Анна Емельянова - Бастард Его Величества

— Ваш предводитель — «неистовый проповедник» Джон Болл? — спросил он.

— Да, но кто ты, если знаешь его?

— Я — сэр Ральф де Монфор, и если вы его люди, то должны позволить мне и моим друзьям проследовать мимо Блэкхита в Лондон!

Из темноты появилась какая-то фигура.

— Ральф! Это я, Джон Болл! Это меня называют «неистовым проповедником»! — радостно прокричал бывший монах. Через несколько минут, смеясь, он заключил рыцаря в объятья.

— Значит, вы не разбойники! — с облегчением проговорил Рэндалл.

— О, нет! — повернулся к нему отец Болл. — Разве сэр Ральф не рассказывал вам обо мне?

— Да, — пробурчал папаша Терри, сунув кинжал в мешок, — кое-что слышали о тяготах вашего совместного пути по Эссексу.

Между тем сэр Ральф расспрашивал отца Болла о большом совете. А Рэндалл, не спуская глаз с мятежников, которые окружили сэра Ральфа, по-прежнему сохранял настороженность. Он не мог полностью доверять людям, которые, как он слышал, успели совершить уже не одно жестокое нападение.

— Поскольку вы направляетесь в сторону Блэкхита, погостите у нас в лагере пару дней, — предложил отец Болл.

— Нет! — вмешался Рэндалл. — Мы очень торопимся, нас ждут при дворе короля!

— Кто он? — спросил отец Болл, с интересом разглядывая Рэндалла.

— Бродяга, поэт, один из менестрелей, коими богата Англия, — несколько небрежно проговорил сэр Ральф. — А второй — его отец. И хотя их одежды красивы, единственное богатство, коим они владеют, — это свобода.

— Ты взял их в Лондон из жалости? — осведомился отец Болл.

Рэндалл расхохотался.

— Расскажи ему, сэр, обо мне! — холодно сказал он, глядя на Ральфа одновременно с насмешкой и возмущением.

— Не волнуйся, Рэндалл. Я уже рассказывал о тебе отцу Боллу, когда мы с ним скитались по деревням и лесам Эссекса, — ровно проговорил де Монфор.

— Так ты всё-таки убедил этого великого менестреля сопровождать тебя?! — вскричал отец Болл, и во взгляде его загорелось восхищение.

— Да, Болл! Перед тобой человек, которого я умолял стать моим жонглёром, и я преклоняюсь перед ним.

Растерявшись, Рэндалл умолк. И хотя его настораживало, что Ральф согласился идти в лагерь бунтовщиков, вслух он не выразил своего сомнения.

Следуя в окружавшей их толпе бродяг, горожан и вилланов, они пошли через лес по широкому, проложенному крестьянами пути. Поклажу прикрепили к лошадям, которых под уздцы вели люди Джона Болла. Бывший монах, а ныне предводитель бунтовщиков поддерживал с Ральфом весёлую беседу.

— Папаша Терри, как думаешь, они отпустят нас? — спросил Рэндалл, шагая подле отца.

— Трудно сказать. Если сэр Ральф останется другом этого человека и не вызовет гнева у второго, я имею в виду Уота Тайлера, может быть, мы и уберёмся из Блэкхита целыми.

Спустившись вниз с холма, они оказались на опушке леса. Вдали, за деревьями и кустами, проглядывали башни Блэкхита.

Ворота в крепости были открыты, решётка поднята, и Рэндалл, проходя по узким улочкам, видел вокруг взволнованные лица горожан. По словам отца Болла, часть здешней стражи перешла на сторону мятежников, остальных бросили в темницу по его приказу.

— В противном случае, — пояснил он, — их бы казнили бунтовщики.

Из окон, хотя только-только забрезжил рассвет, уже выглядывали хмурые настороженные лица. Рэндалл понял, что в Блэкхите уже знают о большом совете.

Оставив почти всех своих сподвижников на прилегающих улочках, в сопровождении лишь десятка особо верных, среди которых Рэндалл узнал брата Строу, отец Болл пошёл к донжону, стоявшему недалеко от крепостных стен.

— Идём со мной, — предложил он Ральфу. — Я не против, чтобы ты и твои друзья присутствовали на совете.

— Неужели ты согласишься?! — спросил Рэндалл у Ральфа.

— Да, и прошу вас обоих следовать за мной, — ответил сэр Ральф.

Менестрелям ничего не оставалось, как идти вглубь башни вместе с мятежниками. Уот Тайлер ещё не прибыл. Войдя в зал с мрачным потолком и тёмными каменными стенами, где имелись стол, две длинных скамьи и пылающий в центре очаг, мятежники расположились и стали ждать.

Весь следующий день после отъезда из замка герцога рыцаря Ральфа де Монфора и менестрелей сэра Саймона одолевали тревожные мысли. Он вспомнил, что сообщил посланник барона, и его заботило, как уберечь и защитить принцессу. Много лет назад его господин принц Уэльский, направляя его воспитателем к юному отпрыску, проявил своё доверие. С тех пор сэр Саймон был верен и Джоанне. Конечно, к его безграничной слепой верности добавлялось ещё и то, что он уже давно тайно и страстно любил её.

Вечером, с наступлением сумерек, Саймон поднялся в комнату, занимаемую принцессой. Она позволила ему войти и даже соблаговолила разрешить сесть подле неё — возле окна, через которое в комнату проникали запахи ночи, свежести и цветущей черемухи.

— Завтра я еду в Лондон, Саймон, — сказала Джоанна.

— Знаю, что вы волнуетесь о сыне, миледи, — проговорил он.

— О, да! Он ведь совсем ещё ребёнок! — воскликнула принцесса. — А вокруг него крутятся жадные придворные со злыми языками. Наверняка бунты смутили Ричарда, и он пребывает в нерешительности. Нет, я должна ехать в Лондон!

Сидя столь близко от неё, Саймон улавливал аромат жасминовой эссенции и притираний, и это сводило его с ума.

— Миледи, — произнёс он, стараясь ничем не выдать обуревавшие его эмоции, — вы ещё не забыли молодого спутника, подхваченного нами по пути в замок Ланкастера вместе с сэром Ральфом де Монфором?

— Нет, — встрепенулась принцесса. — Почему ты заговорил о нём, Саймон?

Рыцарь мрачно усмехнулся.

— По одной причине. Выпрыгнув из вашей повозки недалеко от Мэйдстоуна, он не только защитил коменданта тюрьмы от разъярённых горожан, но и возглавил отряд бунтовщиков. И чуть позднее взял крепость Блэкхит.

— Отец Джон Болл стал главарём мятежников? — не поверила принцесса.

— Они идут за ним и слушают его, — ответствовал сэр Саймон. — Если он объединится с Уотом Тайлером, они заставят Ричарда обратить на них своё королевское внимание.

Джоанна всё ещё не могла поверить, что их недавний неразговорчивый спутник и главарь шайки мятежников — один и тот же человек.

— Требования у него те же, что и у Тайлера, — продолжал рыцарь. — Я присутствовал при разговоре посланца баронов и герцога. И Джон Болл, и Уот Тайлер не хотят, чтобы вилланы оставались подневольными.

— Они отважны, если решились бросить вызов баронам, — заметила принцесса.

— Вы ими восхищаетесь? Признаюсь, я тоже, — сказал Саймон. — Уот Тайлер — единственный защитник подневольных, и он верен Англии и королю. Я не считаю его или отца Болла разбойниками. Отнюдь. Слуги в замке болтают, что в своём отряде Уот даже наказывает тех, кто осмеливается творить насилие.