Эрик Метаксас - Мартин Лютер. Человек, который заново открыл Бога и изменил мир

По крайней мере, завершился этот annus horribilis [454] «Ужасный год», лат. – прим. пер. на светлой ноте. 10 декабря Кати родила дочь Элизабет. Став свидетелем страшной смерти сестры Бугенгагена, Лютер боялся за жену; однако роды прошли легко, девочка родилась здоровой, жена также быстро оправилась. Окончилась и чума. А в последний день уходящего 1527 года и жена Бугенгагена родила сына, названного, как отец, Иоганном.

В 1528 году, желая выяснить, как продвигается духовное оздоровление Саксонии, курфюрст Иоганн отправил Лютера, Меланхтона и других с инспекцией церковных приходов на своей территории. Отчасти он стремился выяснить, не пустили ли корни на его землях еретические учения Schwärmer, которые не угасли и после смерти Мюнцера, а через некоторое время возродились в так называемой секте анабаптистов [455] Слово «анабаптист» означает «перекреститель», от греческого «baptismos» («крещение») и «ana» («пере-»). Анабаптисты не верили в действенность крещения младенцев и потому считали нужным заново «перекрещивать» приходивших к ним взрослых. . То, что предстало Лютеру в этих «командировках», не особенно вдохновляло. Повсюду встречал он глубокое невежество и непонимание христианской веры: даже там, где Реформации удалось выкорчевать старые католические традиции, их не заменило что-то иное и лучшее – напротив, создавалось впечатление, что, освободившись от католицизма, люди освободились и от морали, а религиозная жизнь их свелась к минимуму. От истинной евангельской свободы и радости все это было очень далеко. Вот что писал Лютер о своих впечатлениях:

Боже правый, что за бедствие мне предстало! Обычные люди, особенно в деревнях, ничегошеньки не ведают о христианской вере – и слишком многие пасторы, к несчастью, сами ничего не зная, ничему не могут их научить. А ведь все они носят имя христиан, все крещены, все принимают Святое Причастие – хоть и не знают ни молитвы Господней, ни Символа веры, ни десяти заповедей! В результате живут они как скоты, как неразумные звери, и, хоть Благая Весть к ним и вернулась, изощряются в тонком искусстве обращения своей свободы во зло [456] Denis R. Janz, ed., A Reformation Reader (Minneapolis: Fortress Press, 2008), 118. .

Едва ли стоит удивляться, что после десятилетий, даже столетий непросвещенности и жизни в синкретическом мире, где средневековые суеверия причудливо соединялись с обрывками католической веры, об истинной христианской вере многие крестьяне не знали ровно ничего. И несколько лет под руководством номинально евангелического проповедника едва ли могли здесь что-то исправить. Простые люди по-прежнему поклонялись Марии и иным святым, по-прежнему сохраняли менталитет «религиозных дел», характерный вообще едва ли не для всех религий на свете. Каждый понимал, что он в чем-то да виноват, каждый видел пропасть между собой и неким недостижимым стандартом; чтобы хоть отчасти смягчить это чувство вины, прибегал к религиозным ритуалам – и так тянулось с незапамятных времен. Что с этим можно сделать? Ясно было, что путь будет долог и труден: но, чтобы хоть немного его облегчить, Лютер решил составить катехизис.

Лютер понимал: много веков никто не знал ни Библии, ни ее содержания. Каждое воскресенье люди приходили послушать священников – но священники и сами ничего об этом не ведали. Передача веры была невозможна. Посещая все эти деревни и городки и сталкиваясь с глубиной народного невежества, идущего прямиком из Темных веков, Лютер поражался и скорбел – но скорбь привела его к созданию одного из величайших его трудов, «Большого катехизиса». Эта книга, с помощью которой Лютер надеялся распространить и укрепить веру, увидела свет в 1529 году. Говорилось в ней о самых основах веры: о десяти заповедях, апостольском Символе веры, молитве Господней, святом крещении и причащении. Написана она была в форме вопросов и ответов, удобной для обучения; предназначалась прежде всего пасторам, которые, не зная основ веры сами, не могут научить им и паству. Кроме «Большого катехизиса», Лютер выпустил и «Малый катехизис», предназначенный для простецов и даже для детей.

Сведения из катехизиса нужно было не просто заучить наизусть, но воспринять умом и сердцем. Например, объяснение первой заповеди, «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня», Лютер начинал с такой необычайной формулировки:

Что означает «иметь бога»? Что такое Бог? Ответ: Бог есть то, от чего мы ожидаем всякого блага и к чему прибегаем во время нужды. Иметь Бога означает не что иное, как верить и доверять Ему всем сердцем. Как я уже не раз говорил, вера и доверие сердечное могут принадлежать и Богу, и идолу. Если твоя вера и доверие верны, тогда твой Бог – истинный Бог. Если же они ложны – у тебя нет истинного Бога. Ибо вера и Бог друг с другом неразрывны. Итак, к чему тяготеет и чему вверяет себя твое сердце – и есть твой Бог [457] Martin Luther, The Large Catechism of Martin Luther (Philadelphia: Fortress Press, 1959), 9. .

Между тем у Лютера и его друзей продолжалась черная полоса. На четвертый месяц 1528 года Бугенгаген и его жена потеряли младенца Иоганна. А в августе умерла Элизабет, восьмимесячная дочь Лютера и Кати. Лютер очень любил эту кроху, и скорбь о ее потере стала для него почти непереносима: «Удивительно, как я скорблю по ней; сердце мое стонет, словно у женщины. Никогда не думал, что сердце отца может питать такую нежность к ребенку» [458] Bornkamm, Luther in Mid-career , 564. . Лишь немного утешило его то, что 4 мая следующего года Кати родила еще одну дочь, которую назвали Магдаленой.

Должно быть, вскоре после рождения Магдалены в Виттенберг к Лютеру приехали его родители; в 1529 году Кранах написал их портреты. На портрете отца Лютера, Ганса, перед нами предстает человек усталый и, пожалуй, недовольный жизнью (а может быть, просто нетерпеливо ждущий, когда можно будет встать). Маргарита, мать Лютера, выглядит суровой, быть может, тоже утомленной жизнью и ее скорбями – и, возможно, покорившейся тому, что ради создания портрета приходится часами сидеть неподвижно. Много ли радости в том, чтобы на старости лет получить условное бессмертие, – и что хорошего в том, что потомки увидят вас стариками? Само то, что эти портреты были созданы и дошли до нас, говорит о многом. А зачем они были написаны – мы не узнаем никогда.

1520-е годы подходили к концу – и единственной причиной, по которой Лютер оставался жив, а Реформация распространялась, оставалось то, что император был занят другими делами и не спешил воплощать Вормсский эдикт в жизнь. В сущности, после Вормсского рейхстага 1521 года Карл ни разу не был в Германии. Он воевал с французами. В 1526 году император не смог присутствовать на Шпейерском рейхстаге: его заменял младший брат, эрцгерцог Австрийский Фердинанд. В течение пяти лет после Вормса, пока лютеран никто не трогал, они резко увеличились в числе и возросли в силе. А вот у императора дела шли хуже: турки осаждали восточные границы империи, Франциск I Французский теснил его войска на западных. В борьбе с турками Карл не получал от Германии никакой помощи; а когда в 1525 году он наконец разбил Францию в битве при Павии, папа Климент VII, преемник Адриана VI, своей папской властью освободил Францию от навязанных Карлом суровых условий мира. Вышло, что император ничего не выиграл.