Эрик Метаксас - Мартин Лютер. Человек, который заново открыл Бога и изменил мир

План [наш] в том, чтобы последовать примеру пророков и древних отцов Церкви и составить для народа на разговорном языке псалмы, то есть песни духовные, чтобы слово Божье распространялось среди людей в музыкальной форме. Поэтому мы ныне везде ищем поэтов. Поскольку ты одарен богатством [познаний] и изяществом [в обращении] с немецким языком и поскольку твой [немецкий] язык отточен постоянным использованием, прошу тебя поработать над этим замыслом вместе с нами: попробуй переложить любой из псалмов так, чтобы он превратился в гимн, так, как увидишь на [приложенном мною] примере. Однако прошу тебя избегать новых слов или того языка, каким пользуются при дворе. Гимн должен быть понятен народу – поэтому слова в нем следует использовать самые обычные, простейшие; но в то же время он должен звучать чисто и красиво, а смысл его пусть будет ясен и как можно более близок к псалму. Здесь даю тебе свободу: сохраняй смысл, но не держись за слова, при необходимости переводи их другими, более подходящими [445] LW, 49:68–69. .

Пригласив всех участвовать в богослужении таким образом, какой раньше был немыслим и невозможен, Лютер словно распахнул в Церкви окна, впустив свежий воздух и солнечный свет. Солнце и воздух сладостны, всем доступны, более того, необходимы для жизни. Конечно, в открытых окнах есть свой риск: вдруг кто-то обгорит на солнце, вдруг в дом залетят насекомые? Но жить в мире без свежего воздуха и солнечного света – слишком высокая цена за спасение от таких проблем. И Лютер решил рискнуть.

1527 год начался с того, что Лютер назвал короля Генриха VIII Английского дьяволопоклонником. Вот что писал он 1 января в письме к другу Венцесласу Линку:

Послушавшись совета короля Датского, я написал королю Английскому [Генриху VIII] смиренное и почтительное письмо – писал с большими надеждами и без всяких задних мыслей, от чистого сердца. Он же отвечает мне теперь с такой враждебностью, как будто… рад возможности наконец мне отомстить. Все эти тираны – люди низкие, слабые, лишенные мужества, достойные того, чтобы им служила лишь всякая шваль… Презираю их и их бога сатану [446] Цит. по: Hendrix, Martin Luther , 181. .

Как известно, Генрих VIII обезглавил двух своих жен – так что, возможно, Лютер был не так уж неправ. Однако история пререканий Лютера с рыжебородым тираном-многоженцем началась почти десятью годами ранее, когда Лютер написал об индульгенциях. Тогда Генрих начал сочинение против Лютера, но, не закончив, отложил. В 1520 году, когда Лютер издал свой труд «О вавилонском пленении Церкви», Генрих вспомнил о незаконченном трактате и довел его до конца, переписав так, чтобы критиковать теперь в основном последнюю книгу Лютера. В то время Генрих позиционировал себя благочестивым католиком: видимо, с некоторой помощью кардинала Вулси он сочинил ядовитый ответ Лютеру, озаглавленный «Защита семи таинств», и удостоился за это от благодарного папы Льва X почетного титула «Защитник веры». Ознакомившись с трактатом, папа пришел от него в такой восторг, что пообещал индульгенцию всякому, кто его прочтет. Генрих называл Лютера «ядовитым змеем» и «адским волком». Но перещеголять Лютера в брани было сложновато: на этот трактат он немедленно ответил своим, озаглавленным «Против Генриха, короля Англии», где объявил, что сочинение Генриха полно лжи, а сам он – «король лжецов». К этому он добавил, что Генрих вопит и проклинает его, «словно уличная шлюха» [447] Там же, 182. . Именно этот трактат заставил Эразма возмутиться и публично выразить неодобрение тону Лютера.

На какой-то стадии этого обмена любезностями вмешался король Дании Христиан II. У него почему-то сложилось впечатление, что извинения со стороны Лютера за резкий тон побудят Генриха проникнуться симпатией к протестантизму. Как раз в это время Лютеру и прочим, порвавшим с Римом, требовалась помощь против герцога Георга, который сколотил католический союз и рвался в бой, стремясь раз и навсегда покончить с лютеранской заразой. Начнется ли война – никто не знал; а у курфюрста Иоганна хватало крепостей, нуждающихся в укреплении или перестройке, и он не готов был укреплять Виттенберг. Так что Лютер, поверив обещаниям Христиана, написал Генриху, быть может, одно из самых смиренных писем в своей жизни. Но увы, Христиан ошибся: Генрих не забыл и не простил – и увидел в этом письме прекрасную возможность отплатить обидчику. Лютер, можно сказать, сам подставился – и Генрих с наслаждением размазал его по стенке: обвинил и в совращении монахини, и в гибели тысяч жертв Крестьянской войны. Этот злобный, ядовитый ответ на смиренное и искреннее письмо и заставил Лютера в первый день нового 1527 года изливать свои чувства Линку. Как известно, три года спустя, когда кардиналу Вулси не удалось убедить папу аннулировать брак Генриха с Екатериной Арагонской (тетушкой императора Карла), Генрих выгнал кардинала взашей, порвал с Римом и в конце концов стал-таки протестантом, так что новому папе пришлось поспешно лишить его неуместного в новых обстоятельствах титула «Защитник веры». Но до этого оставалось еще три года. Пока что Генрих грудью стоял за Рим.

1527 год выдался тяжелым и в других отношениях. Прежде всего, вернулась чума. Она явилась в Виттенберг летом, и многие выехали из города – но не Лютер: он полагал, что долг его, как вождя и пастыря, остаться с паствой. Еще до начала чумы у Лютера начались собственные проблемы со здоровьем. Сперва он ощутил стеснение в груди – и вылечился от него настоем из бенедикта аптечного. Потом начался геморрой и другие болезни. Два года назад у Лютера был серьезный нарыв на ноге, но в тот раз он полностью излечился. Затем, в июне 1526 года, случился тяжелый приступ мочекаменной болезни. Кати спросила, что принести ему поесть, и Лютер попросил жареной селедки и холодного гороха. Врачи от такой «диеты» пришли в ужас – однако сам Лютер, как видно, лучше знал, что ему поможет: и в самом деле, камни скоро вышли, и боль утихла. Однако в дальнейшем Лютер страдал от этой болезни еще не раз.

Принес 1527 год и другие беды. В апреле убили друга Лютера, Георга Винклера, пастора в близлежащем городе Галле. Галле находился под властью архиепископа Альбрехта Майнцского и, следовательно, официально оставался городом католическим, однако Винклер смело проповедовал там евангелическую веру. Своим прихожанам он начал предлагать причащение под двумя видами – и это отступление от католической практики решило его судьбу. Он был вызван в Майнц, чтобы дать там отчет в своих действиях, – а на обратном пути погиб, как говорили, от рук убийц, подосланных архиепископом. Узнав об этом, Лютер написал прихожанам Винклера письмо со словами утешения. В этом письме он представляет, что сказал бы им Винклер сейчас, с небес. В словах, вложенных Лютером в уста Винклера, чувствуется его собственный мрачный взгляд на наш мир, изобилующий бесами; однако сам он видел в них утешение и поощрение. Все мы, писал он, вместе странствуем по этой долине слез и ничего не должны желать так страстно, как скорее присоединиться к нашему брату-мученику в месте, где нет ни печали, ни воздыхания: