Анна Емельянова - Бастард Его Величества

Не останавливаясь ни на минуту, кортеж без промедлений продолжил своё странствие.

Чем ближе становилось до толпы разгневанных горожан и вилланов, тем отчётливее слышались их крики. Подбежав, Джон Болл увидел, как прямо по мостовой к решётке тащили человека, одетого в панцирь, но без шлема, поножей и шпор. В нём монах распознал стражника. Все четверо повешенных тоже были из стражи.

Проталкиваясь сквозь толпу к воротам, отец Болл уловил, что говорили об Уоте Тайлере, о том, что удалось поджечь городскую тюрьму и что схватки между бунтовщиками и остатками стражников оканчивались неизменно в пользу первых.

— Прекратите! Да остановитесь же! — воскликнул отец Болл, прорываясь к несчастному пленнику, которому какой-то огромного роста простолюдин уже накидывал на шею петлю. — Стойте! — и он оттолкнул пленника в сторону.

Народ замолчал. Мятежники в растерянности глядели на молодого блондина, помешавшего им расправиться с узником.

— Разве вы не понимаете, что, творя вокруг насилие, не только не добьётесь расположения короля, но и отвратите его от себя?! Кто тогда внемлет вашим требованиям? Глупцы! — прокричал молодой человек внезапно обретшим уверенность голосом.

— Пленник, за коего ты вступился, комендант мэйдстоунской тюрьмы! А те, кого мы уже вздёрнули, — его верные стражники! — завопил кто-то в толпе.

— Правильно, Хью! Вздёрнем и коменданта, чтобы шериф и граф узнали о нашем негодовании! — поддержали кричавшего.

— Нет! — решительно сказал Джон Болл. — Я вам не позволю. Шерифу и графу и так обязательно сообщат о вашем мятеже. И они будут дрожать от страха в своих замках! Но неужели вы, столько претерпевшие от них, поступите с комендантом тюрьмы так же, как он и его приспешники поступали с бедняками?

— Кто ты такой, чтобы запрещать нам?! — возмутился какой-то ремесленник, сжимавший топор.

— Кто я? Расстрига! Монах, отлучённый от церкви, затем взятый в плен стражей шерифа Эссекса, — усмехнулся отец Болл. — Лишь по воле принцессы Уэльской, узнавшей в моём спутнике рыцаря двора короля, стражники меня освободили. И вам, толпе недоумков, решать: внимать моему требованию или нет. Но я буду драться с каждым, кто захочет расправиться с несчастным, потому что не позволю вам чинить насилие!

Люди загалдели. Многие уже были на стороне бывшего монаха.

— Это Дисон Болл! — вдруг прокричал кто-то. — Не думал увидеть тебя здесь, брат!

Отец Болл разглядел стоявшего чуть в отдалении брата Строу, который держал дубину.

— Я ехал из замка герцога Ланкастера, когда наткнулся на бунтовщиков, и примкнул к ним. — Строу, расчищая путь в толпе, приблизился к Джону Боллу.

Заметив, что брат Строу присоединился к бывшему монаху и встал на защиту коменданта, бунтовщики заколебались.

— Позвольте коменданту уйти! — приказал им отец Болл.

Расступившись, люди пропустили избитого и грязного коменданта, которого ещё недавно волокли к месту расправы.

— Что же ты предлагаешь, неистовый проповедник?! — спросил какой-то виллан.

— Мы же верные слуги короля, а значит, нам нужно у него искать поддержку и защиту. И ему мы предъявим свои требования! — сказал отец Болл. Худой, со сверкающим взором, он стоял на резком ветру и не замечал холода.

— Но король в Вестминстере, и ему на нас плевать! — крикнула торговка.

— Поверьте, после того как мы возьмём несколько крепостей, ему расхочется плевать на нас! — воскликнул бывший монах. — Отправимся к Блэкхиту и захватим его!

— На Блэкхит! — зашумели простолюдины.

— Вы, конечно, слышали об Уоте Тайлере, кровельщике из Дартфорда? — спросил отец Болл.

— Это и сподвигло нас на мятеж против баронов в Мэйдстоуне! — отозвался кто-то.

— Нам нужно встретиться с ним! Соединившись с Уотом Тайлером, мы добьёмся гораздо большего! Но не забывайте — мы не должны чинить насилие. Деритесь и проливайте кровь в честном бою, как делают рыцари, сражаясь с французами!

Народ ободрительно загалдел. Взяв у одного из простолюдинов короткий обоюдоострый меч, Джон Болл быстро зашагал от ворот Мэйдстоуна.

Брат Строу нагнал его и пошёл рядом.

— Неужели о твоём свидании с дочерью кузнеца узнали в обители?

— Да. Но я не грешил с Брендой Уэлч. Её отец застал нас и решил, что она соблазнила меня. Прибежавший на шум брат Бренды не позволил меня убить. И мне удалось бежать. Не представляю, что было бы со мной, не повстречай я рыцаря де Монфора.

Они шли в сторону Блэкхита, окружённые возмущённой толпой. Выкрикивали угрозы ремесленники, торговцы и вилланы, сжимая незамысловатое оружие. За ними бежали женщины и чумазые ребятишки, возбуждённо галдя.

Джон Болл чувствовал себя их предводителем, и его обычная робость уступила место решительности.

Уже почти неделю Рэндалл находился в замке Ланкастера, пользуясь расположением герцога и его свиты. Ланкастер велел сшить ему десять превосходных костюмов, в том числе из парчи, отделанных по краям острыми фестонами с прикреплёнными к ним небольшими бубенчиками. Такие же бубенчики Рэндаллу надлежало носить на длинной цепочке, надеваемой поверх через плечо, или спуская их по спине.

Рэндалл, выросший в скитаниях и бедности, впервые так красиво одевался и испытывал всеобщее обожание. А герцог Джон Гонт уделял ему гораздо больше внимания, чем остальным двадцати менестрелям замка. Более того, он просил его обучать юного Генри. Сын герцога уже имел некоторые навыки и умел исполнять на лютне и дудке деревенские песенки, но Ланкастер поручил Рэндаллу углубить знания Генри.

— Постарайся, чтобы мой отпрыск научился не только перебирать струны и петь, но и читать новеллино, слагать стихи и жонглировать, — сказал герцог.

Рэндалл с удовольствием согласился. Конечно, общение с юным Генри ограничивало время на сочинение собственных стихов, но он не огорчался.

В тот день, когда Ланкастеру сообщили, что её высочество принцесса Уэльская появилась в нескольких милях от замка, и герцог отправился её встречать, Рэндалл гулял с Генри во дворе. Генри Ланкастер, приходясь кузеном королю, держал себя с менестрелем без высокомерия, демонстрируя при том безупречность манер.

Джон Гонт пытался образовать сына не только как музыканта. Юноша уже был превосходным наездником и воином. Он умел прекрасно обращаться со всеми видами оружия, но Джон Гонт подумывал о том, чтобы отдать сына в оруженосцы какому-нибудь благородному рыцарю.

Прогуливаясь с Рэндаллом, Генри рассказывал ему о тайнах Савоя на Стренде, услышанных от отца и слуг.

— В одной из башен лондонского дворца несколько лет держали в заточении французского короля Иоанна и его сына, захваченных принцем Уэльским в битве при Пуатье. После заключения мира Иоанну разрешили поехать во Францию, чтобы собрать за себя и своего сына выкуп. Говорят, он был весьма красив, хотя в сражении с англичанами ему рассекли мечом половину лица. Отправляясь за выкупом, король обещал возвратиться, хотя вполне мог сбежать. Казна Франции давно опустела, и король Иоанн за шестьсот тысяч флоринов отдал собственную одиннадцатилетнюю дочку Изабеллу за самого жестокого тирана в Италии — Джанни Галеоццо Висконти, который устраивал охоту на людей прямо на улицах. Собирая выкуп, Иоанн узнал, что сын бежал из заточения, но сам не смел нарушить данного англичанам обещания. Он прибыл в Лондон с деньгами и через три месяца погиб от тоски.