Жюль Верн - Воспоминания о детстве и юности. Дядюшка Робинзон. Паровой дом

Десятого мая в Мируте [243] Больше известен в отечественной дореволюционной литературе как Меерут; современное название Мератх. , немного севернее Дели, 3-й, 11-й и 20-й полки восстали, перебили своих полковников и нескольких штабных офицеров, разграбили город, затем отошли к Дели. Там к ним присоединился раджа, потомок Тимура. Они захватили арсенал, а офицера 54-го полка убили.

Одиннадцатого мая в Дели восставшие Мирута самым безжалостным образом расправились с майором Фрейзером и его офицерами в самом дворце европейского командования, а 16 мая 49 пленников, мужчин, женщин и детей, пали под топором убийц.

Двадцатого мая 26-й полк, стоящий близ Лахора, разделался с начальником порта и европейским генерал-майором. Эта кровавая бойня приобретала все больший размах.

Двадцать восьмого мая в Нурабаде появились новые жертвы среди англо-индийских офицеров.

Тридцатого мая в казармах Лакхнау восставшие убили бригадира, его помощника и еще нескольких офицеров.

Тридцать первого мая в Барели, в Рогильканде — новые жертвы среди офицеров; застигнутые врасплох, они даже не смогли оказать сопротивления.

В тот же день в Шахджаханпуре сипаи 38-го полка расправились с коллектором [244] Коллектор — выборное лицо, занимающееся устройством складчины среди офицерского состава. и офицерами, а на следующий день за Варваром перерезали офицеров, женщин и детей, которые отправились на станцию Ситапур, что в миле от Аурангабада.

В первых числах июня в Бхопале была вырезана часть европейского населения, а в Джханси при подстрекательстве грозной и невменяемой Рани [245] Рани из Джханси — Рани Лакшми Бай, вдова бездетного правителя княжества, чьи владения после его смерти были аннексированы по указанию генерал-губернатора лорда Дальхузи, который проводил политику аннексий в Индии и заявлял, что цели его политики «состоят в том, чтобы превратить Индию в рынок сбыта для английских товаров и в источник сырья». Была убита в июле 1858 года, когда сражалась в мужском платье во главе своих войск. произошло беспрецедентное по своей жестокости истребление женщин и детей, укрывшихся в форте.

Шестого июня в Аллахабаде восемь молодых лейтенантов пали под пулями сипаев.

Четырнадцатого июня в Гвалиоре бунт двух туземных полков сопровождался расправой с офицерами.

Двадцать седьмого июня в Канпуре произошла настоящая бойня. Людей разного возраста и пола расстреляли или утопили — то была прелюдия чудовищной трагедии, которая разыгралась несколько недель спустя.

В Холкаре [246] В то время Дж. Николсон был уже генералом. июля жертвами сипаев пали 34 европейских офицера, женщины и дети, произошли пожары и грабежи, а в Угове в тот же день лишили жизни полковника и адъютанта 23-го полка королевской армии.

Пятнадцатого июля — новая резня в Канпуре. В тот день многие сотни детей и женщин — в их числе и леди Монро — были растерзаны с невиданной жестокостью по приказу самого Наны, который призвал для этой цели мусульманских мясников с бойни. То была зверская расправа, после которой тела убитых сбросили в колодец, ставший с тех пор символом жестокости.

Двадцать шестого сентября на площади Лакхнау, называемой теперь «сквер носилок», многочисленные раненые были порубаны саблями и брошены в колодец еще живыми. Если к этому добавить и одиночные расправы, то станет ясно, что этот бунт носил крайне жестокий характер.

На эту резню англичане вскоре ответили репрессиями, по-видимому, необходимыми в том смысле, что в конце концов они привели к тому, что повстанцы стали испытывать ужас при одном только слове «англичанин».

Репрессии эти были поистине жуткие.

В начале восстания в Лахоре главный судья Монтгомери и бригадный генерал Корбетт сумели разоружить без всякого кровопролития 8-й, 16-й, 26-й, 49-й полки местной армии, наставив на них жерла двенадцати пушек с зажженными фитилями. В Мултане 62-й и 29-й местные полки также были вынуждены сдать оружие, не оказав серьезного сопротивления. В Пешаваре, в тот момент, когда бунт вот-вот должен был начаться, бригадный генерал С. Колтон и полковник Николсон1 разоружили 24-й, 27-й и 51-й полки. Однако офицеры 51-го полка убежали в горы, за их головы назначили награду, и вскоре горцы доставили их назад.

Так начались репрессии.

Колонну под командованием Николсона пустили вслед за местным полком, который направлялся в Дели. Бунтовщиков догнали, разбили, рассеяли и 120 пленных вернули в Пешавар. Всех без исключения, без различия чинов и званий приговорили к смертной казни, но лишь каждого третьего должны были казнить. Десять пушек поставили в ряд на поле для маневров; каждого пленника привязали к жерлу пушки и четыре раза десять пушек извергали огонь, покрывая долину бесформенными останками обгорелой плоти.

Осужденные, как сообщает господин де Вальбезен, почти все умирали с тем героическим равнодушием, которое индусы так хорошо умеют сохранять перед лицом смерти. «Господин капитан, — сказал офицеру, руководящему расстрелом, красивый сипай двадцати лет, беспечно поглаживая рукой орудие смерти, — господин капитан, не надо меня привязывать, у меня нет желания убежать».

Такова была первая ужасная казнь, за ней последовало множество других.

Впрочем, вот приказ, датированный тем же днем, который бригадный генерал Чемберлен довел до сведения туземных войск в Лахоре после казни двух сипаев 55-го полка:

«Вы видели, как двух ваших товарищей привязали живыми к жерлам пушек и расстреляли. Это наказание постигнет каждого предателя. Ваша совесть расскажет вам о тех муках, которые они перенесут на том свете. Оба солдата казнены при помощи пушки, а не виселицы, потому что я предпочел, чтобы они избегли прикосновения палача, оскверняющего их, и доказал этим, что правительство даже в эти кризисные дни не делает ничего, что могло бы нанести хоть какой-то урон вашим религиозным и кастовым убеждениям».

Тридцатого июля 1237 пленных были отданы в распоряжение экзекуционной команды, а 50 других избегли смертной казни, чтобы умереть от голода или задохнуться в тюремной камере.

Двадцать восьмого августа из 870 сипаев, бежавших из Лахора, 659 были безжалостно перебиты солдатами королевской армии.

Двадцать третьего сентября после взятия Дели три принца королевской фамилии, наследный принц и два его двоюродных брата, сдались генералу Ходсону, который отпустил их. С эскортом всего в пять человек они ехали среди угрожавшей толпы в пять тысяч индийцев — один против тысячи. Однако посреди дороги Ходсон велел остановить повозку с пленниками, поднялся к ним, приказал обнажить грудь и застрелил из револьвера всех троих. «Эта кровавая казнь, исполненная рукой английского офицера, — писал господин де Вальбезен, — должна была вызвать в Пенджабе большой восторг».