Ирина Измайлова - Царь Гектор

— Всех! — твёрдо возразил Гектор. — По крайней мере, своих. Пускай это сделают пленные под присмотром нашей стражи. Нам всё равно придётся отправить их в Мемфис как доказательство нашей доблести.

— И как хорошую боевую добычу! — добавил Анхафф. — Двести сильных рабов — славный подарок Великому Дому. Но что же мы будем делать дальше, великий?

Несколько мгновений Гектор молчал, раздумывая.

— Соберите всех, — сказал он наконец. — Я хочу, чтобы все меня слышали и все мне ответили...

Когда египтяне стянулись к колеснице военачальника, он оглядел их нестройную толпу и произнёс, возвысив голос:

— Воины! Я благодарю вас! Вы совершили подвиг. Нам приготовили западню, из которой, казалось бы, невозможно было выйти, но нам это удалось. Слава вам!

Воины разом вскинули щиты и дробно застучали по ним мечами. Это было обычным ответом на приветствие военачальника, при этом все молчали, и глухой треск, наполнивший воздух, напоминал отдалённый рокот грома.

— Вы все уже знаете, что северная крепость захвачена врагом, — продолжал Гектор, — и что ливийцев там больше тысячи...

Пас осталось менее пятисот, к тому же некоторые ранены, и кого-то нужно непременно отправить в Мемфис с пленными. Мы могли бы сейчас повести к крепости не более четырёхсот человек, а это — почти верное самоубийство.

Ему ответило молчание. Все понимали, что он будет говорить дальше и ждали, не произнося ни слова. В душе Гектор был благодарен египтянам за их сдержанность. Ему становилось всё труднее говорить и всё труднее смотреть в их лица, изнурённые и потемневшие.

— Но мы разбили не единственный отряд мятежников, — вновь заговорил троянец. — Они не подняли бы восстание, не рассчитывая на большие силы и, как мы теперь понимаем, на помощь изменников в Египте. Если сейчас мы не возьмём северную крепость, главную твердыню Египта в ливийских землях, туда стянутся большие силы врагов, укрепятся в ней и вокруг нёс, продвинутся дальше и эта область страны может быть потеряна надолго, если не навсегда!

— Проклятие богов на их душах!

— Чтоб их сожрали змеи!

— Пыль им в глотки!

Эта прозвучавшая с разных сторон брань прорвала молчание. Воины вознегодовали, их ряды пришли в движение.

Гектор поднял руку, и все замолчали.

— Это означает, что если мы не возьмём крепость, то наш поход, и все наши жертвы окажутся напрасны! Однако вести то, что осталось от нашего и без того небольшого войска туда, к крепости, и пытаться её взять, было бы безумием. Вы это понимаете. Но у нас с Пентесилеей нет выбора.

Гектор перевёл дыхание и вновь оглядел воинов.

— От того, победим мы в этом походе или проиграем его, зависит, возможно, жизнь моего брата и её мужа. Во всяком случае, возможность его найти... не только гнев фараона, который может нам не поверить, грозит нам, но и козни могущественного и очень опасного врага, имени которого я не назову, потому что не имею прямых доказательств его измены. Я и Пентесилея не можем вернуться в Мемфис, потерпев поражение.

Воины продолжали молчать, и Гектор понял, что они ожидали именно этих слов. Многие из них и так уже поняли, что происходит, поняли после гибели отряда шерданов, после того как обнаружилась ловушка, устроенная Тефибом.

— Я не вправе приказывать вам идти за мной к северной крепости! — ещё сильнее возвысив голос, воскликнул Гектор. — Вы и так сделали вес, что могли. Если вы пойдёте туда, то только добровольно, ради славы и памяти тех, кого мы оставляем здесь, и ради могущества и гордости Египта. Я — чужеземец, и вы вправе не верить мне.

— Не верить тебе после того, как ты спас нас всех! — воспользовавшись мгновением паузы, воскликнул Харемхеб. — Мы погибли бы все до единого, если бы не твой гений военачальника, не разоблачение изменника, не выдумка с камнями, не твоё искусство и не твоя отвага и невиданная сила! Не верить тебе?! Что мы — цапли пустоголовые?

— Мы верим тебе, великий Гектор! — подхватил Анхафф. — Ты подтвердил свою славу.

— Я спрашиваю всех! — от волнения троянец говорил уже во всю силу своего мощного голоса. — Мы, я и Пентесилея, пойдём туда даже вдвоём, хотя это — верная гибель. Попробуем что-то придумать... Вас всех я отпущу, если вы захотите уйти, и никто вас не осудит.

— У нас есть дети, великий! — воскликнул какой-то воин из отряда колесничих бойцов. — Лучше лишить их возможности хранить наши мумии [33] Зачастую мумия родителя хранилась в усыпальнице семьи. Египтяне чтили эти останки и приписывали им разные мистические свойства. При этом известны случаи, когда непочтительные сыновья, приверженные вину или азартным играм, порою закладывали или продавали отцовскую мумию. Худший позор для семьи трудно было представить. , чем заставить их стыдиться покрывшего нас позора. Ты хочешь, чтобы мы предали тебя после того, как ты нас всех спас? Нет уж! Мы пойдём с тобой.

— Мы пойдём с тобой, — твёрдо сказал Анхафф.

— Да это и обсуждать нечего! — пожал плечами Харемхеб. — Не хватало только, чтобы сыны Египта отступили, когда за их славу идут сражаться чужеземцы!

— Мы идём к крепости! Мы верим тебе!

Волна криков прокатилась по толпе, и Гектор понял, что услышал общий ответ. Никто из этих людей не захочет стать предателем в глазах остальных.

— Благодарю вас! — он перевёл дыхание. — Если так, слушайте меня. Мы отдохнём здесь до утра. Это нужно и для того, чтобы сбить врагов с толку — нас ведь ждут в крепости, думая, что мы придём туда, как в ловушку, поверив обману Тефиба. Пусть поймут, что мы не придём. А мы пока что снимем доспехи с убитых ливийцев, благо они закрывают не только тело, но и почти всё лицо так, что не узнать, кто под ними. Единственная возможность для нас — самим обмануть ливийцев в крепости. Только надо придумать, как отличать своих воинов от вражеских, чтобы не перебить друг друга.

— Очень просто, — предложил Харемхеб. — У нас у всех сеть платки. Сейчас они у каждого на шее. Можно их скрутить в жгуты и держать в руке. Когда войдём в ворота крепости, понадобится мгновение, чтобы надеть их через голову на шею.

— Отлично! — проговорил Гектор. — Платки видны сразу А ну-ка, давайте мне сюда Тефиба!

Когда предателя подвели к нему, Гектор проговорил уже не так громко, но так, чтобы слышал не только Тефиб, но и большинство египтян.

— Я не мшу обещать, что подарю тебе жизнь, потому что это не в моей власти. Но если ты сделаешь то, что я тебе прикажу, и поможешь нам неузнанными проникнуть в крепость, то вот моё слово: я дам тебе уйти в пустыню, и уже от тебя будет зависеть, выживешь ли ты, сумеешь ли дойти до своих приятелей-ливийцев либо скрыться в ближайшем оазисе, или тебя сожрут шакалы. Это — единственная твоя возможность выжить.