Александр Пумпянский - Диктаторы и террористы [Хроники мирового зла] [litres]

Югославская бойня была гигантским преступлением против человечества, самым тяжким после преступлений нацизма. Единого приказа, по которому она началась, не существует в природе. Югославская бойня состояла из тысяч конкретных преступлений против человечности. Человек, стоявший во главе политической, военной и карательной машины, имел прямое или косвенное касательство ко многим из них. И именно поэтому ему не было необходимости оставлять автографы под приказами. Значит, он чист?

Нет, это означает только, что суд в Гааге не может вменить ему эти эпизоды. Среди 60 конкретных обвинений, которые выдвинуты против него, нет не просто очень многого, нет самого главного, универсального обвинения. Это действительно для суда истории, который проявит все подписи под приказами, даже те, которых предусмотрительно не оставили.

Так, может быть, он действительно не нужен, этот необязательный, формализованный, крючкотворский суд в Гааге? Прикрыть его немедля призывает разношерстная коалиция отечественных пассионариев, включая Думу в полном составе. Аргументы приводятся самые неожиданные. Ну, например.

В гражданской войне нет преступников (по-видимому, только герои). Преступления гражданских войн неподсудны международному суду.

Вообще-то войну, в результате которой Югославия распалась на несколько государств, вряд ли можно называть чисто гражданской. А во-вторых, что за вздор! В конце ХХ века город с всемирно известным именем подвергся прямо-таки средневековой осаде. Расположенный в узком каньоне современный 300-тысячный город оказался очень удобной мишенью для пушек и пулеметов, которые боснийские сербы затащили на господствующие высоты. Так продолжалось 44 месяца подряд. Хладнокровный расстрел зданий и безнаказанная охота за движущимися мишенями – суверенное право?

Резня в Сребренице, которую учинили на глазах у взятого в буквальном смысле в заложники мирового сообщества, – внутреннее дело? Чье – карателей?

Пассионарии, которые предлагают распустить Гаагский суд в пользу суда истории, лукавят. Милых их сердцу исторических преступников они хотят освободить от убийственных показаний жертв и реальных свидетелей. Выиграть время, предоставить им убежище в далекой и равнодушной истории – вот чего они добиваются.

Этого нельзя допустить. Исторические преступники, безусловно, заслужили вердикт современников. Именно для этого и нужен Гаагский, а также Багдадский и им подобные трибуналы. Неисправимая патология заключается в том, что всякий исторический преступник претендует на место в национальном пантеоне, на статус героя, который изначально выше гуманитарного права. Справедливо, когда он завершает свою карьеру на скамье подсудимых. И это правильный урок.

Такую обедню испортили.

Два загорелых джентльмена мирно обедали в приморской гостинице Битакора на Плайа де лас Америкас в Тененериве (Канарские острова), когда девять переодетых агентов прервали священнодействие. Паспорт на имя Кристиана Хорвата и 12 тысяч евро в кармане у одного из задержанных должны были подтвердить статус отдыхающих, но испанских полицейских это не убедило. Они шли по следу. У обоих оказались подложные хорватские паспорта, однако одного арестовали, а другого отпустили. Арест стал мировой сенсацией. Анте Готовина – таково настоящее имя арестованного – препроводили в Гаагу.

В 1995 году хорватский генерал Анте Готовина командовал знаменитой операцией «Шторм», после которой в Сербской Краине не осталось сербов. В 2001 году суд в Гааге призвал Анте Готовину к ответу. Тот скрылся, как теперь ясно, до марта 2008 года. Точно так же скрываются до сих пор бывшие лидеры боснийских сербов Радомир Караджич и Ратко Младич. В подсудной иерархии Гааги Анте Готовина нынче третья по рангу фигура, занимает место сразу за этими именами.

Восстановим вкратце геоисторические реалии.

В большой югославской войне всех против всех Сербская Краина – классическая операция по этнической чистке.

Этимологически и исторически Краина – окраина – не Сербии, а Австро-Венгерской империи, ее пограничная территория с Оттоманской империей, где венские стратеги, начиная с XVI века, собирали славян – сербов, влахов, хорватов, выстраивая заслон против вечной турецкой угрозы. (Такую же функцию выполняли казаки для Российской империи.) В СФРЮ Сербская Краина была административной частью Хорватии. Двадцать лет назад, когда пробудившиеся югославские национализмы дружно заработали на сепарацию и разрыв, Сербская Краина оказалась полем крайних напряжений. 25 июня 1991-го Хорватия президента Туджмана провозгласила независимость от Белграда. Но еще раньше, 1 апреля 1991 года, Сербская Краина, где большинство населения было сербским, отложилась от Хорватии.

Местные сербы немедленно взялись за чистку местных хорватов и округление своих границ. Пальба в Вуковаре и других населенных пунктах привела к гибели 12 000 мирных жителей. 100 000 бежали, бросив свои дома. (Данные хорватские.)

Самопровозглашенная республика (ее признали лишь Белград и ЮНА – Югославская национальная армия) с самого начала не выглядела жизнеспособной. Борьба за власть и внутренние раздоры, в которых брали верх самые крикливые и агрессивные, криминальная политика и экономика усугубляли кошмар. Нормальное хозяйствование рухнуло ввиду разрыва экономических связей с Хорватией. Край повис тяжким бременем на шее у Сербии, продолжавшей называть себя Югославией. Сохранявшего титул президента Югославии Милошевича эта зависимость устраивала. Политически. Хотя беспардонные вожди края до крайности раздражали неуместной самодеятельностью, вторгаясь в его гроссмейстерские игры с Западом. Но экономически она была в тягость. Так или иначе Милошевичу ноша надоела. Тем временем Хорватия создала свою армию. Когда, собравшись с силами, Загреб ударил по Сербской Краине, Белград и пальцем не пошевелил.

Войска генерала Готовины прошлись по краю огнем и мечом. Это не метафора. Убийства мирных жителей и поджоги домов носили подчеркнуто демонстрационный характер. Сигнал прошел. 150–200 тысяч сербов покинули родную Краину. (Данные сербские.)

В Гааге генералу Анте Готовине предъявлено обвинение в убийстве 150 и преследовании и депортации тысяч сербов.

За семь лет, что 50-летний генерал Готовина провел в бегах, он немало поколесил по свету. В его фальшивом паспорте отметки о пребывании в России, Китае, Чехии, Чили, Аргентине, на Таити, совсем недавно на Маврикии. На благословенных испанских островах он останавливался в четырехзвездных отелях, не задерживаясь ни в одном из них более чем на неделю. Если учесть, что на Канарах более 40 гостиниц, то возможности для маневра открывались широкие. Это обстоятельство и подвело конспиратора. Полиции показалось подозрительным, отчего это двум джентльменам с балканскими паспортами не сидится на месте. А когда преследователи перехватили звонки генерала жене и другу – «кошельку», бизнесмену, исправно финансирующему этот образ жизни, картина окончательно прояснилась.