Александр Тамоников - Кровь на Дону

— Ну, и добре, — кивнул Дмитрий и повернулся к сотнику: — Выдели при мне, Антип, гонцов для сообщения между нами.

Малюга обратился к десятнику Ничипору Нюхарю:

— Слыхал, Ничипор?

— Слыхал.

— Назначай.

Десятник, недолго думая, назвал гонцов:

— Демид Бочаров и Гришка Тусак.

— Пусть покажутся, — попросил князь.

Нюхарь окликнул гонцов, те подошли. Савельев запомнил их и повернулся к Малюге:

— От меня будет один. Лучник Петр Баталов. Это тот, кто помогал плоты на берег затаскивать, а потом городьбу править старому казаку.

— Помню. Узнаю, — кивнул сотник.

— Ну, тогда я к своим. Вы обустраивайтесь, выставляйте охранение. Мыслю, что и в роще людей посадить след. Но то сам решай.

— Я тоже о роще мыслил. Посажу сменный пост.

— И всем опосля отдых до утра.

— А чего до утра, воевода? И до вечера выспимся.

— Отдыхай, пока есть возможность.

— Утром гонца пришлешь? Али сам явишься?

— Тебя вызову, — улыбнулся Савельев, — то, Антип, видно будет.

— Уразумел.

Савельев вернулся в Галурмак. На подходе с востока его остановил дозорный:

— Стоять!

— Дрозд, ты?

— Я!

— Неужто не узнал?

— Узнать-то узнал, но порядок есть порядок, проезжай, князь!

Покачав головой, воевода въехал в селение. По жилищам, молитвенному дому, по строениям селения было заметно, что когда-то здесь жили люди разных национальностей и веры. Большинство православных, но были и мусульмане. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения.

Бессонов решил держать всех вместе, в двух уцелевших больших домах центра селения. Коней поставили на ночь в конюшню, днем их можно было выводить в поле, рядом с городьбой, имея возможность быстро завести в укрытие.

Савельеву подготовили отдельную комнату ближнего к молельне дома. Влас только закончил делать нары, благо досок и другого стройматериала в брошенном селении было достаточно. Сделав лежанку, он улыбнулся:

— Ну вот, Дмитрий Владимирович, щас принесу ветви деревьев, накрою пологом, скатаю под подушку накидку и можете отдыхать.

— Сам-то как обустроился? — спросил Савельев.

— Хорошо, рядом с тобой, в соседнем помещении. Там же и отец, в светлице еще шестеро.

— Отец уже спит?

— Какой там? Никто не спит. Отец разряд на службу по постам делает.

— Как выставит охранение, пусть зайдет.

— Ага, передам.

Молодой ратник ушел. А вскоре появился и Гордей Бессонов:

— Звал, Дмитрий Владимирович?

— Звал. Охранение на постах?

— Да, два поста внешних выставил, один внутренний, на каждом по ратнику. Порядок и очередь смены определил.

— Добре. Интересно, где наш обоз?

— Обозные и охранный десяток идут медленно, — почесал затылок Гордей. — Мыслю, завтра али уже ныне к вечеру подойдут, если не налетят на татарские или турецкие разъезды.

— Вроде по левому берегу они их в глубь поля не пускают.

— А по правому тем более, там земли казаков. Покуда Девлет трогать их не решился.

— Кто знает, эту собаку Девлета, на что он может решиться, — вздохнул князь. — Но ты прав, сейчас ему не до казаков, сейчас басурманам нужна Астрахань. Я бы посмотрел на того умника, что настоял на рытье канала. Это же дохлое дело.

— Великий визирь Османской империи настоял. Он на этом канале свихнулся.

— Ладно, буду отдыхать.

— Потрапезничать не желаешь? Лидуха-то Горбуна оказалась знатной стряпухой.

— Пошто костры разводили без спросу?

— Да один всего, и в подвале. К тому же я проверял, куда дует ветер. В поле, в сторону Каратука, а там сотня казацкая. Но костер уже потушили. Похлебку Лидуха сварганила, пальчики оближешь. Принести?

— Нет, Гордей, благодарствую, не хочу. Спать буду. Кто знает, что нас завтра ждет.

— Завтра разведку большую к переволоке послать надо.

— То ведаю, пошлем. Я об обозе беспокоюсь. Там и порох, и заряды для пищалей, стрелы, луки, провизия. Той, что в сумах имеем, надолго не хватит. Да, Гордей, ты глянул селение?

— Само собой!

— Колодцы есть?

— Больше высохшие, но есть и с водой. Один недалече, и вода там чистая.

— Добре.

— Ну, тогда покойной ночи тебе, князь.

— Покойной, Гордей!

— Если что, Власа зови, он со мной, рядом.

— Да. Ступай.

Когда Бессонов ушел, князь прилег, сняв рубаху и сапоги. Саблю поставил рядом, доспехи в изголовье под палицу. И вроде хотел спать, а уснуть не мог. Думал об обозе. Даже с охранным десятком казаков слишком мал он был, чтобы пробиться к Галурмаку и Карачуку, если османы или крымчаки вышлют в поле разъезды. Думал он и об Ульяне, и о сыне Владимире. Так как сон все не приходил, поднялся и вышел на улицу. Тут же подскочил сын Бессонова:

— Чего-то треба, князь? Если по нужде, то отхожее место через два двора на восток.

— А ты, Влас, чего не спишь?

— Спал, услышал, ты проснулся, и я встал.

— Чутко спишь.

— Это да, от любого шороха просыпаюсь. В походе-то хорошо, а на Москве худо, и сам встаю, и родню бужу.

— Надо тебе отдельный дом ставить.

— На что он мне без бабы?

— Так найди.

— Легко сказать.

— Я тебя сосватаю.

— Не-е, воевода, при всем моем уважении к тебе, девицу в жены выбирать сам буду, — улыбнулся Влас.

— И правильно. Отдыхай. Я пройдусь по селению.

Проверив посты, воевода вернулся в хату и после ночной прогулки уснул крепким сном. А в тридцати верстах от Галурмака в большом овраге встали на ночевку перед последним переходом обоз и охранный десяток казаков.

Наутро после молитвы и трапезы Савельев вызвал к себе назначенного гонцом к казацкой сотне Петра Баталова.

— Долгих лет, князь! — явившись, поздоровался тот.

— И тебе также. Бери коня и скачи в Карачук, передай сотнику, дабы с десятком ертаула прибыл сюда.

— Уразумел. Пошел.

— Осторожней!

— Да тут ворога нет.

— Сейчас нет, через время малое может объявиться. Не забывай, мы в каких-то пяти верстах от дороги, по которой турки и крымчаки гонят рабскую силу.

— О том помню.

— Иди, да поживей, Малюга дюже нужен мне.

— Угу, ушел!

Скоро прибыл Малюга с ертаульным десятком под началом Михайло Перелыги. Поприветствовав воеводу, сотник спросил:

— Будем план разведки отрабатывать?

— Да, — ответил Савельев, — пройдем в мою комнату. Она небольшая, но вполне подходящая.

— Кого взять с собой? — поинтересовался Малюга.

— Да десятника и того хватит. Я возьму помощника. А хлопцы твои могут пройтись по селению, ратники будут рады видеть казаков.

— Лишь бы вина не предложили.

— У нас нет вина.

— И добре, а то жди потом, когда проспятся.

— У вас же крепкая дисциплина.

— Так к выходу они будут готовы и сделают дело, как след. Просто у нас, князь, вольница.

— Ладно, идем.