с материальной на духовную.

– Тебя устраивает, что храм в упадке? – спрашиваю я у Менха Старшего, рядом с которым стоит мой друг Минмес.

Целый кортеж писцов держится на почтительном расстоянии. Им слышать наш разговор не обязательно.

Не находя оправданий, верховный жрец Амона молчит.

– Вместе с Минмесом построите новое святилище, из красивого песчаника. У него будут двор, портик с двумя колоннами и три залы – там я стану молиться Амону и Птаху и подносить им дары.

Вслед за мной они входят в скромное строение.

– Главный проектировщик Минмес, ты согласен преобразить это место?

– Согласен!

– А ты, Менх Старший, согласен следовать моим указаниям?

– Даю слово.

– Оставь нас наедине!

Менх Старший удаляется к своим подчиненным, радуясь, что должность все еще при нем. Минмес опирается спиной о деревянную дверь. Лицо у него унылое.

– Ничего у меня не получится, – говорит он.

– О чем ты говоришь?

– О задании, которое ты мне доверил.

– Тебя больше не интересует архитектура?

– Больше чем когда-либо!

– Так почему ты опускаешь руки, даже не начав?

– Ты переоцениваешь мои способности.

– Принцип Маат запрещает мне одаривать привилегиями бездарей. И то, что ты – мой друг детства, не в счет. Мастера, чья специализация – обустройство Золотого Дома [43] Погребальная камера в гробнице фараона, которая принимает его божественное, нетленное, «светоносное» тело. ( Примеч. пер. ) , поделятся с тобой своими знаниями, строители и другие умельцы поработают на славу, а ты будешь согласовывать их усилия.