Мария Пастернак - Золото Хравна

Смотри за ним, — она кивнула на Торлейва. — Повязку меняй каждый день. В запечатанном роге — та мазь, что я прикладывала к его ране. Будьте осторожны, дети. Стану петь за вас, дни и ночи буду держать ваш путь сердцем, выправлю лыжню вашу песней, синей дорогой будет вам под ноги наст, снег укроет след, ворогу отведу глаз, страж ночной краем леса пройдет за вами, увидите его — не бойтесь: не от злого он, от доброго духа исходит.

— Одевайся, Вильгельмина! — поторопил Торлейв. — Нельзя больше медлить!

Они шли уже давно, двигались быстро и слаженно. Снег сыпал и сыпал, заносил лыжню. Глядя на белое небо, можно было предположить, что снегопад затянется: оно было рыхло, точно каша.

«Дорога Конунгов удобна, и идти по ней легко, — думал Торлейв. — Лед уже крепок, и русло Гломмы приведет нас кратчайшим путем в Нур-Трёнделаг. Но если деревянная стрела уже отправилась по хуторам и усадьбам, правильней будет держаться окольных путей, по крайней мере пока мы не покинем пределы Эйстридалира».

Торлейв взглянул на Вильгельмину. Волосы ее, скрученные жгутом, спрятаны были под красную лапландскую шапочку, у висков они выбивались нежными завитками. Мальчишеский кафтанчик был ей великоват. Сшитый из красно-коричневого сукна, он вылинял до седой рыжины на плечах, на локтях красовались заплаты, а истрепавшиеся концы рукавов были подшиты полосками потертой кожи.

Штаны — тоже заплата на заплате — смешно и мешковато сидели на тонкой ее фигурке. Мальчишка из Вильгельмины получился хрупкий и бледный, но что за беда — не всем же быть румяными здоровяками.

Торба за спиной Вильгельмины полна была еды, что дала им в дорогу Йорейд. Торлейв также нес большой берестяной короб. Рубашка Оддгейра оказалась узка ему в плечах и коротка. Коричневую куртку Стурлы, запачканную кровью Торлейва, Йорейд отмыла — осталось лишь вылинявшее пятно на боку. В сундуке Йорейд нашелся и плащ — большой, темно-бурый, поеденный молью и мышами. Торлейв свернул его в скатку и привязал к коробу сверху. Плащ вполне мог заменить одеяло, так что отказываться от него не следовало, какой бы помехой в пути он ни казался. Широкий пояс Оддгейра был длинен Торлейву и дважды оборачивал его бедра. Поначалу Торлейв подвесил к нему отцовские ножны, но уже спустя четверть мили [108] Норвежская миля — около 10 километров. рана в правом боку начала отзываться болью на каждый шаг. Пришлось остановиться и перевязать ножны так, чтобы они висели за спиною, рядом с коробом.

— Хотел бы я знать, что происходит сейчас на Таволговом Болоте, — задумчиво сказал Торлейв, сдвинув темные брови.

— И я бы хотела это знать, — со вздохом отозвалась Вильгельмина. — Думаешь, Стюрмир догадывается, куда мы идем?

— Это не так трудно, — пожал плечами Торлейв.

— Я все-таки ничего не понимаю, — пожаловалась Вильгельмина. — Совсем ничего. Зачем им Стурла? Зачем им я?

— Кое-что прояснилось, покуда я лежал в амбаре, — сказал Торлейв. — Они говорили о золоте Хравна Бешеного. Это ведь ваш со Стюрмиром общий родич?

— Отец рассказывал мне о нем в тот раз — помнишь? — когда мы с тобой утащили лодку из лодочного сарая. Ты тогда написал на ее борту «Морской Дракон», и в тот же день мы совершили два набега — на капустное поле и на яблоневый сад. А потом еще лежали в стогу и объелись капустой и яблоками, и назавтра у меня болел живот — ты помнишь?

— Конечно помню, — усмехнулся Торлейв.

— Тогда отец объяснил мне так: все это потому, что в моих жилах течет разбойничья кровь. И рассказал про Хравна Бешеного. Я возгордилась после его слов! Он сказал, что Хравн был настоящий морской хёвдинг — здоровенный, косматый, с ярко-рыжей бородою и яростными зелеными рысьими глазами.

— Сходство с тобою не так уж бросается в глаза, — заметил Торлейв.

— Он плавал на шнекке с драконьей головой, — продолжала Вильгельмина. — Корабль звался «Золотой Вепрь». О нем сложили сагу, только Стурла ее не помнит. Хравн Бешеный ходил много раз в Исландию, Ибернию, Миклагард [109] Иберния — Ирландия, Миклагард — Константинополь. и Валланд. Он грабил всех подряд! Он был настоящий язычник и викинг, хотя и крестился — но, кажется, для того только, чтобы избежать каких-то неприятностей. Вроде какой-то конунг обещал запустить ему, некрещеному, гадюку в рот или что-то подобное, что тогда было принято. Но Стурла никогда не рассказывал мне ни о каких сокровищах Хравна. Думаю, если б он знал что-нибудь, не стал бы от меня скрывать… Скажи мне, Торве, вот что: как мог Стюрмир решиться на такое? Даже ради ста мешков золота?

— Он настоящий убийца и разбойник, Мина. И он, и остальные тоже. Я понял это тогда, в горнице, когда ты пошла принести мне кружку пахты. Мысленно я повторял тебе: «Беги, беги отсюда, надевай лыжи и беги!» Стюрмир заговаривал мне зубы своими байками, а я надеялся, что ты поняла меня и что ты уже далеко. Ягнятник даже не пытался ничего скрывать: он был уверен, что скоро меня убьет, смотрел на меня как мясник на теленка. И тут ты вернулась — и сердце мое остановилось от страха.

— Ты тогда сказал мне: «Мина, они убийцы»… — Сцена в сенях живо припомнилась Вильгельмине, она поежилась. — А я не поняла твоих слов.

— Они хуже тех разбойников, что прячутся в горах, что грабят и убивают путников на дорогах, — с болью произнес Торлейв. — Они делают то же самое, но прикрываясь законом. Они охотники, это очень удобно, никто не скажет им: «Почему вы носите с собою столько оружия, это запрещено королевским указом». Они знают повадки зверей и пользуются этим для сокрытия своих преступлений. Нилус из Гиске отыскивал тех, кто лишен мира. Он пытал их жен, чтобы вызнать, где скрываются мужья. Убивал всех, кого находил, — и женщин, и детей, потому что дети ведь имеют право на часть наследства отцов, даже если те лишены мира. А он их убивал и забирал всё. Обычно в таких случаях имущество идет в королевскую казну, но Нилу су полагалась третья часть, так что это было выгодно для него.

— Откуда ты знаешь?

— Все это знают.

— Почему король Магнус, а теперь и новый король Эрик это допускают?

— Король много чего допускает, Мина, хотя едва ли он знает обо всем, что происходит в стране. К тому же Нилус из Гиске был сильный человек, держал немало власти. Все его боялись. Думаю, он прикрывал от закона Стюрмира и всех остальных. Правильно сказала Йорейд: бояться надо человека, а не волка, людская жадность куда ненасытнее.

— А волки, Торве? — вскинула светлые брови Вильгельмина. — Ведь волки действительно были! Мы видели их. Это был не сон. Ты слышал сказки о Белой Волчице?