Ирина Измайлова - Царь Гектор

Уже в первый день, собрав последние силы, герой поднял плиту, под которой они с Авлоной прятались от преследователей, и, поставив её вертикально, на три четверти закрыл входное отверстие гробницы. У основания плиты они навалили обломков камня и кирпича. Снаружи всё выглядело так, будто плита сама упала откуда-то сверху, тем более что Авлона с кошачьей хитростью вкопала возле плиты полусухой кустик так, будто он рос тут всегда. Взрослому человеку было теперь не войти внутрь гробницы, да и шакалы ночами не могли проникнуть в убежище беглецов. Зато Авлона перелезала через заслон и просачивалась в оставленное сверху отверстие без малейшего усилия.

Как оказалось, эта предосторожность была не напрасна. На второй день берег снова огласился шумом и звоном щитов, и египетские воины длинными цепями окружили город мёртвых и стали осматривать его «улицы», заходя в гробницы и пытаясь обнаружить следы беглецов. Впрочем, они были достаточно осторожны — должно быть, о невероятном великане уже пошли всевозможные легенды, и его стали бояться. Но для осторожности воинов была и другая причина: гробницы, особенно старые, нередко таили в себе капканы и ловушки, устроенные при их сооружении и предназначенные для охраны мумий и их посмертных богатств от грабителей. Кроме того, хотя Ахиллу и некуда было деваться: за кладбищем внимательно наблюдали с другого берега, и беглецы не могли покинуть его незаметно, а дальше кладбища действительно лежала пустыня — тем не менее невероятная сила и выносливость чужеземца внушали египтянам мысль и о каких-то его необычайных возможностях. Может быть, он способен даже долгое время жить в пустыне без пищи и воды? Правда, из разговоров воинов, к которым Ахилл, несмотря на мучившую его лихорадку и слабость, всё же сумел прислушаться, герой понял, что многие уверены в его гибели.

— А что? — говорил один воин другому. — Он же не знает, как далеко тянется пустыня. Ушёл в неё вместе с этим мальчишкой, да в первый же день и свалился. Мне говорили, что несколько стрел воины Рашаты успели в него всадить, пока мальчишка не подстрелил Рашату, да и после того ещё стреляли...

— Ранили этого чужеземца точно, да только уж больно он крепок... — отозвался второй воин, — не знаю, как вы все, а меня не очень тянет его найти! Мы видели крокодила, которого он убил голыми руками — его потом вынесло на отмель. Такого большущего я в жизни не видал, а этот демон разорвал ему пасть, как лягушонку!

— Да, ему в руки лучше не попадаться... — донёсся третий голос. — Но номарх непременно решил изловить его. Тем более что Рашата был его родственником. Иные думают, что чужеземец хочет выждать в пустыне, а потом незаметно выбраться через город мёртвых к реке и бежать. Думаю, мы так и будем его караулить и искать по всему ному, пока не найдём живым или мёртвым.

— Ну, если он погиб в пустыне, то ничего мы не найдём. Ни от него, ни от мальчишки шакалы не оставят и следа! Ну что ты топчешься здесь, Тутмос? Этот вход давно завален, и пролезет туда разве только кошка. Никого там нет. Идём!

К вечеру воины ушли, и следующие два дня прошли спокойно. Авлона подстрелила ещё нескольких сусликов. Их довольно упитанные тушки, густой бульон да корни всё той же водяной лилии составляли всю пищу беглецов. Ахиллу с трудом удавалось заставить себя нить бульон и съедать за день немного мяса, но он понимал, что без этого погибнет. Кроме того, он но несколько раз в день пил отвар ивовой коры и чувствовал, что лихорадка постепенно отступает.

Вечером четвёртого дня он сумел, шатаясь, встать на ноги и, сдвинув наполовину плиту, вышел из гробницы. Ему хотелось глотнуть свежего воздуха и проверить, может ли он уже свободно двигаться. Раны всё ещё сильно болели, однако головокружение почти прошло, исчезли и мучившие его вначале приступы тошноты.

— Так или иначе, нам нужно отсюда уходить, Авлона, — сказал он маленькой амазонке, присаживаясь рядом с нею на камень. — Здесь нас рано или поздно найдут, и либо они убьют нас, либо нам придётся их всех перебить. А это было бы скверно: как мы сможем искать в Египте Пентесилею и Гектора, если станем египтянам врагами?

— Но мы уже убивали их, — напомнила Авлона.

— Да, но пока что только защищаясь. А на этих воинов мне придётся напасть. И сдаться им я не могу: здешний номарх, то есть правитель, возможно, не станет меня слушать, к тому же военачальник, которого ты застрелила, его родственник — я это понял из разговоров воинов.

— Я, значит, повредила тебе? — голос девочки задрожал.

— Что ты! Ты спасла мне жизнь: если бы не их растерянность, не гибель их военачальника, они бы меня убили, да, возможно, и тебя. Нет, ты выстрелила как раз вовремя. Но теперь надо думать, как нам отсюда выбраться и как добраться до Мемфиса.

— До Мемфиса? — переспросила Авлона. — А что это?

— Это столица, главный город Египта. Я не знаю их нынешнего царя, их фараона, только слышал о нём, но, наверное, нет другого выхода, как только добраться до него, рассказать, кто я такой, и просить его помощи. Я думаю, и он обо мне слышал, хотя и не знает пока, что я не ахеец, а троянец и брат нынешнего троянского царя. Конечно, если он согласится помочь с поисками наших с тобою родных, то за это чего-то потребует...

— А если этот самый номарх ему пожалуется, и он, фараон то есть, тоже захочет взять тебя в плен? — спросила маленькая амазонка.

— Надеюсь, он поймёт, что у меня просто не было выхода, и не захочет становиться открытым врагом Троады. Вернёмся мы с Гектором или нет, но Троя будет отстроена, и государство снова укрепится — в нём слишком много жителей, и у него слишком выгодное расположение и твёрдые связи с другими народами Азии. Рамзесу Третьему далеко до Рамзеса Великого, который заставлял трепетать перед Египтом чуть не всю Ойкумену, его страна сейчас под угрозой распада, а когда грозят внутренние войны, то вовсе не нужны внешние. Но, конечно, всё может случиться, и мы должны быть готовы защитить себя. В любом случае в большом городе легче скрыться.

— Значит, пойдём в Мемфис, — заключила девочка. — Там, наверное, интересно.

— Пока что надо придумать, как выбраться из этой ловушки! — усмехнулся Ахилл. — Ты же сама видела, что нас сторожат на том берегу, да и на этот они наверняка ещё могут наведаться.

Девочка вдруг предупреждающе подняла руку, призывая к молчанию, и напряжённо вслушалась. Казалось, она даже втягивает воздух ноздрями, улавливая новый запах.

— Что там? — прошептал герой и поднялся на ноги, рукой нащупывая прислонённое к степс копьё.

— Лодка, — проговорила лазутчица. — Она пристаёт к нашему берегу. Слышишь?

— Не слышу. Ну и слух у тебя!

— С другим слухом нельзя быть разведчицей амазонок. Лодка одна, и она небольшая — гребли только одним веслом. Вот она причалила.