Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Согласно единственному упоминанию, сохранившемуся о нем в «Иудейских древностях», его звали Феуда . Роберт Эйзенман считает, что Феуда – это и есть Иуда Фома.

В таком случае биография апостола Иуды Фомы получает логическое завершение.

После казни Иисуса и разгрома возглавленного им восстания часть его сторонников сбежала в арамейскоговорящие земли, лежавшие за Евфратом. Это были люди влиятельные (см. историю о «иудейском вельможе Товии»), вооруженные и, несомненно, фанатики. Их предводитель называл себя новым Христом.

Цари этих земель покровительствовали секте. Благотворительная деятельность адиабенской династии в Иудее, как мы знаем, не ограничивалась раздачей продовольствия. Спустя двадцать лет эта благотворительность кончилась участием Монобаза и Кенедая, а также множества неназванных «родственников и детей» царя Изата в Иудейской войне.

Возможно, первая попытка развязать такую войну имела место в 46 г. н. э., сразу после того, как умер последний формально независимый царь Иудеи, Ирод Агриппа, и территория снова перешла под прямой контроль римлян. Для милленаристов это было страшное оскорбление, а для правителей Эдессы и Адиабены – признак того, что они следующие в очереди.

Мощные продовольственные вливания из-за Евфрата способствовали росту популярности секты, и в первую очередь того ее предводителя, который имел базу в тех краях, то есть Иуды Фомы. В 46 г. н. э., набрав достаточно сторонников, он поднял восстание, был разбит войсками Куспия Фада, захвачен в плен и казнен.

Статус «духовного близнеца», на который претендовал Иуда, ставит перед нами еще одну огромную проблему.

Мы очень плохо знаем подлинную историю эволюции веры в Иисуса за Евфратом. Но мы зато очень хорошо знаем, кто был тот человек, который – несмотря на всю цензуру, которой он подвергнут в Новом Завете – руководил Иерусалимской церковью в течение тридцати лет, до 62 г. н. э., пока его не сбросили по приговору Синедриона со стены Храма.

Это был физический брат Иисуса, Иаков, по прозвищу Цадок, фанатик, не евший мяса и не пивший вина, – ее Папа, ее Первосвященник, ее абсолютный владыка, тот человек, о конфликте с которым глухо говорят письма апостола Павла, тот, чьи эмиссары, видимо, и били Павла по всем городам империи от Листры до Фессалоник за неправильную интерпретацию идей вождя.

Каковы были в таком случае отношения физического брата и духовного близнеца?

Как мы уже отмечали, «Евангелие от Фомы» хорошо помнит о первенстве Иакова и считает, что после того, как Иисус оставит паству, ее лидером будет «Иаков Праведник, ради которого были созданы Небо и Земля» (Фм. 12).

Однако несложно также заметить, что титул Иуды представлял собой плохо скрытую полемику с притязаниями Иакова. Иаков был физический брат Иисуса. Иуда Фома – поднимай выше – был его духовный близнец.

Теология духовного близнеца представляла для Иакова как минимум потенциальную проблему. Если каждый Лжец начнет заявлять, что он стал Христом, – что будет с организацией и иерархией?

Роберт Эйзенман, представивший публике нетривиальную и резко расходящуюся с обычной трактовку кумранских текстов, полагает, что Кумран контролировался именно партией Иакова Праведника. И что когда «Дамасский документ» – один из главных текстов Кумрана – говорит о некоем Лжеце, который увел с собой часть общины, то «Дамасский документ» имеет в виду Павла.

Однако Лжец – понятие безразмерное. Лжец, он же Диавол, он же Псевдомартус, он же Еретик, – это любой, кто отклонился от генеральной линии партии. Точно так же, как ригидное доктринерство марксистов сопровождалось постоянными расколами, – точно так же и сверхжесткая иерархия зилотов постоянно сопровождалась появлением все новых и новых Лжецов. Иуда Фома, пользовавшийся поддержкой арамейскоговорящей общины за Евфратом, был в начале 40-х гг. куда более весомым кандидатом на роль Лжеца, чем отщепенец Павел.

Возвышенная теология Иуды Фомы могла иметь в своей основе обыкновенное политическое соперничество. В основе мистического тезиса о том, что Христом может стать каждый, лежала война за влияние. И если это так, то гибель Иуды Фомы имела одно важное следствие: она способствовала концентрации власти в руках Иакова Праведника.

Мы не претендуем на то, что реконструкция наша полностью достоверна, – в ней слишком много дыр, белых пятен, лихих отождествлений и неоправданно спрямленных углов.

Мы едва-едва коснулись истории арамейскоговорящих последователей Иисуса за Евфратом – вернемся к этой истории в рассказе о манихеях и эльхасаитах. Мы преследовали в этой главе цель показать две важных вещи.

Первое: география распространения раннего христианства несовместима с теорией «маленького ручейка», а разногласия между сектантами не ограничивались спором между Иаковом Праведником и апостолом Павлом.

Второе: «Евангелие от Фомы» сохранило для нас некоторые очень ранние изречения, не вошедшие в канонические грекоязычные Евангелия. Оно было «прямым и почти неразрывным продолжением учения самого Иисуса, не имеющим параллелей в канонической традиции» {155}.

Учитывая тот факт, что эти изречения имели протогностический характер, утверждение римской церкви о том, что гностицизм был «поздней ересью», вряд ли могло быть правдой.

Апостол Иуда Фома, современник и ученик Иисуса, считавший себя новым воплощением Мессии, был, с точки зрения не существовавших еще ортодоксов, еретиком и гностиком.

Но был ли он единственным гностиком в своем поколении?

Продолжим рассказ.

Все четыре канонических Евангелия повествуют о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа. Они не содержат никаких подробностей его посмертного существования. Относительно любого другого персонажа мировой истории это было бы весьма логично. Нелепо выглядела бы, например, биография, содержавшая посмертные высказывания Льва Толстого.

Но с Иисусом Христом было другое дело. Его ученики утверждали, что он воскрес. Было бы странно ожидать, что этот воскресший Иисус воздержится от наставления последователей. Более того – его посмертные наставления даже более важны, чем прижизненные.

Для начала, эти посмертные наставления могли были быть даны куда более широкому кругу людей. При жизни Иисус учил только двенадцать апостолов, которым посчастливилось родиться в одно время и в одном месте с ним. После смерти Иисус мог явиться любому продвинутому пользователю и рассказать подробности об устройстве Бога.

Большинство гностических Евангелий и представляют из себя именно такие наставления: это поучения Иисуса, которые он давал своим ученикам после смерти.