Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Но мы вправе спросить: если речь шла о греке, переведшем Иосифа на древнерусский (sic!), то почему же он сделал такую отвратную работу?

Как его сподобило назвать Иисуса «чудодеем», то есть в обратном промежуточном переводе на греческий – гоисом, термином, которым Иосиф называл пророков «четвертой секты»?

Какой Сатана надоумил его отождествить предтечу Иисуса со страшным основателем «четвертой секты» Цадоком? Почему он пошел поперек всей евангельской хронологии? Как его угораздило написать, что Иоанн Креститель родился на поколение раньше Иисуса, а казнен был после него?

Каким образом в текст славянского переводчика XII в. вкралась хронология мандеев? Неужели он так внимательно изучал еврейские традиции, чтобы заметить запрет на имена гоисов? Как он умудрился обвинить учеников гоиса Иисуса в прельщении народа и вложить в уста «дикого мужа» типичную терминологию «четвертой секты»?

Почему добавления нашего благочестивого христианина не ограничились тем, что он отождествил Иисуса с пророками «четвертой секты», а Иоанна – с Цадоком? Как его угораздило вложить обещание бессмертия души в случае мученичества в уста еврейского рабби, восставшего против Ирода?

Как он догадался сообщить нам, что Ирод объявил себя Мессией, проявив тем самым редкостное историческое чутье и столь же редкостное неуважение к Иисусу? Как ему пришло в голову приписать Синедриону попытку свержения Ирода – причем в тот самый момент, когда его покровитель Антоний потерпел поражение от Октавиана Цезаря?

Добавления славянского Иосифа вовсе не «основаны на христианской литературе», как об этом безапелляционно заявляет Шломо Цейтлин. Ровно наоборот – они радикально противоречат Евангелиям. Они говорят о всем том, что Евангелия пытались скрыть.

Несомненно, в славянском Иосифе, так же как и в каноническом, есть масса христианских правок. Но мы же не считаем канонического Иосифа полной выдумкой на том основании, что Testimonium Flavianum является фейком!

Несомненно, самые ранние списки славянского Иосифа и описываемые им события разделяют ровнешенько полторы тысячи лет. Но вот проблема: у нас есть еще несколько сохранившихся только на древнерусском книг, которые имеют, вероятно, тот же провенанс: они происходят из иудеохристианских кругов.

Одна из них – это Вторая книга Еноха, текст, имеющий важнейшее значение для истории развития иудейского мистицизма. 2 Еноха была написана, вероятно, по-гречески в Александрии в I в. н. э., но сохранилась только на древнерусском. Ее самый ранний манускрипт датируется XIV в. {606}.

Однако никому в голову не приходит сказать, что 2 Еноха – это фантазии древнерусского переводчика. Напротив, Петер Шафер в своем фундаментальном труде использует ее для восстановления ступеней развития иудейского мистицизма.

То же самое касается еще одного иудео-христианского апокалипсиса под названием «Апокалипсис Авраама». Этот глубоко мистический текст тоже сохранился только в древнерусском переводе, и самый ранний текст тоже датируется XIV в. {607}. Опять же никому не приходит в голову объявлять этот текст фантазиями русского переводчика, пожелавшего поподробней познакомить своих невежественных читателей с историей праотца евреев.

Причина, по которой 2 Еноха и Апокалипсис Авраама спокойно используются для реконструкции раннего иудейского мистицизма I–II вв. н. э., в то время как славянский Иосиф предан анафеме, очень проста и не имеет ничего общего с тем, что его вставки были «основаны на христианской литературе» и не могли «пролить никакого нового света на жизнь Иисуса».

Ровно наоброт: это произошло потому, что наш текст переворачивал все традиционные представления об Иисусе. Он отождествлял Иоанна Крестителя с основателем «четвертой секты», а Иисуса – с одним из ее вождей.

Именно поэтому сейчас, по мере того как представление о милленаристском характере проповедей Иисуса мало-помалу и неотвратимо просачивается даже в самую консервативную библеистику, отношение к славянскому Иосифу начинает меняться. Айслер, как и Коперник, перестает быть еретиком, на которого неприлично ссылаться.

В 2000 г. вышло издание Иосифа на французском, в котором доминиканец Этьен Ноде, один из крупнейших мировых специалистов по Иосифу Флавию, посчитал славянского Иосифа оригинальным текстом {608}. Александро Фальсетта провел через славянского Иосифа прямую линию, ведущую от Кумрана к «Евангелию от Матфея» {609}. И совсем недавно не кто иной, как сам Джеймс Гамильтон Чарльсворт, патриарх в деле изучения иудеохристианских апокрифов и Кумрана, ссылался на славянского Иосифа как на важный, хоть и небесспорный источник {610}.

Итак, славянский Иосиф является ценным дополнением к каноническому тексту Иосифа Флавия. Его сведения об Иисусе малоинтересны – это правда. Но он вносит важные дополнения в историю Ирода, перебившего Синедрион за нежелание признавать его царем и Мессией. Он вносит нюансы – мы еще увидим, насколько они важны – в проповеди фарисеев Иуды и Маттафии. Он сообщает нам, что прокураторы Куспий Фад и Тиберий Александр устроили охоту на апостолов Иисуса, которые были прекрасно известны не только им, но и самому императору.

Но, бесспорно, самая важная часть славянского Иосифа касается именно биографии Цадока/Иоанна Крестителя – совершенно другой и куда более впечатляющей, чем та, которая известна нам из Евангелий.

Из Евангелий мы узнаем, что был такой пророк, который завел привычку крестить людей в реке Иордан, проповедовал скорое пришествие Господа, призывал сделать «прямыми Пути ему», носил власяницу и ел акриды. Согласно Луке он начал проповедовать в 29 г. н. э., и проповедовал полгода. Он был на полгода старше Иисуса, и они были двоюродными братьями.

Из славянского Иосифа следует, что хронология Луки – это чистая пропаганда. Эта пропаганда имеет целью разнести как можно дальше во времени проповедь Иоанна и страшного основателя «четвертой секты» Цадока. Кроме того, она имеет целью совершенно подчинить фигуру Цадока фигуре Иисуса.

Славянский Иосиф дает нам совсем другую хронологию. Иоанн Креститель – и есть могущественный Цадок, основатель «четвертой секты». Он был так влиятелен, что его боялись и Архелай, и Филипп, и Антипа. Он проповедовал как минимум тридцать лет и начал свою проповедь еще до отставки Архелая, а казнен был около 36 г. н. э. Его казнь произвела огромное впечатление на народ. Он носил власяницу, питался тем же, чем Адам в Раю, и завел практику крестить людей в реке Иордан, положив тем самым начало сектам крестителей.

Он призвал людей к свободе и пообещал, что «их единственный руководитель будет Господь Бог » {611}. И этого-то руководителя он и признал в Иисусе, точно так же, как знаменитый рабби Акива во II в. н. э. признал Мессией Симеона бар Кохбу.