Анжело Мария Рипеллино - Магическая Прага

Но как объяснить, что легенда о Големе оказалась столь неразрывно спаянной с фигурой этого мудреца, чуждого каббалы, чья биография не дает поводов для мифа о создании зловредного монстра? [843] Ср. Beate Rosenfeld. Die Golemsage, cit., d., S. 25. Возможно, все дело в демонической атмосфере Праги – питомника андроидов и покровителя призраков, – Праги времен Рудольфа II, одним из героев которой являлся рабби Лёв. Легенда превращает его в каббалиста и мага, преуспевшего в дьявольской науке, то есть в типичного представителя той эпохи, когда полчища ярмарочных шарлатанов и дармоедов, достойные того, чтобы быть низвергнутыми в последние, самые глубокие круги ада, занимали посты при дворе рядом с учеными и мудрецами и вера в сверхъестественные силы была необычайно велика.

Легенда наделяет рабби удивительными, чудодейственными способностями, говорят, что он был иллюзионистом и вызывателем теней (Totenbeschwörer), магистром гоетии [844] Гоетия (гоэтия, гоэция) (от др.-греч . γοητεία – “колдовство”) – средневековая магическая традиция вызывания демонов и составления талисманов. Использование этого термина происходит от названия первой части “Малого ключа Соломона”, “Ars Goetia”. – Прим. пер. и алхимиком. Не случайно и в комедии “Раввинская мудрость” (1886) Ярослава Врхлицкого, и в рассказе “Голем” Рудольфа Лотара, и в фильме Пауля Вегенера “Голем” (1920) его кабинет представляет собой настоящую алхимическую лабораторию, с атанором, астральными знаками, оккультными книгами, перегонными кубами и другими приборами для трансмутации.

Главное событие в жизни рабби Лёва – аудиенция, которой его удостоил 16 февраля 1592 г. Рудольф II [845] Ср. Beate Rosenfeld. Die Golemsage, cit., d., S. 27. . Сколько историков утверждают, что они обсуждали нужды еврейской общины! Но легенде угодно, чтобы Рудольф II, жаждущий проникнуть в секреты мироздания, спрашивал мага о каббале и мистических, таинственных вещах. Эта беседа поразила фантазию многих из-за того, что осталась окутанной тайной, ведь еврею (хоть и высокого положения, но все же еврею) было позволено беседовать с императором.

Легенды и литература преувеличивают связь рабби Лёва с двором и его учеными, придворными астрономами и особенно с Рудольфом II – связь, которая должна была обеспечить императорскую защиту пражским евреям. В комедии Врхлицкого “Раввинская мудрость” коварный министр Ланг, собравший в себе все достойные порицания пороки, жалуется, что при поддержке Тихо и “шарлатана” Кеплера Маараль пользуется особым расположением Рудольфа II [846] Jaroslav Vrchlický. Rabínská moudrost', cit., s. 18. . Макс Брод описывает встречу жрецов-всеведов, Тихо Браге с раввином, в приемной императора, и Тихо у него сопоставляет собственную бродячую жизнь с судьбой еврейского народа – преследуемого, но крепкого благодаря вере.

Рассказывая о близости рабби к Рудольфу II, легенды преувеличивают колдовство раввина, представляя его чем-то вроде иудейского Фауста. Они еще не были лично знакомы, когда рабби Лёв вышел навстречу императору по Каменному мосту [847] Пражский, или Каменный, мост – старое название Карлова моста. – Прим. пер. , чтобы умолять того отозвать декрет об изгнании иудеев из Праги, преградив дорогу величественной карете, запряженной четверкой лошадей, что остановились и застыли как вкопанные. Чернь принялась забрасывать его комьями грязи и камнями, но камни и грязь превращались в цветы. Усыпанный цветами, рабби пал на колени: Рудольф даровал ему прощение для людей гетто и вдобавок пригласил ко двору [848] Ср. Alois Jirásek. Staré pověsti české, cit, d., s. 207–208; Adolf Wenig. Staré pověsti pražské, cit., s. 318; Eduard Petiška. Golem a jiné židovské pověsti a pohádky ze staré Prahy. Praha, s. 44–45. .

В Пражском Граде, в отдаленном небольшом зале, после того как ему пообещали, что никто не помешает ему болтовней или смехом, рабби Лёв согласился вызвать в присутствии императора и придворных тени патриархов Авраама, Исаака и Иакова с двенадцатью сыновьями. В темноте от медной жаровни с раскаленными углями струились длинные клубы дыма. На одной из стен вызванные магическими заклинаниями раввина явились из дыма одна за другой огромные фигуры праотцев из Книги Бытия. Но когда Неффалим, один из двенадцати сыновей Иакова, рыжий, веснушчатый и горбатый, стал парить, покачиваясь и потешно подпрыгивая на фоне колосьев и стеблей льна, Рудольф и с ним зловредные придворные разразились неумеренным смехом. Видение исчезло, и вдруг потолок начал с треском опускаться на охваченных ужасом сановников и раздавил бы их, если бы рабби Лёв его не остановил, произнося каббалистические формулы [849] Ср. Alois Jirásek. Staré povèsti česke, cit., s. 208–209; Adolf Wenig. Staré povèsti pražské, cit., s. 319–320; Beate Rosenfeld. Die Golemsage, cit., S. 28; Eduard Petiška. Golem, cit., s. 48–50. .

В фильме-балладе “Голем” Пауля Вегенера, это Агасфер провоцирует смех, а падающий потолок будет подпирать глиняный истукан, после того как испуганный император пообещал быть милосердным к евреям, которых он собирался изгнать. Майринк утверждает, что рабби Лёв вызывал в крепости Рудольфа II “видения умерших” с помощью некоего “волшебного фонаря” [850] Густав Майринк. Голем. Гл. iv. Прага; Jiri Karásek ze Lvovic. Ganymedes, cit., cap. xii, s. 43. , и Карасек в “Ганимеде” рассуждает о “чудесах волшебного фонаря” рабби [851] Jiri Karásek ze Lvovic. Ganymedes, cit., cap. xii, s. 43. . Мы тоже могли бы попытаться изобразить рабби Лёва одним из предтеч кинематографа, наряду с иезуитом Афанасиусом Киршером, который первым описал в 1654 г. волшебный фонарь [852] Ср. Georges Sadoul. Histoire générale du cinéma, I (L'invention du cinéma). Paris, 1946, p. 99–100. , если бы мы не помнили о том, что уже Иоганн Фауст в одной из “Народных книг” в 1587 г., вызывает из царства мертвых, наряду с императором Карлом V, в Инсбруке, благородных призраков Александра Македонского и его жены [853] Фауст Гете, коснувшись треножника при императоре и его дворе, вызывает Париса и Елену в фимиаме (II, 1). В поставленной по тексту Марло чешской комедии марионеток “Jan doktor Faust”, которую исполняли в Богемии английские комедианты (Englische Komödianten), Фауст вызывает из Эреба, по желанию короля Portukal (или персидского шаха), миниатюрного Давида и гигантского Голиафа. Ср. Loutkářské hry českeho obrození / Под ред. Jaroslav Bartoš. Praha, 1952, s. 26–27; Komedie a hry českých lidových loutkářů / Под той же ред. Praha, 1959, s. 54–55. . Кроме того, среди каббалистов были некоторые – достаточно процитировать Исаака Лурию (1534–1572), – которые, бормоча заклинания, вызывали замогильных духов и вступали в тяжбы с библейскими патриархами [854] Ср. Henri Serouya. La Kabbale, cit., p. 416–417. .

Рудольф II решил однажды отправиться с ответным визитом в дом рабби Лёва [855] Ср. Alois Jirásek. Staré pověsti česke, cit., s. 209–210; Chajim Bloch. Le Golem, cit., p. 182–186; Adolf Wenig. Staré pověsti pražské, cit., s. 319; Eduard Petiška. Golem, cit., s. 51–53. , и по этому случаю раввин, по примеру Фауста, который внезапно воздвиг на холме величественный замок для графа Анхальта, превратил свой старый дом в роскошное жилище, украшенное мрамором, коврами и старинными картинами, подобное замку Тщеты (Marnost), царицы мира, в “Лабиринте света и рае сердца” Коменского. Так, убогая лачуга, затерянная среди покосившихся домишек гетто словно по волшебству превратилась в дворец “no palazzo de sfuorgio” ( неап . “роскошный дворец”) [856] Цитата из “Сказки сказок” (или “Пентамерона”, 1634) – сборника сказок на неаполитанском диалекте. – Прим. пер. , из центральной залы которого (mázhúz) виднелись анфилады великолепных комнат с зеркалами, хрустальными люстрами и столами, заставленными сверкающими золотыми чашами, белоснежным мороженым, цукатами, винами и лакомствами. Пир удался на славу! Да, такой пир он закатил в своем воображаемом имении, что превзошел пир Фауста.