Владимир Лещенко - Обрученный с удачей

— Да ты прав... Прочти о Деве Марии, о Богородице — заступнице рода людского, и нас, грешников... — на глаза Диего навернулись мутные слёзы. — И о её небесной славе.

— Хорошо, сын мой, я прошу «Rosarium Virginis Mariae». Ave, Mariae... — затянул Эрнандо хорошо поставленным голосом как будто не срывал его десяток лет на галерной скамье и качающейся палубе...

Когда он закончил, Питеру вдруг до боли стало жаль этого старого умирающего головореза. Тот ведь верит, что сейчас ему отпустят грехи!

— Святой отец, — смахивая слезу, сообщил Диего. — Прости меня, грешного! Теперь я вижу, что ты истинный служитель церкви... Исповедуй меня и причасти святых тайн!

— Эээ... Стой-ка, приятель, — развязно оттёр Эрнандо от Диего поднявшийся Харвуд. — Попа мы тебе привели и его еретические ватиканские молитвы выслушали... Но исповедовать и всё прочее — это, извини, только после того, как ты скажешь про клад.

— Скотина ты! — злобно сообщил Харвуду старый пират. — В Преисподней, должно быть, таким, как ты, будут заливать расплавленное золото во все дырки... Ну да ладно, скажу. Но не тебе, а вон ему — больно похож он на Чёрного Капитана. — Жуткая культя поднялась и воистину как длань смерти указала на Питера.

Питер как во сне подошёл и сел на место, где только что устроился Эрнандо, скромно отошедший в сторонку.

— Слушай ты, и слушайте все. 18 градусов 20 минут северной широты, залив Гондве на Эспаньоле. Вторую координату знает Тизер Дарби...

— То есть как? — Харвуд аж подпрыгнул.

— Плывите в Город Потерянных Кораблей. Год назад он был ещё жив, он ведь сильно меня моложе...

— Ты не врёшь? — осведомился нервно сжимающий рукоять кинжала Харвуд.

— Не вру... Зачем? Хотите плывите на Эспаньолу и перекопайте все десять миль прибрежья в том поганом заливе, хотите — плывите в Город Потерянных Кораблей... Вот так-то, Чёрный Капитан... — хихикнул старец, обращаясь к Питеру. — Славная штука жизнь? Мне это золото не далось, и вам придётся попотеть, чтобы его добыть! Давай, Чёрный Капитан, споём песню, которую ты любил... Помнишь? Её уже все забыли, наверное...

И хрипло рассмеявшись, старик затянул дребезжащим голосом:

Захлебнувшись кашлем, Диего вцепился старческой рукой в запястье Питера.

— А теперь, парни, — сообщил он, — теперь проваливайте отсюда к чёртовой матери — я хочу поговорить со святым отцом.

Не споря, пираты вышли.

Через полчаса из-за двери кают-компании вывалился бледный Эрнандо.

— Если ад действительно есть — я воистину попаду на самую горячую сковороду, — сообщил он. — Лгать умирающему... Он уже скоро отойдёт, надеюсь, моя исповедь и отпущение хоть немного ему зачтутся — я ж почти монах как-никак... А я за такое кощунство, возможно, окажусь на его месте в жаровне дона Велиала де Геенны! Уф, и рассказал же чёртов старик! Сам я уж на что богохульник и головорез, но чтоб такое... Бедные падре — как они всё это выслушивают изо дня в день?!

— А что такое вообще этот Город Потерянных Кораблей? — осведомился Питер, сидя на лавке, поверх которой были набросаны засаленные шёлковые подушки.

— А, — сообщил Харвуд, расположившийся за резным столом в кают-компании словно у себя дома. — Видишь ли, дружище, это такое место в испанском Мэйне. О нём больше легенд и всяких мутных слухов, чем достоверных сведений! Но факт — он есть!

— Так что же оно такое? — невольно улыбаясь, повторил Блейк вопрос.

— Ох, и дотошный же ты, штурман! Ну, в общем, чуть не доходя до Юкатана, если идти с юга — там, где до черта рифов, бухточек и прочего мусора, который порядочному моряку — смерть, есть такое местечко... Сказать, что совсем уж настоящий город — может, и нельзя, но точно не деревня.

Туда уходят те вольные добытчики, которым надоело их ремесло, но, к примеру, денег не скопили. Или которых в десятке портов уже все ждалки прождал судейский с кипой бумаг и палач с петлёй или топором. Кто стал слишком известен, чтобы просто тихо жить где-нибудь в Йоркшире или Нанте, а золотишка опять же откупиться от чиновников и разных там ищеек не имеет. Ну или кто, допустим, боится мести — на поединке честном прибил другого флибустьера, а дружки того и матлоты не считают, что дело закончено... Искать его можно долго: весь берег, почитай, от Панамы до Юкатана — среди прибрежных островков, джунглей и отмелей с мангровыми зарослями.

— Но это ведь в испанских владениях? — недоумённо поднял брови Питер.

— Хе, как сказать! — ухмыльнулся Харвуд. — Там, может, и слыхали про короля, который сидит в Мадриде, хотя и за это бы я не побожился. Но на самом деле доны там появляются раз в десять лет. А правят там индейцы и беглые рабы — мароны.

— Любопытно, — пробормотал Питер...

И в этот момент на верхней палубе раздался топот бегущих ног, засвистели боцманские дудки:

— Свистать всех наверх!

— Что случилось? — высунулся из каюты Джон.

— Прямо по курсу голландский фрегат, — доложил скатившийся по трапу Рыжий Пью.

— И что же?

Джон уставился на боцмана — тот на секунду растерялся.

— Я не слышу! — рявкнул Серебряный.

— Парни предлагают его атаковать.

— Они что — ума лишились? Заставь их побольше бегать по реям, всю дурь выдует из голов. Мы идём за сокровищами, найдя которые станем богаче короля, а они хотят подставить головы из-за пары тюков дрянного какао и нескольких кип хлопка?! А ты поручишься за то, что кто-нибудь из наших головорезов в порту за кружкой рома не похвастается, как здорово он топит «сырные головы»?!

Харвуд понимал, что капитан прав, поэтому опустил голову на грудь.

— Но тут такое дело — с ним дерётся кто-то из наших...

— Ого!

Джон выскочил вон. Питер с квартирмейстером — за ним.

По палубе носились вооружённые люди. А примерно кабельтовых в шести был виден солидный голландский корабль, к борту которого был пришвартован бриг, уже сильно осевший в воде — видимо, дела атакующих шли неважно. На палубах сверкала сталь, отражая солнце.

Пока матросы перекладывали паруса, пока канониры забивали в пушки заряд и подкатывали к жерлам ядра, Питер устремился на квартердек, где собрались пиратские вожаки, вполголоса обсуждая, что им делать дальше.

Сам капитан всматривался в подзорную трубу — славный трофей с линзами голландского мастера Левенгука, взятый им по какой-то странной случайности на корабле испанцев — старых врагов жителей Соединённых Провинций.

— Голландец, похоже, прибил их из пушек, когда они сходились на абордаж. Боюсь, они скоро затонут, — сообщил Джаспер, всматривавшийся в горизонт, сощурив глаза...