Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

«И был его нрав чуден и житие нечеловеческое; он был как дух бесплотный . Он не ел хлеба и даже не вкушал опресноков на Пасху , говоря: в память Господа, избавившего людей от рабства, дана эта еда, и на время бегства, поскольку времени не было. Ни вина, ни сильных напитков он не позволял даже приносить к нему, и гнушался есть любого животного. Он обличал неправду и ел только древяные щепки (т. е. побеги деревьев)» {567}.

В этом без преувеличения поразительном рассказе есть несколько важных моментов, самый главный и спорный из которых мы отложим на потом, а пока поговорим о других.

Во-первых, из славянского Иосифа следует, что пророк Цадок, страшный основатель «четвертой секты», очень хорошо знаком христианам.

Правда, он фигурирует в Евангелиях под другим именем.

Он называется в них Иоанн Предтеча.

Это тот самый человек, который, согласно Новому Завету, крестил Иисуса и признал его Мессией.

Наш «дикий муж» ведет себя в точности как Иоанн Предтеча. Он носит власяницу и крестит людей в реке Иордан. А вот проповедует он то же, что основатель «четвертой секты» фарисей Цадок. Он призывает иудеев к свободе.

Более того. Он проповедует, что иудеям не следует подчиняться никому, кроме самого Господа, и тут же объясняет им, что у них будет «Царь, который избавит их и покорит всех непокорных».

Это ровно то же самое, что канонический Иосиф говорит о «четвертой секте».

«Вождем (ἡγεμών) четвертой философской школы стал галилеянин Иуда, – сообщает нам Иосиф Флавий. – Приверженцы этой секты во всем прочем вполне примыкают к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным вождем (ἡγεμών) и владыкою своим они считают Господа Бога» {568}.

На первый взгляд текст Иосифа содержит существенное противоречие. Иосиф сообщает, что секта, считавшая своим единственным гегемоном Господа, считала гегемоном Иуду из Гамлы.

Это противоречие легко устранить, если представить себе, что «четвертая секта», точно так, как это делали кумраниты, и точно так, как это делали христиане, считала своего гегемона Иуду не просто человеком, а аватаром Господа. Именно это и позволяло ей сочетать страстное стремление к свободе с жесткой тоталитарной иерархией. «Идти на смерть они считают за ничто, равно как презирают смерть друзей и родственников, лишь бы не признавать над собою главенства человека» {569}.

Во-вторых, в этом тексте Иосифа Флавия Цадок/Иоанн обладает огромным влиянием.

Перед нами – отнюдь не маргинальный гоис, не замеченный большинством иудеев. Перед нами – могущественный пророк, перед которым заискивают и Архелай, и Филипп. Это новый Илия, бестрепетно обличающий Ахава, новый Самуил, снимающий и назначающий царей.

В-третьих, славянский Иосиф приписывает именно этому пророку изобретение практики крещения в Иордане с целью смывания с себя грехов. Эта практика ежедневного омовения впоследствии была отличительным признаком всех последующих потомков «четвертой секты» – масбофеев, ессеев, оссеев, сампсеев, сабеев, эльхасаитов – вплоть до мандеев, до сих пор живущих в песках Ирака, и мусульман, практикующих пятикратное ежедневное омовение.

В-четвертых, славянский Иосиф и Новый Завет разительно расходятся в вопросе о диете «дикого мужа». Новый Завет считает, что Иоанн питался акридами, то есть саранчой, а славянский Иосиф несколько раз повторяет, что он питался тем, что рожают деревья.

Как мы уже видели выше, большая часть назорейских сект запрещала есть животную пищу, а некоторые, например, эльхасаиты, не ели хлеба, питаясь одними овощами. Именно веганской диеты придерживались священники, за которых Иосиф Флавий поехал заступать в Рим: эти превосходные люди питались финиками и плодами. Ее придерживался апостол Филипп, который ел только овощи и пил только воду. Ее придерживался апостол Фома, который «не ел и не пил», то есть не ел мяса и не пил вина, и ту же самую формулировку «Деяния апостолов» используют, когда говорят о сорока сикариях, преследовавших Павла: они поклялись «ни есть, ни пить», то есть не есть мяса и не пить вина, пока не убьют Лжеца.

Этот отказ от мяса и даже от зерна имел глубокую религиозную нагрузку. Дело в том, что все сектанты ели то, что Адам и Ева ели в Раю до грехопадения. Именно тогда Господь дал людям «плод древесный, сеющий семя» (Быт. 1:29), а мяса еще не дал и хлеб выращивать не заставил. Кроме этого наш «дикий муж» носит власяницу, то есть опять-таки ту самую одежду, которую сделал Господь Адаму и Еве (Быт. 3:21).

Иначе говоря, «дикий муж» питался тем, чем люди питались в Раю, и носил то, что они надели перед изгнанием из Рая. Он учил полному возвращению к диете, прописанной Господом человеку перед грехопадением {570}.

То, что пишет славянский Иосиф, превосходно согласуется со всем, что мы знаем о пищевых табу аутентичных иудейских последователей Иисуса и вообще еврейских милленаристов.

У нас есть масса прямых и косвенных свидетельств о многочисленных иудейских сектах «крестителей», которые придерживались вегетарианской и даже веганской диеты. Напротив, у нас нет никаких свидетельств о еврейских пророках, питавшихся «саранчой».

Иначе говоря, славянский Иосиф сообщает нам правильные сведения о диете Иоанна Крестителя, а вот Новый Завет – ошибается. По мнению Айслера, плоды деревьев превратились в «саранчу» именно в переводе с арамейского на греческий. Переводчик мог спутать семитское «харубим» (саранча) с одноименным «харубим» (плоды дерева кэроб), или греческое «акридес» (саранча) с греческим «акродра» (молодые ростки растений) {571}.

Вряд ли эта путаница случайна. Евангелист Марк при переводе постоянно ошибался в свою пользу, и ему было, вероятно, важно пресечь всякие слухи о родстве Иоанна Крестителя с фанатическими веганскими сектами.

Так или иначе, ортодоксы, как и всегда, когда они отступили от оригинального иудейского учения, возводили свою ошибку в символ веры и отстаивали с фанатизмом, не останавливавшимся даже перед намеренным искажением точки зрения противника. Эбиониты, то есть иудействующие христиане, жаловался неистовый борец с ересью Епифаний, говорят, что Иоанн питался «диким медом, чей вкус был как вкус манны, и эукридами (т. е. жаренными в масле пончиками)». «Вот так-то они, как вам это понравится, превращают истинное повествование в ложь, и заменяют саранчу «пончиками»!» – восклицает негодующий Епифаний {572}.

Иными словами, упоминание того, что дикий муж питался плодами деревьев, свидетельствует в пользу принадлежности этих сведений Иосифу Флавию. Очень сложно себе представить, чтобы христианский переписчик решил ни с того ни с сего заменить священные для него «акриды» «плодами деревьев». Ровно наоборот: он скорее заменил бы «плоды» на «акрид».