Александр Бушков - Д'Артаньян – гвардеец кардинала

– Вот кстати. Не отобедаете ли у меня? Моя супруга хотела вас видеть. Могу вас заверить, что мой повар пополняет свои запасы в хороших лавках и ни разу не ловил для своих пирогов заплутавших путников…

– Охотно, – сказал д'Артаньян искренне.

Д'Артаньян питался совсем неплохо – трудами госпожи Бриквиль, понятное дело, – но повар семейства де Кавуа, как вскоре стало ясно, был не в пример искуснее того, чьими услугами пользовалась Луиза. Такого сальми [7]из зуйков и жаворонков д'Артаньян еще не отведывал в Париже, жареные бекасы тоже были вне всяких похвал, а шпигованная телятина с артишоками и мозгами сделала бы честь Лукуллу. Вина тоже подавались великолепные – главным образом бургундское «нюи» и «поммар», считавшиеся в то далекое время наиболее изысканными. Становилось понятно, отчего де Кавуа несколько располнел. Сам же д'Артаньян пришел в благодушнейшее настроение. Он несколько рассеянно слушал болтовню госпожи де Кавуа, бойкой, нарядной и красивой женщины лет двадцати пяти-двадцати шести, и чем дальше, тем больше в ее выговоре ему стало угадываться что-то знакомое…

– Послушайте, госпожа де Кавуа! – сказал он наконец, чувствуя себя, словно тот древний грек, сделавший какое-то великое открытие, связанное с насыпанным в ванну золотом (как бишь его? Алкивиад, кажется? Вроде бы у него был титул Архимедикус…) – А вы ведь родом из Лангедока!

– Совершенно верно, господин д'Артаньян! – живо подтвердила хозяйка. – Можно сказать, мы с вами из соседских мест – Гасконь рядышком с Лангедоком, рукой подать, стоит только через Гаронну переправиться… В Лангедоке я и познакомилась с де Кавуа. Вы слышали эту историю?

– Откуда же, госпожа де Кавуа, – сказал д'Артаньян искренне.

– Мирей! – воскликнул де Кавуа, пытаясь урезонить жену.

– Луи, не мешай мне развлекать гостя беседой! – решительно возразила госпожа де Кавуа, и суровый капитан мушкетеров кардинала, к немалому удивлению д'Артаньяна, покорно умолк. – Я, знаете ли, дочь знатного лангедокского сеньора, а вот де Кавуа – сын мелкопоместного дворянина из Пикардии…

Де Кавуа печально вздохнул, но не осмелился более протестовать вслух. У д'Артаньяна понемногу стали раскрываться глаза на то, кто является подлинным хозяином в этом доме, – и это, без сомнения, вовсе не капитан гвардейцев кардинала, грозный и решительный лишь за пределами этого уютного жилища…

– Госпожа де Кавуа, – сказал гасконец убежденно. – Такое происхождение вряд ли порочит дворянина. Я тоже сын мелкопоместного дворянина, чего совершенно не стыжусь…

– Господь с вами, д'Артаньян! Я вовсе не хочу сказать, что презираю Луи. Наоборот, я его ужасно люблю… Так вот, моего отца звали де Сериньян, и во время войн в Каталонии он был ни больше, ни меньше как бригадным генералом. А я была вдовой дворянина по имени де Лакруа, совсем молоденькой вдовой, бездетной и, могу похвалиться, красивой.

– Вы и сейчас красивы, госпожа де Кавуа, – искренне сказал гасконец.

– Ага, как бы не так! Видели бы вы меня тогда… Тогда мне было всего шестнадцать, а теперь – двадцать шесть, и я родила восьмерых детей, любезный господин д'Артаньян…

– Восьмерых?!

– Вот именно. Их, правда, осталось только шесть, господу было угодно взять у нас двоих… Но мы отвлеклись. Так вот, я была очаровательной шестнадцатилетней вдовой и вовсе, скажу вам по совести, не собиралась лить слез по муженьку, которого и не успела-то узнать толком – родители поторопились меня выдать замуж, да простится им на том свете эта торопливость… А Луи служил в то время у господина де Монморанси – так он, пикардиец, и оказался в нашем Лангедоке. Он меня увидел и тут же влюбился – я того стоила, право же… У меня осталось от покойного мужа некоторое состояние, а Кавуа был небогат, и этот дурачок, вообразите себе, по этой именно причине и не решался сделать мне предложение. Чтобы и я, и окружающие не подумали, что он хочет жениться на деньгах. Он мучился, терзался, украдкой бродил вокруг моего дома и даже пытался покончить с собой, бросившись в пруд…

– Мирей, Мирей! – кротко возразил де Кавуа. – Вот насчет пруда ты все же наврала…

– Ну хорошо, насчет пруда я присочинила ради красного словца, чтобы совершенно походило на рыцарские романы… но насчет всего остального не соврала ничуть. Разве ты не терзался?

– Терзался, – со вздохом согласился де Кавуа.

– И мучился?

– Несказанно.

– И в отдалении от моего дома бродил ночами, вздыхая так, что пугались лошади в конюшне?

– Бродил. Однако, сдается мне, насчет лошадей ты…

– Так поэтичнее, – безапелляционно отрезала очаровательная госпожа де Кавуа. – Вы только представьте себе эту картину, д'Артаньян: ночные поля Лангедока, над которыми разносятся вздохи и рыдания бродящего, как призрак, безутешно влюбленного де Кавуа… Это ведь поэтично, согласитесь?

– Ну, в некоторой степени… – дипломатично ответил д'Артаньян.

– Вот видите! Словом, однажды случилось так, что Кавуа с кем-то серьезнейшим образом поссорился, и должна была состояться дуэль… Знаете, что он устроил? Отправился к нотариусу и, допуская, что может быть убит, составил завещание по всей форме. А наследницей назначил меня. Пикантность тут еще и в том, что я-то нисколечко не подозревала, какие чувства в нем возбудила, я с ним даже не была знакома. Зато жена нотариуса была моей подругой. Вдруг она приходит и говорит: «Мирей, вы знаете, что будете наследницей господина де Кавуа, если его убьют на дуэли?» Я была прямо-таки ошеломлена. И спрашиваю: «Кто такой этот господин де Кавуа? Я с ним совершенно незнакома и впервые слышу это имя!» Моя подруга отвечает: «О, это молодой красивый дворянин, который тайно и беззаветно в вас влюблен…» Можете представить, д'Артаньян, какую бурю любопытства такие слова вызвали у юной очаровательной вдовы? Впервые меня тайно и беззаветно любил молодой красивый дворянин… А де Кавуа десять лет назад и впрямь был красив, как Адонис… с тех пор он состарился и располнел, но я люблю его, как встарь… Конечно же, я была тронута. Я рассказала все моему отцу, братьям, всем нашим друзьям – и послала их с утра прочесывать местность, чтобы помешать дуэли…

– И помешали? – с живым интересом спросил д'Артаньян.

– Увы, нет. Если бы я сама поскакала на поиски дуэлянтов, я бы непременно им помешала!

– Не сомневаюсь, госпожа де Кавуа, – искренне ответил гасконец.

– Ну вот… А эта орава мужчин – мои родные, знакомые и их слуги – без всякой пользы носились по окрестностям. Тем временем поединок давно закончился. Только не де Кавуа был убит, а он сам нанес противнику два удара шпагой, не получив ни одного – у него, знаете ли, легкая рука. Потом только подоспели посланные мною всадники – и доставили де Кавуа ко мне в целости и сохранности, овеянного славой победителя. Я посмотрела на него – и влюбилась. И, не откладывая дела, заявила ему: «Слушайте, господин де Кавуа, если вы меня любите, почему бы вам на мне не жениться?» Подозреваю, сам он так и не решился бы… Но теперь, после моих слов, куда ему было деваться? С тех пор мы так и живем в согласии и любви, и на свете, могу вас заверить, нет человека счастливее де Кавуа. Я взяла на себя решительно все домашние дела и заботы, а ему осталась работенка для ленивых – командование ротой, служба у его высокопреосвященства кардинала… – Тут она замолчала и пытливо воззрилась на д'Артаньяна, причем видно было, что ее только что осенила некая новая идея. – Послушайте, д'Артаньян, а вы ведь не женаты?