Александр Тамоников - Кровь на Дону

— А что, разве Осип на то чувство не способен?

— Ну, ну, я только рад буду, коли у тебя семейная жизнь сложится. Свадьбу сыграем на все Зарядье, погуляем на славу. Глядишь, Лидуха тебе детей кучу нарожает.

Горбун промолчал.

— Ладно, — сказал Савельев, — ты за Лидкой о делах не забывай. Ночью переправляемся через Дон и идем к брошенным селениям. И уже по землям, где вполне можно налететь на турок или крымчаков.

— Помню, воевода, впервой, что ли? Достану свой шестопер, не один десяток голов басурман раскрошу в пыль.

— Сила в тебе огромная, но пользы от нее, только когда применяешь с умом.

— Хочешь сказать, я по глупости бью басурман? — прищурился Горбун.

— Иногда допускаешь своеволие. Ранее пропускал то, теперь не буду. Если что, накажу строго. Уразумел?

— Уразумел, князь.

— Ну, иди к своей суженой. Да к ночи быть готовым к переходу.

— Так Лидка же с нами пойдет?

— С нами.

— Вместе и подготовимся. Я-то ведаю, как переправляться, она тоже, но в условиях других. Ее многому учить в деле ратном треба.

— У нее, Осип, другая забота.

— Если бы так, — вздохнул Горбун, — а то дойдет дело до сечи кровавой, у всех одна забота будет.

— Ступай!

Когда Горбун ушел, Савельев обошел ратников. Все готовились. К казакам не пошел, там начальствовали сотник и десятники.

Время пролетело быстро. Как только солнце зашло за горизонт и начались вечерние сумерки, наблюдатели от реки сообщили, что движение по Дону и левому берегу прекратилось. Последний сухопутный отряд ушел к Карандару недавно. Поблизости на левом берегу стоянок турок и крымчаков нет. Да то и понятно, до крупного селения с большой охраной всего десять верст, их и затемно пройти можно.

— На реке и левом берегу тихо, князь, — доложил Малюга.

— Добро, — ответил Дмитрий и тут же наказал: — Отправляй пару человек ертаула на левый берег, ниже по течению от переправы, чрез которые идти с конями не можно, и обходя тихие заводи, где могут быть омуты.

— Ты считаешь, князь, я не ведаю, как переправляться чрез реку? — улыбнулся сотник.

— Не считаю, я передаю тебе наказ.

— Понял.

— А понял, сполняй. Разведке пройти до левого берега, там осмотреться и вернуться назад для доклада о безопасном перелазе.

— Сполняю, Дмитрий Владимирович!

В разведку ушли казаки десятка Петра Катагаря.

Князь и сотник смотрели за ними с берега.

Разведчики вывели коней по пологому спуску к реке. Они сидели в седлах, направляя их, поддерживая поводом и шенкелем, повернув голову немного против течения, стремена сбросили. Всадники не делали резких движений, оттого кони спокойно шли по дну, углубляясь в воду. Так прошли почти до середины. Дальше пошла глубина, и казаки соскользнули с коней, до того сняв рубахи и ослабив подпруги. Кони поплыли, казаки держались за них. Плыли недолго. Вновь вышли на мелководье, влезли в седла и вывели коней на левый берег. Там поправили снаряжение, проехали к сакме и осмотрелись. Ушли в поле. Вскоре показались с юга и завели коней обратно в воду. Уже ведая о переправе, прошли реку быстро. Хоть все видели князь и сотник, разведчики доложили об условиях перелаза.

— Стоянок басурман не видать? — спросил князь.

— Нет, — ответил старший, — ни в поле, ни на севере, ни на юге. На сакме только свежие лошадиные «яблоки».

— Смените штаны, сапоги и будьте в десятке, — сказал разведчикам сотник.

Казаки ушли, уводя коней.

Малюга посмотрел на Савельева:

— Ну что, князь, начнем?

— Давай, запускай десяток ертаула, — кивнул Дмитрий. — Ему, как выйдет на берег, сразу же идти вперед на версту, осматривая местность. Направление — селение Галурмак.

— Твоя дружина последней пойдет?

— Средь десятков.

— Понял.

Малюга собрал десятников, отдал наказ.

В реку вошел ертаульный десяток, ведая об условиях перелаза.

За ним все остальные.

Переправились быстро и с ходу пошли за ертаулом. Дружина Савельева пропустила вперед сотню и оказалась в тылу. От ертаула постоянно подходил гонец, сообщая, что басурман поблизости нет.

Так вышли к селению Галурмак.

Дружина и сотня зашли в овраг, саженях в пятидесяти от бывшего селения. Так как в нем предстояло обустраиваться отряду Савельева, то от него и пошел малый ертаул смотреть развалины. Вернулся он затемно. Гордей Бессонов, что сам вызвался начальником разведки, доложил:

— Селение большое, по нашим меркам, не слишком разрушено, есть целые дома, в основном саманные, крытые соломой, есть остовы без крыш, но с перекрытиями. Сохранились плетни между дворами, сады, огороды, загоны. Внешняя городьба из глины большей частью целая, но есть и разломы. Больше всего развалин и мусора с южной стороны. Целый молельный дом, с крышей-куполом.

— Значит, дружина укрыться в Галурмаке может? — спросил Савельев.

— И не только укрыться, но и держать оборону в случае необходимости, правда, против небольшой рати, до сотни, — кивнул Бессонов.

— Ясно. Заводи дружину в селение, распределяй по домам людей, определи место стоянки коней…

— Так конюшня есть, и сено…

— Добре, туда коней. Выстави охранение сменное со всех сторон.

— Уразумел. А ты не пойдешь в Галурмак?

— Нет. Покуда не устроим сотню, не пойду.

— Значит, едешь в Карачук?

— А ты догадливый, Гордей! — улыбнулся князь.

Помощник смутился. Но тут же развернулся и начал отдавать команды дружине.

Дмитрий подошел к сотнику:

— С Галурмаком порядок, идем теперь в Карачук.

— Ты с нами?

— Ну, должен же воевода видеть, как обустроятся его воины. А сотня, коль не забыл, подчинена мне.

— Не забыл. Идем всей сотней?

— Нет! Запусти поначалу ертаул.

— Понял.

Вперед ушел ертаульный десяток.

В условиях темноты разведка задержалась. Подошла только тогда, когда на востоке забрезжил рассвет.

Десятник Михайло Перелыга доложил:

— Смотрели поначалу поле, тропу, в которую превратилась дорога, «яблок» лошадиных, как и сакмы, поблизости нет, то значит, в селение турки и крымчаки не заходили. Потом посмотрели дубраву. Там место для засады хорошее, внутри елань большая и еще одна ближе к северной опушке, та поменьше, всюду кусты, много можжевельника. Хватает ям, канав, но не глубоких, только залечь и укрыться, дабы после напасть внезапно.

— Это понял, — сказал сотник, — ведай, Михайло, о самом селении.

По рассказу десятника, Карачук отличался от Галурмака только размерами, он был больше. А так все то же, что и в месте, где встала дружина.

— Можно ли скрытно от татар ближних, что встанут саженях в ста от селений, связаться между дружиной и сотней? — спросил Савельев.

— Можно, южнее, — кивнул десятник. — Почитай, от Дона и за Карачук идет балка. Она заросла кустарником, но проходима.