Франческо Габриэли - Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века

По-арабски – al-Quiama, но мусульманские авторы того времени в насмешку переделали название в al-Qumama, что означает «куча навоза»; в такой форме название встречается и у Имад ад-Дина; это церковь Гроба Господня.

Франки сказали: «Здесь наши головы падут, наши души покинут нас, прольется наша кровь, мы расстанемся с жизнями; мы станем терпеть удары и раны и отдадим все, что у нас есть, в защиту места, где живет Святой Дух. Это наша церковь Воскресения. Здесь мы займем позиции, и отсюда будем совершать вылазки, здесь наши крики вознесутся к небесам, здесь мы принесем покаяние, здесь будут развеваться наши знамена. Мы любим это место, мы привязаны к нему, наша честь требует защищать его. Его спасение наше, его безопасность наша, его выживание наше. (Далее следует чрезвычайно многословное и напыщенное объяснение причин, заставлявших франков защищать церковь Гроба Господня. Интересно, что среди них автор указал распятие в этом месте Мессии и рождение Святой Девой сына. Судя по всему, автор смешал и изложил все, что знал о христианстве. Впрочем, христианские знания об исламе в то время были не более точными. После этого идет изобилующее гиперболами описание подготовки франков и приближающейся к ним армии Саладина, грозной и неудержимой, отважной и рвущейся в бой, исполненной решимости пролить кровь врага и т. д.) Когда же Саладин прибыл в Иерусалим, он сразу пожелал увидеть Масджид аль-Аксу, разведать ближайшую к мечети дорогу и узнать, кто были ее самые выдающиеся поборники веры. Он желал выразить благородные чувства, которыми его вдохновил Аллах.

Султан сказал: «Если Аллах помог нам выдворить его врагов из Иерусалима, мы не устаем радоваться этому». Иерусалим находился в руках его врагов девяносто один год (с 492/1099 до 583/1187). За это время рвение мусульманских суверенов, которые желали бы освободить его, уменьшилось, и франки укрепились здесь во власти. Да и как Аллах мог не помочь в завоевании Иерусалима и Масджид аль-Аксы, если это город пророков и святых, место, где благочестивые люди поклоняются своему Богу, которое посещают великие святые, живущие на земле, и ангелы небесные. Здесь стоит Скала, сохраненная от разрушения, а над ней возвышается Купол, словно великолепная корона. Здесь начинается путь Вознесения, отсюда взлетел Бурак (небесный конь, на спине которого Мухаммед покинул скалу, совершая свое чудесное путешествие). В этом городе есть Ворота Милосердия (Баб-ар-Рама, сегодня Золотые ворота), и тот, кто пройдет через них, получает право на вечную жизнь в Раю. Здесь храм Соломона и другие святыни. Иерусалим – первая из двух кибла [3] Кибл а – направление молитвы; изначально Мухаммед определил, что молиться надо в сторону Иерусалима, но потом изменил решение, выбрав Мекку; Иерусалим – второй дом Бога после Каабы в Мекке и третий священный район после Мекки и Медины. , второй из двух Домов Божьих, третий из Священных мест. В начале суры (Коран XVII, 1) сказано: «Хвала тому, кто в некоторую ночь содействовал рабу своему совершить путь от запретной мечети (в Мекке) к отдаленной мечети (в Иерусалиме) которой окрестности мы благословили». Иерусалиму посвящено множество молитв, и достоинств не счесть. В него и из него было совершено ночное путешествие пророка, над ним раскрылись небеса, о нем упоминается в рассказах пророков, его посещали святые, здесь совершались чудеса. […] Здесь храм погребения Святой Девы, о которой Бог говорил: «Захария каждый раз, когда входил к ней в ее обитель, находил перед ней пищи» (Коран III, 32). Иерусалим – город, который основал Давид и посоветовал Соломону построить. Его завоевал аль-Фарук (почетное имя Умара). Как славен и велик Иерусалим, как благороден и горд! (Далее следуют возвышенные восхваления Иерусалиму, не содержащие никакой информации.)

Саладин поклялся вернуть Иерусалиму прежнее великолепие, и был исполнен решимости не покидать город, пока он не сдержит данное им слово. В этом он не сомневался. Очень уж ему хотелось, чтобы лица членов его семьи (то есть Айюбидов) осветились радостью, узнав, что он побывал на том самом месте, где некогда началось ночное путешествие пророка. К западной части города он подошел в воскресенье, 15-й день месяца раджаб / 20 сентября. Сердца неверных содрогнулись, многобожники пребывали в смятении. В то время в Иерусалиме было 70 тысяч франкских воинов, пеших и конных, лучников, меченосцев и копьеносцев, готовых к защите города. Они вызвали нас на бой, преградив путь. Они нападали на нас, кипя от ярости, наносили удары, оскорбляли, метались и крестились. Они говорили: «Каждый из нас стоит двадцати таких, как вы». Они намеревались защищать церковь Воскресения до конца, не щадя собственных жизней.

В пятницу, 20-й день месяца раджаб / 25 сентября султан с севера подошел к городу и разбил лагерь, перекрыв дороги франкам, оставив им открытой лишь дорогу к смерти. Он построил катапульты, чтобы обрушить на врага потоки ужаса – даже Скала стонала под ударами камней, и враг укрылся за стенами крепости, откуда не осмеливался больше выйти. Франки даже головы не могли высунуть из ворот, за которыми их ждала смерть, несчастья и гибель души. Тамплиеры стенали, бароны низвергались в ад, госпитальеры возносили проклятия. «Братьев» ждала неминуемая смерть. Ничто не могло защитить от летевших с неба камней; огонь желания жег сердца сражавшихся с обеих сторон, лица воинов были открыты поцелую меча, жажда боя терзала сердца, руки сжимали рукояти мечей, умы переполняла жажда найти тех, дух которых не позволил им посвятить себя целиком своему делу. Камни, летевшие из катапульт, ломали крепостные стены и зубцы. Создавалось впечатление, что их бросают могучие руки неуязвимых рыцарей. От их снарядов не было никакой защиты. (Последующий отрывок, изобилующий возвышенными метафорами и иносказаниями, судя по всему, означает следующее: они несли с собой ужас, вызвали позывы рвоты у тех, кто понимал их смертоносную силу; однако, как это часто бывает у Имад ад-Дина, смысл теряется за стремлением к велеречивости и благозвучности.) Камни уничтожали все, их полет сопровождался адским завыванием, а падение – жутким грохотом (у автора описание довольно длинное, но не информативное). Враг был сломлен, его ряды разбиты, ров перейден. Началась атака. Победа ислама была очевидна, так же как и смерть неверных. Была пробита брешь, и проблема решилась. Были приложены энергичные усилия, и цель была достигнута. Враги были ранены или убиты, препятствия устранены, работа завершена. Город стал мусульманским. Ибн Барзан пришел к султану и попросил сохранить жизнь его людям. Султан отказался. «Не будет вам ни гарантий, ни милостей. Наше единственное желание – видеть вашу вечную покорность. Завтра мы станем здесь полными хозяевами, прольем кровь ваших мужчин, женщин уведем в рабство». Тогда люди ответили: «Если мы не можем рассчитывать на ваше милосердие, и у нас нет надежды на ваше благородство, если у нас нет пути к спасению и веры в то, что нас ждут впереди мир и безопасность, тогда мы будем сражаться до последнего, не на жизнь, а на смерть. Пусть мы погибнем в огне, но не пойдем покорно на бойню. Никто из нас не будет ранен, прежде чем ранит десятерых врагов, никто не встретит смерть, не захватив с собой как можно больше противников. Мы сожжем наши дома и разрушим Купол, а вам оставим позор обращения вас в рабство. Мы уничтожим Скалу, а вам предоставим горевать из-за ее утраты. Мы убьем всех мусульманских пленных, которые находятся у нас в руках, а у нас их тысячи. Всем известно, что мы высоко ценим свою репутацию. Что касается нашего имущества, мы скорее уничтожим его, чем отдадим вам, а своих сыновей убьем. Какое преимущество получите вы, отвергая наши предложения. Ведь вы же сами все потеряете. Не обольщайтесь надеждами на успех – только мир способен компенсировать зло».