Франческо Габриэли - Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века

Больше будет сказано о стене Иерусалима, построенной им, рвах, вырытых им, и при этом он оставался непревзойденным в актах беспримерной щедрости – в этом ему не было равных. Аль-Малик аль-Азиз Усман (другой сын и преемник Саладина), возвращаясь в Египет, которым он правил, оставил в Иерусалиме весь свой арсенал, даже не подумав отдать мне приказ переправить его в Египет. Также он оставил горы денег, имущества и продовольствия (далее подробно перечисляются все виды оружия по отдельности и детали доспехов). Ко всему прочему, одним из условий освобождения франков было оставление в городе лошадей и сбруи. Так что теперь город был хорошо укреплен и не нуждался в помощи извне.

Башня Давида, расположенная за пределами Масджид аль-Акса, располагалась в укрепленной крепости возле городских ворот. Она была поставлена на возвышенности и использовалась правителем. Султан позаботился о ее восстановлении, обеспечил ее имамом, муэдзином и стражниками. Благочестивые люди шли сюда утром и вечером. Султан вдохнул в нее новую жизнь и дал ей новую красоту, которой могли наслаждаться люди. Кроме того, он приказал обновить все мечети и охранять все святыни. Место, где крепость была построена, было домом Давида и Соломона. Сюда люди приходили, если хотели их встретить. Аль-Малик аль-Адиль разбил лагерь в церкви Сиона, и его войска стояли у ее ворот. Домочадцы султана, благочестивые ученые и просто добродетельные люди говорили с ним о создании медресе для шафиитских правоведов и монастыря для суфиев. Он отвел для использования под медресе церковь, посвященную святому Иоанну, расположенную возле Ворот Племен, а под монастырь – дом патриарха возле церкви Воскресения. Он щедро одарил их. Он также предназначил участки для медресе других общин. Султан закрыл церковь Воскресения для христиан даже в качестве убежища. С ним многие говорили о ее судьбе. Одни утверждали, что ее следует разрушить и уничтожить все, что в ней находится (далее подробно перечисляется, что именно нужно уничтожить). Они считали, что, только если ее сровнять с землей и вспахать место, где она стояла, люди перестанут туда ходить. Если же она будет стоять, паломникам не будет конца. Но большинство предложило другое: «Что пользы разрушать и уничтожать? Это не помешает нечестивцам приходить на место, где она стояла». Они понимали, что это не обычная постройка, а дом Креста и Гроба Господня, то есть объект поклонения. Христиане будут продолжать приходить сюда, даже если землю вспахать и разбросать. И когда Умар, князь правоверных, завоевал Иерусалим в ранние времена, он подтвердил право христиан на владение этим местом и не приказывал им разрушить строение.

Конрад Монферрат, спаситель Тира и движущая сила Третьего крестового похода, запомнился современным мусульманским историкам больше, чем другие франки, за исключением разве что Ричарда Львиное Сердце. Ибн аль-Атир описал прибытие Конрада, которого он называет «аль-маркизом», в Тир и упрекнул Саладина, возможно оправданно, за то, что он не проявил достаточно упорства при атаке на город. Тир устоял, что сделало возможным военное возрождение христиан и осаду Акры.

Ибн аль-Атир

Когда граф Раймунд, правитель Триполи, бежал из Хаттина, он остановился в Тире, одном из самых сильных и хорошо защищенных сирийских городов. Когда он увидел, что султан взял Тибнин, Сидон и Бейрут, он побоялся, что Саладин пойдет на Тир, в котором в тот момент не было войск, способных его защитить, поэтому он поспешно покинул Тир и направился в Триполи. Тир остался незащищенным, и, если бы Саладин атаковал сначала его, а потом Тибнин и другие города, он легко бы его взял. Но султан думал, что естественная защита затруднит взятие города, и хотел сначала овладеть окружающей территорией, чтобы облегчить захват. Именно поэтому город остался незавоеванным. Видно, так было угодно Всевышнему. Так случилось, что франк из Утремера, которого звали Маркиз – будь он проклят! – отправился морем с большим богатством в паломничество и с торговой миссией, ничего не зная о несчастьях, постигших франков. Когда он вошел в гавань Акры, у него появились подозрения. Никто не радовался, не звонили колокола, на пристани не толпился народ, как всегда бывало при входе в порт франкского судна. Да и люди на берегу были одеты как-то иначе. Он бросил якорь, не зная, чего ожидать. Ветер стих. Аль-Малик аль-Афдаль, со своей стороны, отправил людей на лодке, желая узнать, кто прибыл и с какой целью. Когда лодка приблизилась, Маркиз не знал сидевших в ней людей и спросил, что случилось. Ему рассказали о поражении франков, падении Акры и других городов и одновременно сообщили, что Тир, Аскалон и ряд других городов еще в руках франков. Поскольку ветра не было, и судно не могло выйти из порта, Маркиз послал гонца на берег с просьбой разрешить ему войти в город с деньгами и товарами. Разрешение было дано, но он посылал гонца на берег снова и снова с новыми вопросами, чтобы выгадать время и дождаться попутного ветра, который помог бы ему скрыться. Ветер наконец подул в нужном направлении, и Маркиз сразу поднял паруса и направился в Тир. Аль-Малик аль-Афдаль послал за ним галеру, но она не сумела догнать судно франка, и он благополучно прибыл в Тир, где собралось очень много франков. Всякий раз, когда Саладин брал очередной город – Акру, Бейрут и другие, он позволял населению уйти, и люди шли в Тир. Так что город был переполнен народом, но не было лидера, способного объединить людей, и командира, который повел бы их в бой. Люди, собравшиеся в Тире, не были воинами, и договаривались о сдаче города Саладину. Когда прибыл Маркиз и обещал защитить город лично, у людей появилась надежда. Он раздал деньги, привезенные с собой, выдвинув условие, что город и окрестности теперь принадлежат ему и никому больше. Люди согласили, но он заставил их еще и поклясться, после чего поселился в Тире и стал им управлять. Он обладал воистину дьявольским умением управлять городом и защищать его, и к тому же был очень смелым человеком. Его первым деянием стало укрепление городских оборонительных сооружений. Он обновил траншеи, привел в порядок стены, увеличил вооружение. Жители согласились защищать город.

Когда Саладин взял Иерусалим, он остался за пределами городских стен до 25-го дня месяца шабан, занимаясь реорганизацией, основанием монастырей и медресе. Он создал медресе шафитов в доме госпитальеров – очень красивом здании. Закончив работу в Иерусалиме, он перешел к Тиру, где собралось много франков, во главе которых теперь был Маркиз. Он хорошо управлял городом и усилил его укрепления так, что город стало не узнать. Саладин дошел до Акры и оставался там несколько дней, а когда Маркиз услышал о его прибытии туда, он немедленно принялся укреплять стены Тира и углублять рвы. Он установил связь между морем с одной стороны и с другой, так что город стал как остров в окружении воды, недоступный и неприступный.