Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Колебания императора между этими двумя различными направлениями отчетливо видны с самого начала его программы реформ. Именно поляка графа Агенора Голуховского, бывшего вице-короля Галиции, Франц-Иосиф I сделал в 1859 г. министром внутренних дел империи и государственным министром – практически премьером – в 1860 г. Ему первому Франц-Иосиф I доверил задачу реорганизации монархии, и его идеи он одобрил в Октябрьском дипломе, датированном 20 октября 1860 г. Голуховский был твердым федералистом, желавшим равных прав для всех национальностей, их языков и культур. Он также хотел расширить самоуправление исторических провинций, но был готов оставить ограниченное число общих вопросов для решения рейхсрату (Государственный совет), который, несмотря на едва ли демократический состав, смог превратиться в настоящий парламент. Однако он восстановил против себя мадьяр, так как Венгрия считалась не отдельным государством, а группой автономных земель, как Австрия. Еще сильнее было сопротивление почти всех немцев, потому что именно либералы в их среде, стоявшие за конституционное правление, хотели, чтобы оно оставалось строго централизованным.

Под их влиянием 26 февраля 1861 г. император заменил Октябрьский диплом предыдущего года на Февральский патент, подготовленный новым государственным министром Антоном фон Шмерлингом – представителем немецкой бюрократии. В нем осталась концепция парламента, в который входили делегаты от местных законодательных собраний, но компетенция последних была сильно уменьшена в пользу центрального органа власти, а вице-короли или губернаторы отдельных земель стали совершенно независимы от законодательных собраний и подчинялись кабинету министров в Вене. Система, предложенная Шмерлингом, могла удовлетворить венгров не более, чем система Голуховского. Предполагалось, что собственно Венгрия, Хорватия и Трансильвания будут посылать определенное число представителей в центральный парламент, в то время как Законодательное собрание Венгрии с Ференцем Деаком в качестве лидера оппозиции Вене продолжало требовать возврата к конституции 1848 г., признавая только личный союз исторического королевства с Австрией. Поляки тоже были недовольны, так как вице-королями Галиции были назначены один за другим два немца. Еще более недовольными были чехи, которые хотели для земель короны святого Вацлава такого же положения, которого требовала для себя Венгрия. Однако даже теперь их лидер Палацкий защищал «идею Австрийского государства» при условии, что оно будет по-настоящему федеративным государством с равным правосудием для всех.

И снова эта идея, казалось, имела шансы на осуществление, когда в 1865 г. Шмерлинг был заменен на графа Белькреди. После войны с Пруссией и Италией в 1866 г., принесшей много бед, когда была утрачена еще одна итальянская провинция, Венеция, и Австрия была исключена из Германского союза, он всерьез пытался превратить Габсбургскую монархию в федерацию. Он сделал уступку полякам, снова назначив Голуховского вице-королем Галиции, где сейм проголосовал за обращение к императору, которое приписывало Австрии миссию защитницы западной цивилизации и прав народов. Но уже Белькреди, который был против немецких централистов, а еще больше его преемник – саксонский барон (позднее граф) Ф. Бейст склонялись к промежуточному решению, которое полностью удовлетворяло только венгров. Это решение, также поддерживаемое императрицей Елизаветой, нашло свое воплощение в Компромиссе 1867 г., который был ратифицирован сеймом Венгрии 8 июня.

В своих исторических границах Венгрия была признана независимым королевством со своими собственными конституцией, парламентом и правительством, первым премьер-министром которого стал граф Дьюла Андраши, проявивший себя в долгих переговорах перед подписанием Компромисса. Кроме личности общего правителя, который должен был быть коронован королем Венгрии, связи с Австрией, где этот же правитель продолжил бы оставаться императором, свелись к созданию трех «совместных министерств» – иностранных дел, военного министерства и общих финансов. Общий бюджет должны были устанавливать «делегации» двух парламентов, заседающих раз в году по очереди то в Вене, то в Будапеште, но встречающихся только для голосования в том случае, когда трех обменов корреспонденциями оказалось недостаточно. Доли обоих партнеров в этих общих расходах определялись на десятилетний период.

Эта тщательно разработанная система вернула Венгрии свободу на очень благоприятных для нее условиях, так что среди венгров лишь верные сторонники Кошута, позднее объединившиеся в Партию независимости под руководством сына знаменитого эмигранта, продолжали оставаться в оппозиции. Но гораздо менее удовлетворительным было положение других народов в Венгрии. Только хорваты получили гарантии автономии в дополнительном «компромиссе», заключенном между Хорватией и Венгрией в 1868 г. Королевством Хорватия и Славония должен был управлять бан, подотчетный венгерскому правительству, а провинциальный сейм в Загребе призван был решать вопросы внутреннего управления, юстиции и образования, в то время как 29 хорватских парламентариев должны были заседать в парламенте Венгрии и обсуждать общие проблемы финансов и обороны. Однако в Хорватии оставалась оппозиция этому соглашению, вдохновляемая епископом Й. Штроссмайером – лидером движения за единство Югославии. Более того, некоторые югославы, главным образом сербы, остались на территории самой Венгрии, где находились в положении аналогичном положению румын в полностью включенной в Венгрию Трансильвании, а также словаков и украинцев в северных округах королевства. Ни одна из этих групп населения не имела никаких прав на автономию или даже гарантий свободного культурного развития, несмотря на явно либеральный закон 1868 г., который регламентировал использование разных языков.

Гораздо большее число югославов, а именно часть хорватов (особенно в Далмации) и все словенцы, вместе с небольшим числом итальянцев, всеми чехами, поляками и украинцами Галиции и некоторыми румынами в Буковине остались в австрийской части монархии, которая получила официальное название «королевства и земли, имеющие представителей в Государственном совете». В этом парламенте, заседающем в Вене, все эти «земли короны» сначала были представлены делегатами местных законодательных собраний, а позднее, с 1873 г., – напрямую избранными депутатами. Это последнее изменение снова было шагом к большей централизации и поэтому вызвало возмущение ненемецких народов, которые уже были разочарованы тем, что в 1867–1868 гг., в отличие от Венгрии, другие части монархии получили лишь новые гарантии автономии провинций с равными правами для всех языков в местной администрации, судах и школах. Даже поляки, которые сразу приняли решение 1873 г., вынуждены были отказаться от так называемой Галицийской резолюции от 1868 г., повторенной несколько раз, которая требовала настоящего «национального самоуправления». Они могли только постепенно развивать автономию Галиции не без нескончаемых споров с украинцами, к которым благосклонно относилось центральное правительство.