Ирина Измайлова - Три ошибки Шерлока Холмса

Баржа уже надвигалась на него. Напрягаясь до боли в мышцах, беглец грёб и видел, что чёрный тупой нос нависает над ним, что вот-вот ударит и немыслимой тяжестью вдавит его тело в упругую массу воды.

Он вздохнул, как мог, глубоко, и нырнул. Жёлтая мгла обволокла его, над головой, гудя и скрежеща, нависло гигантское брюхо баржи, а течение всё толкало его куда-то, втягивало в чрево реки, и голова стала кружиться от страшного давления, будто не несколько футов, а несколько миль внезапно отделили его от поверхности.

Холмс почти уже вынырнул, когда над ним загудел работающий винт и он в ужасе увидел, что плывёт под килем какого-то небольшого парохода, шедшего, должно быть, вровень с баржей.

Уже не имея воздуха в лёгких, почти теряя сознание, рискуя не вынырнуть, Шерлок погрузился ещё глубже.

В голове вихрились, мелькали мысли. «Ирен! Только бы ещё раз её увидеть... Или лучше не видеть! Джон! Выплывет ли он? Что будет с ним, если я погибну? А ведь начинать-то надо с его отца! Он знает, знает многое о Гендоне! Это Гендон убил Леера, Мориарти не поручал дел сразу многим лицам Гендон провоцировал Джона, он же и разыграл комедию... Герцог Уордингтон. Южная Америка! Привёз его из Южной Америки... Что за нелепая мысль? Откуда она? И его синие глаза! А глаза-то, глаза-то при чём?»

В следующий миг Шерлок уже не смог объяснить себе, что именно пронеслось в его воспалённом сознании. Догадка? Фантазия? Он никогда не доверялся фантазиям. Воспоминание? Но о чём мог он вспомнить? Он прогнал иллюзию, как прогонял все остальные до неё из своего чистого, как кристалл, ясного и острого сознания. Но в этот миг бреда, именно в этот миг, к нему явилась истина, и он никогда, никакой цепью логических умозаключений не смог бы вызвать её на свет, обнаружить её очевиднее, чем в этом мгновенном помрачении, когда работает не сознание, а подсознание, когда в неведомых глубинах мысли тайное становится явным.

Вынырнув, он увидел вокруг себя густые клубы тумана, и различил совсем близко, не больше чем в ста ярдах, берег и линию полуразобранного старого причала.

Потом он брёл в тумане мимо портовых пакгаузов, мимо вытащенных на берег барж, мимо доков, где уже сновали с утра пораньше деловитые докеры. Ему нетрудно было выдавать себя за пьяного, свалившегося в тумане с берега и бредущего теперь сушиться в ближайшую портовую пивную. У него подкашивались ноги, в висках стучало. Ниже колена, на левой ноге, он заметил вдруг длинный красный след и понял, что его оцарапала пуля. Боли он не чувствовал.

За доками, между пакгаузов, он остановился, поискал и вытащил носовой платок, затем, нагнувшись, закатав штанину, перевязал рану. То была именно рана, а не царапина — пуля оставила на лодыжке глубокую борозду.

«Сколько же я потерял крови? — подумал он. — Тьфу ты, как шатает!»

Откуда-то из тумана вдруг донёсся пронзительный свист. Полицейский свисток! Что же это? Как могли они здесь оказаться?

Напрягая голову, заставляя работать усталое сознание, он понял, что свистят вовсе не ему и ищут не его и Джона. Просто здесь, в доках, полиция охотится за кем-то ещё, это часто бывает. Надо поскорее убраться из опасной зоны, вот и всё.

Он обогнул пакгаузы, вышел к рядам сложенных в штабели дров, потом к высоким ярусам каких-то ящиков. Свистки как будто затихли, остались где-то позади.

И вдруг из рассветного марева, точно из-под земли, вынырнул и оказался лицом к лицу с беглецом маленький человечек в шапочке с козырьком, в крылатой накидке и с револьвером в руке.

Трудно сказать, кто был больше ошеломлён этой встречей. Шерлок понимал, что не узнать его этот человек не может: грим «падре Фредерико» остался на пароходе: убегая, Холмс старался походить на Клея, то есть вообще снял всякий грим. А этот смахивающий на хорька субъект знал его более, чем хорошо.

— Мистер Холмс! — вскрикнул человечек.

— Лестрейд! — выдавил Шерлок, поспешно выхватив из кармана свой револьвер и швырнув его на землю.

— Как вы... Ах, дьявол! — дуло револьвера плясало в руке полицейского сыщика.

— Сдаюсь, не стреляйте! — в изнеможении Холмс прислонился к штабелю. — Но у меня к вам одна-единственная просьба, Лестрейд....

— Да как вас сюда принесло? — прохрипел полицейский.

— Из воды, — уже с раздражением произнёс Шерлок. — Ну, действуйте! Где у вас наручники?

— Вы с ума сошли! — вдруг взвизгнул сыщик. — Убирайтесь отсюда сию минуту!

Глаза Холмса, только что болезненно сощуренные, расширились.

— Лестрейд! — прошептал он, разглядывая агента Скотленд-Ярда, будто видел его впервые в жизни.

— «Наручники»! — вскипел сыщик. — Ах вы... Уходите сейчас же! И имейте в виду: возле вашей квартиры торчат дежурные, не суньтесь туда! Впрочем, это вы и сами должны понимать. У нас — облава в порту, так что не ходите через зону пакгаузов. Вон в той стороне никого из полицейских нет, туда идите! Живо!

— Что там, инспектор? — послышался крик из-за штабелей.

— Ничего! — отозвался Лестрейд. — Ищите ближе к воде! Да вы уйдёте, мистер Холмс, или нет, чтоб мне провалиться!

— Спасибо, Лестрейд, спасибо! — задыхаясь, Шерлок схватил руку сыщика и сжал её. — До свидания! Я скоро сам приду в полицию. Не верите? Даю слово. Спасибо!

И он словно растаял в тумане.

Никогда ещё в своей честной жизни инспектор Лестрейд не нарушал устава. Никогда ещё он не думал, что его так приятно нарушить.

— «Наручники»! — снова повторил он возмущённо. — Ну и ну! Спятил, что ли? «Наручники»! Тьфу! А ещё умный человек!

Пожилой служащий, к которому мистера Лайла направили наконец после его более чем четырёхчасовой беготни по департаментам, внимательно выслушал суть дела и сокрушённо покачал головой:

— Боюсь, сэр, что ничем не смогу быть вам полезен. Ведь речь, как я понимаю, идёт о человеке, служившем у нас примерно лет тридцать назад, притом это, как вы сказали, адвокат, а адвокаты в нашем офисе служат по договору, так сказать как консультанты, и их имена не входят в обычные списки служащих. Списки же консультантов и договорников мы не храним более положенного срока. Срок хранения этих дел давно вышел. Как вы говорите, имя вашего знакомого?

— Брейс Гендон. Это был перспективный молодой человек. — Герберт Лайл улыбнулся сдержанной улыбкой. — После службы у вас он служил частным адвокатом одной титулованной особы. Может быть, у вас ему давали характеристику?

— Ну... Наверное. Но кто её давал? Как теперь найти его! — воскликнул старый служащий. — Я-то в этом заведении уже тридцать четыре года, знаю всех и вся, но адвокатов, что нанимались к нам так давно, убейте меня, не помню... А впрочем, стойте-ка!