Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Эта гностическая Триада – Бог-Отец, Богиня-Мать и Бог-Сын – до степени смешения напоминает нам классическую западносемитскую божественную триаду и заставляет предполагать сильное семитское (а вовсе не греческое) влияние на развитие именно этой детали гностицизма.

Несложно заметить, что в греческом языке арамейское «руах», очевидно, ассоциировалось со св. Софией, Мудростью Божией.

Представившись Иоанну, Христос переходит к описанию устройства мира.

Поскольку «Апокрифон Иоанна» написан достаточно поздно – на 50–100 лет позднее канонических Евангелий, – устройство это довольно сложное. Гностические системы усложнялись, как ракетные двигатели, и с каждым десятилетием обрастали все новыми и новыми деталями.

Тертуллиан саркастически сравнивал универсум, описываемый гностиками, с гигантским римским доходным домом: «с комнатами одна над другой, с балкончиками, отведенными каждому богу с помощью бесчисленных, как лестницы в таком доме, ересей: вселенная превратилась в доходный дом» {173}.

Если бы Тертуллиан жил сейчас, он бы сравнил гностическую вселенную с гигантским торговым моллом, в котором разным богам сданы в аренду разные бутики. Тем не менее главный гностический принцип, как принцип, по которому движется ракета, оставался достаточно прост.

Верховным божественным принципом являлся Бог, – объясняет Иоанну Иисус. – Он управляет всем. Он вечен и совершенен. Он не знает границ. Все существует внутри него. Ничто не существует вовне его и не ограничивает его. Он за пределами измерения, понимания и описания. Он свет, порождающий свет, жизнь, порождающая жизнь, благословение, порождающее благословение, знание, порождающее знание, и благо, порождающее благо.

Из мысли своей этот Бог, Монада, божественная Единица, породила Барбело. Барбело – это точный образ ( эйкон ) Монады и его первая мысль, но, будучи точным образом, Барбело тем не менее женского рода.

Язычник назвал бы Барбело богиней . Ведь она была порождена Монадой, как Афина – Зевсом. Но гностики, будучи строгими монотеистами, называли божественные сущности, порожденные Монадой, эонами , то есть «вечностями» или «вечными царствами». «Эон» был одним из самых любимых технических терминов гностиков; он позволял избежать упреков в многобожии.

Барбело просит Монаду дать ей Предвидение и тем самым создает Предвидение. Барбело просит Монаду дать ей Нетленность, и возникшая Нетленность встает рядом с Мыслью и Предвидением. Таким же образом порождаются Вечная Жизнь и Истина, и эти пять эонов составляют Царство Отца: это Барбело, она же первый человек и образ невидимого духа, предмысль и мысль, и с нею Предвидение, Нетленность, Вечная Жизнь и Истина (Алетейя).

Вместе Отец и Барбело зачинают дитя: это – Христос, помазанный Благом и достигший поэтому Совершенства. «Апокрифон Иоанна» называет Христа «аутогеном», то есть самопорожденным. Христос, сын Бога и Барбело, создает своим словом весь мир. Из себя и Нетленности Христос создает три сущности и четыре силы. Три сущности – это Воля, Мысль и Жизнь. Четыре силы – это Понимание, Милость, Восприятие, Разумность.

Милость обитает в царстве светоносного эона Гармозеля. Это царство Гармозеля подразделяется на три царства: Милости, Истины и Формы. Столь же сложное устройство у царств Ороэля и Давитая, и, наконец, четвертое царство светоносного Элелета включает в себя царства Совершенства, Мира и Софии.

Собственно, с появлением Софии эта божественная генеалогия получает новую актуальность, потому что доселе все эоны существовали парами, в дополняющей друг друга сизигии – Божественном браке начал, создающем целостность, то есть Плерому . (Вообще в гностицизме – в отличие от ортодоксального иудаизма и ортодоксального христианства – женское начало играет важнейшую роль.)

София первая изменила этому правилу и, не спросясь, родила внебрачного ребенка Ильдабаофа – первого среди неполных демонических сущностей, которые по-гречески называются уже не эоны, а архоны : то есть не Вечные Царства, а Власти.

Ильдабаоф злобен и несовершенен. Он ни в чем не напоминает мать, ибо родился вне божественного брака. У него голова льва и туловище змеи, и когда София увидела, что она наделала, она спрятала его от Монады в сверкающем облаке, что имело трагические последствия не только для космоса, но и для самого Ильдабаофа, ибо, отрезанный от всех источников сущего, этот вздорный и несовершенный архон вообразил себя единственным богом.

С этого момента нарратив «Апокрифона Иоанна» начинает совпадать с Книгой Бытия, только с оценками, развернутыми на 180 градусов.

Ильдабаоф и созданные им архоны творят несовершенный мир и человека Адама. Адам, однако, остается бездыханным и неподвижным. София, увидев это, решает прибегнуть к уловке. По ее подсказке Ильдабаоф оживляет Адама, вдохнув в него Душу-Эпинойю, полученную им от Софии. Адам оживает, а Ильдабаоф, напротив, лишается божественной Эпинойи, которая переходит в Адама.

Таким образом – согласно «Апокрифону» – человек, сотворенный невежественным и ограниченным демиургом, оказывается выше этого демиурга. Способность к гнозису ставит его не только выше животных, но и выше создателя вещного мира.

Это обстоятельство не остается незамеченным ревнивым Ильдабаофом, и тот в бешенстве заключает превзошедшее его творение в узилище из земли, воды, огня и ветра, – то есть в темницу плоти, – и запирает его в Эдеме, который, таким образом, суть вовсе не рай, а тюрьма, созданная специально для Адама.

Из Эдема Адама вызволяет Христос, приняв облик змея. Он побуждает его вкусить от древа познания Добра и Зла.

Тогда Ильдабаоф замысливает новую пакость: он пытается извлечь из Адама дух-Эпинойю. Дело опять кончается неудачей, и при попытке экстракции Эпинойи рождается Ева. Когда Адам видит ее, он видит в ней отражение своей сути и тем самым освобождается из-под тиранической власти Ильдабаофа.

В отчаянии Ильдабаоф насилует Еву, и она рождает Каина и Авеля. Их рождение – это намеренное преступление демиурга, желающего погрузить мир в пучину похоти и тлена – именно от Каина будут рождаться все новые и новые дети, в которых Ильдабаоф будет вдыхать свой искусственный дух и которые будут служить ему в темноте и невежестве.

Но от Адама у Евы рождается третий сын, Сиф. Именно его потомки являются обладателями настоящего духа – Эпинойи. Именно для них возможно истинное просветление, и это так злит Ильдабаофа, что он продолжает устраивать новые пакости. Сначала он дает людям напиться забвения, а потом он напускает на потомков Сифа потоп, от которого они спасаются в сверкающем облаке.