Франческо Габриэли - Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века

Таким образом, он попросил помощи у Всевышнего и, не задерживаясь, выступил на врага. В пятницу, 24-й день второго месяца раби франки шли к Тверии. Они двигались очень быстро, словно постоянно шли по склону вниз. […] Перед ними султан выставил свое войско на бой. Одновременно он внимательно следил за авангардом, отрезал доступ к источникам воды и сам расположился между франками и их целью, держа их на расстоянии. Стояла адская жара, а люди кипели от ярости. Сириус посылал на землю безжалостный жар, который пожирал их запасы воды, не позволяя утолить жажду.

Ночь разделила противоборствующие стороны, а кавалерия перекрыла дороги. Ислам провел ночь лицом к лицу с неверными, монотеизм – с тринитариями. Правоверные оставались вблизи заблудших, а приверженцы истинной веры – с многобожниками. Тем временем несколько кругов ада приготовились к приему грешников, а рай – к приветствию праведников. Малик (страж ада) ждал, и Ридван (страж рая) ликовал. На рассвете началось сражение. Франки надеялись на отсрочку, и их армия начала искать пути отступления. Но все пути были отрезаны. Терзаемые жаждой, атакуемые со всех сторон, франки ничего не могли сделать. Они сотнями гибли и попадали в плен. Даже муравей не мог бы ускользнуть от доблестной мусульманской армии. Стрелы поражали франков, и те, которые раньше казались львами, теперь превращались в ежей. Их ряды быстро редели. Те, в кого не попадали стрелы, гибли под ударами мечей. Граф увидел, что поражение не за горами, отказался от намерения продолжать бой и стал планировать отход. Это было даже раньше, чем в движение пришли главные силы, и пламя войны разгорелось во всю силу. Его отряд нашел путь отступления через вади, не желая останавливаться. Он исчез мгновенно, словно проблеск молнии, и больше не вернулся. Таким образом, граф, охваченный ужасом и желанием спастись, не видел окончания сражения. Франки были окружены со всех сторон. В какую бы сторону они ни направились, их всюду встречали мусульмане. Франки начали ставить палатки и шатры, а храбрые лучники осыпали их стрелами. Но им не позволили разбить лагерь. Наша армия была вокруг них, как адский огонь вокруг грешников. Они попытались исправить положение, спешившись и оседлав землю, а их подпруги обхватили бугорки земли (ибн аль-Атир передал смысл этой сложной метафоры намного проще и понятнее: они сели на землю).

Дьявол и его подручные были пленены. Король и его графы попали в плен, и султан велел привести к нему своих главных пленных. Они качались и спотыкались, закованные в цепи, словно пьяные. Среди них был Великий магистр тамплиеров и многие его рыцари. Привели короля Ги и его брата Жофрея, Гуго Джубайля, Хамфри, Ар-ната из Эль-Керака, который первым попал в сети. В свое время султан поклялся, что прольет его кровь. Он сказал: «Когда он окажется в моих руках, я его немедленно убью». Когда Арната привели, султан усадил его рядом с королем и стал упрекать в предательствах и пороках. «Как часто ты давал клятву и нарушал ее? – вопрошал султан. – Сколько обязательств ты не выполнил? Сколько договоров заключал и разрывал?» Переводчик передал ему слова султана и получил ответ: «Так всегда ведут себя короли. Я лишь следовал традиции». Тем временем король умирал от жажды и дрожал от страха. Но султан обратился к нему вполне дружелюбно и постарался успокоить. Он велел принести ему холодной воды. Король утолил жажду и передал чашу Арнату. Тот взял ее и немедленно осушил до дня. Султан сказал: «Я не позволял давать ему воду, и в любом случае то, что он выпил эту воду, не гарантирует его безопасность». Потом он сел на коня и ускакал, оставив пленников дожидаться решения своей участи. Затем он вернулся, нанес Арнату удар в плечо, и тот упал, а султан велел отрубить ему голову. Это было сделано в присутствии короля, который был вне себя от ужаса. Султан понял, что король потерял голову от страха, подозвал его к себе и успокоил, сказав: «Дурные дела этого человека стали причиной его падения, вероломство привело его к гибели. Он умер за свои грехи и злобу, искра его жизни погасла».

Эта наша победа имела место в субботу, и унижение, причитающееся людям субботы, было нанесено людям воскресенья (иными словами, христиане были унижены, как презренные евреи). Те, кто мнили себя львами, стали жалкими овцами. Из многих тысяч врагов спаслись только некоторые. Равнина покрылась пленными и телами, которые скрыла осевшая пыль. Пленных заковали в цепи. Тела убитых были повсюду. И сладкий аромат победы омрачило их зловоние. Я проходил мимо и видел трупы и части тел, отрубленных мечами… Умные должны усвоить урок.

Поле боя превратилось в море крови. Пыль окрасилась в красный Свет, повсюду текли кровавые реки и ручьи. […] Что касается пленных, у нас не хватало веревок, чтобы их связать, и я видел, как связывали одной веревкой по тридцать или сорок человек, и их вел один мусульманин. В другой раз я видел, как один человек вел сто или даже двести пленных. Здесь бунтовщики стали пленными, суверены – подданными, великие люди были унижены, графы стали дичью… Как много заблуждающихся оказались в руках поборников истинной веры!

Одновременно с королем был захвачен Истинный крест, а идолопоклонники, пытавшиеся его защитить, – разбиты. Этот крест был принесен на позиции и поднят высоко, и христиане пали перед ним ниц. Они утверждают, что он сделан из дерева того самого креста, на котором тот, кому они поклоняются, был распят. Они поместили его в футляр из золота, украшенный драгоценными камнями, и приготовили для празднования Страстей Христовых – своей ежегодной церемонии. Когда священники явили его взглядам, все вокруг пали ниц, и никто не мог опоздать, не опасаясь лишиться свободы. Захват креста стал для христиан более серьезным ударом, чем утрата короля, ничего хуже для них быть не могло. Крест стал для нас призом, не имеющим себе равных. Он был высшим объектом поклонения. Христиане обязаны его почитать. На нем был распят их Бог, которому они бьют земные поклоны и поют гимны. При виде его их охватывает страсть. Они считают счастьем увидеть его, впадают в экстаз, готовы отдать за него свои жизни, ищут у него утешения. Они даже делают его копии и молятся им в своих домах. Таким образом, утрата Истинного креста стала для них катастрофой, великим бедствием. Силы покинули их. Велико было число побежденных, возвышенными были чувства победившей армии. Захват креста был для них дурным знаком. Узнав о нем, христиане поняли, что не переживут этого несчастья. Они гибли в бою и в плену, пали под настиком непреодолимой силы. Султан разбил лагерь на равнине Тверии. Он был словно лев в пустыне, или луна во всем своем великолепии.