Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Итак, подытожим.

В тексте «Иудейских древностей» Иосиф называет основателями «четвертой секты» Иуду Галилеянина и фарисея по прозвищу Цадок, то есть Праведник. Приверженцев этой секты, по Флавию, отличает «ничем не сдерживаемая любовь к свободе . Единственным руководителем и владыкою своим они считают Господа Бога » {578}.

Славянский Иосиф говорит о «диком муже», который начал свою проповедь в то же время, что и Цадок. Он, «прийдя к иудеям, призвал их к свободе » и пообещал, что «никто не будет владычествовать над смертными, кроме пославшего его Господа Бога ».

Кроме этого славянский Иосиф сообщает нам подробности поведения «дикого мужа»: он носил власяницу, крестил людей в Иордане и придерживался веганской диеты. Эти подробности не оставляют сомнений, что речь идет о человеке, которого Евангелия знают как Иоанна Крестителя.

Славянский Иосиф не называет «дикого мужа» по имени. Это не случайно. В «Иудейской войне» безымянны все главные прельстители иудейского народа. Иосиф не называет по имени ни «египтянина», увлекшего народ в пустыню при прокураторе Феликсе, ни «самаритянина», изрубленного Пилатом на горе Геризим.

Первое и очевидное предположение заключается в том, что Иосиф знает эти имена, но не хочет их увековечивать. Если бы речь шла об эллине или римлянине, это было бы справедливое предположение. Но речь идет об иудее.

Одной из важнейших черт иудейской традиции была запретность божественных имен. Прежде всего это касалось имени Бога евреев; при произношении оно заменялось на «Адонай» (Господь), а настоящее имя, Тетраграмматон, יהוה (YHWH), никто не имел права произносить вслух, кроме Первосвященника, да и тот делал это раз в год, ритуально очистившись и прийдя в Святая Святых. Любой другой человек, возгласивший имя Бога, карался смертью за святотатство.

Имя Иисуса и, возможно, имена некоторых других могущественных «колдунов» из «четвертой секты» также обладали сакральной силой и также находились под запретом. Под запретом, к примеру, впоследствии находилось имя рабби-еретика Элиши бен Абуйи, который был известен просто как «Ахер», то есть «другой». Дело было не в том, что иудеи сомневались в могуществе этих имен – они сомневались в последствиях этого могущества для души.

Так, в Тосефте содержится следующий рассказ: «Рабби Елеазар бен Дама был укушен змеей. Иаков из Кфар Самы пришел излечить его во имя Иисуса сына Пантеры. Но Рабби Ишмаэль не позволил ему. Они сказали ему [Елеазару бен Даме]: «Тебе не позволено [принимать лечение от Иакова], бен Дама!»

Он [Елеазар бен Дама] сказал ему [Ишмаэлю]: «Я принесу тебе доказательство, что он может лечить меня!» Но у него не было времени принести доказательство раньше, чем он умер.

Рабби Ишмаэль сказал: «Счастлив ты, бен Дама, ибо ты почил в мире и не нарушил запрета, установленного Мудрецами!» Ибо того, кто ломает изгородь, возведенную Мудрецами, в конце концов постигает кара, и сказано: “Кто разрушает ограду, того ужалит змей”» {579}.

В Палестинском Талмуде в трактате Авода Зара есть очень похожая история, только с несчастным концом.

«У него [рабби Иешуа бен Леви] был внук, который проглотил [что-то вредное]. Некто пришел и прошептал над ним имя Иисуса бен Пантеры, и он излечился». Когда [колдун] ушел, он [рав. Иешуа] спросил у него: “Что ты сказал над ним?”

Он ответил: “Такое-то и такое-то слово”.

Он [рав. Иешуа] сказал ему [волхву]: “Насколько лучше было бы для него, если бы он умер и не слышал этого слова!”» {580}

Во всех этих историях, как мы видим, имя Иисуса, так же как и имя Бога, обладает целительной силой. На первый взгляд нам не совсем понятны чувства рабби Иешуа бен Леви, горюющего при виде излеченного внука, но суть этих историй в том, что исцеление, которое приносит имя Иешуа, есть дьявольское искушение. Нам проще было бы понять смысл этих историй, если бы на месте имени «Иисус» стояло имя «Сатана».

Рабби Элеазан бен Дама был укушен змеей и умер, но попал в Рай, потому что не успел услышать имени Иисуса. Внук рабби Иешуа был излечен именем Иисуса, но после смерти он будет обречен на вечные муки. Поэтому рабби не хочет, чтобы его внук был спасен именем Иисуса.

Точно так же еврей Фортунат в «Деяниях Иоанна» и первосвященник Анания в «Деяниях Филиппа» категорически отказываются быть спасенными именем проклятого гоиса.

С большой вероятностью Иосиф Флавий, не называющий имени «дикого мужа» в тексте, адресованном иудейской диаспоре, руководствуется тем же принципом. Если не он сам, то его читатели считают это имя запретным. Даже в «Иудейских древностях» он называет не имя, а прозвище – Цадок, то есть Праведник.

Итак, из славянского Иосифа следует, что Иоанн Креститель – это и есть основатель «четвертой секты» Цадок . Он «призывал к свободе» и обещал иудеям «Царя, который избавит их и покорит всех непокорных». Он питался только древесными плодами, то есть сидел на той же диете, что и Адам в Раю.

Он проповедовал по меньшей мере тридцать лет, бесстрашно обличая римских марионеток. Он ввел практику ежедневного крещения, основал «четвертую секту» и благословил Иуду Галилеянина на восстание против киттим .

После провала восстания он «перешел на другую сторону Иордана» и вновь появился в Галилее в 30-х гг. Его казнь так впечатлила современников, что они объяснили проигрыш войны с набатеями карой за смерть Иоанна.

Все эти сведения очень хорошо согласуются со сведениями «Псевдоклиментин» о секте поклонников Иоанна Крестителя, считавших, что воскрес именно он, и со сведениями Оригена о верующих в бессмертие Досифея, преемника Иоанна Крестителя.

Они также превосходно согласуются с текстами мандеев, полагавших, что Иоанн Креститель пришел на поколение раньше Иисуса и что проповедь его продолжалась сорок два года.

Но они совершенно противоречат евангельской хронологии, или, точнее, евангелисту Луке, который один сообщает нам временны́е рамки проповеди Иоанна Крестителя. Лука сообщает нам, что Иоанн начал проповедь «в пятнадцатый год правления Тиверия цесаря» (Лк. 3:1), проповедовал полгода и был казнен, а за ним начал проповедовать и тоже через год был казнен его двоюродный брат Иисус.

Может ли такая хронология являться фантазией христианского переписчика?

Вряд ли.

Христианский переписчик мог (и вставил) в текст строки, которые подтверждают Новый Завет. В частности, как легко заметить, он с удовольствием вставил «акрид». Но с какой стати ему было рассказывать, что Иоанн Креститель появился за поколение до Иисуса, был казнен после него и являлся не кем иным, как страшным пророком Цадоком, основателем «четвертой секты»?

Ровно наоборот – сведения славянского Иосифа объясняют нам, почему христианская цензура изъяла из канонического текста «Иудейской войны» все упоминания об основателе «четвертой секты».