Виктор Баранец - Спецоперация Крым-2014

Офицеров батальона насторожило лишь то, что командование Главного разведуправления Генштаба на этот раз значительно «срезало» нормативные сроки сбора личного состава и его погрузки в военно-транспортные самолеты. И если во время предыдущей внезапной проверки бойцов перевозили на аэродром (до которого было 60 километров) в крытых КАМАЗах, то на сей раз уже вскоре после объявления «тревоги» рядом с частью застрекотали вертолеты. «Вертушки» в несколько заходов перебросили спецназовцев на аэродром, где уже разогревали двигатели Ил-76.

Суровый полковник Генштаба ходил кругами у хвоста самолета, то и дело посматривая на часы, и торопил комбата:

– Дутов, скорее, скорее загружайся!

Уже после взлета командир роты капитан Александр Ушаков сказал сидевшему рядом командиру первого взвода лейтенанту Денису Шорину:

– Я сейчас крутнулся возле кабины пилотов и видел штурманскую карту. Похоже, что идем на юг.

– О, давненько я украинского сала не ел!

Когда самолет через несколько часов рычания в ночном небе начал снижаться, блеснула на воде длинная лунная дорожка. Казалось, она была бесконечной. Внизу серебрилось море.

Со стороны пилотской кабины, осторожно переступая через ноги спящих спецназовцев, пробирался рядовой Скворцов. Он подошел к спящему Ушакову, осторожно тронул офицера за плечо:

– Товарищ капитан, вас к комбату.

Минут через десять ротный возвратился на место, подозвал к себе взводных. Все четверо, близко склонив головы друг к другу, слушали Ушакова. Затем разошлись по грузовому отсеку – инструктировать сержантов. Прошла команда «Приготовиться к выгрузке!»

Скворцов посмотрел в иллюминатор. Там была густая гуталиновая чернота. Море с его гофрированной лунной дорожкой исчезло. Самолет пару раз осторожно попробовал колесами шасси бетонку взлетно-посадочной полосы, а затем грузно пошел по ней, сбавляя скорость и притормаживая. «Ил» долго пробирался на самую дальнюю стоянку аэродрома. Когда двигатели остановились, клацнули замки в хвосте самолета, что-то протяжно скрипнуло, и в грузовой отсек хлынул свежий холодный воздух. И негромкая команда лейтенанта Шорина:

– Первый взвод, пошел!

Дробно и глухо затопали по железной пупырчатой аппарели самолета подошвы спецназовских ботинок.

И снова – тот же голос полковника Генштаба:

– Живее!

И следом – рык комбата:

– Скорее! Не телиться!

Крытый брезентом КАМАЗ рванул в ночь по бетонке. В кузове такая тишина, словно он пустой и нет в нем взвода спецназовцев. Через полтора часа зашелестел брезент над задним бортом – и раздалась негромкая команда Шорина:

– К машине!

Бойцы посыпались из кузова. С любопытством оглядывались по сторонам. Темень ночи окутывала их. Лишь изредка, когда луна показывалась в проталинах облаков – сверкала и покачивалась на морской глади лунная золотая стежка. Да вдали мелькали россыпи электрических огней. Где-то близко урчали двигатели буксиров и катеров.

И снова негромкий командирский рык в ночи:

– Быстрее! Быстрее!

Топот шагов по трапу, запах горелой соляры, надрывный шум движка. Буксир с черными фигурами сгрудившихся спецназовцев отвалил от причала.

Скворцов заметил под лунными светом профиль огромного корабля с крапинками тусклого света.

Пристали к трапу. Большими белыми буквами по борту – «Москва». И снова быстрый, глухой, дробный стук каблуков по корабельным трапам. Темные фигуры спецназовцев растворяются в утробе крейсера. А буксиры и катера подвозят и подвозят новых «пассажиров». Через час корабль вздрогнул, рыкнул и качнулся – могучая дрожь прошла по его гигантскому стальному телу. Скворцов услышал обрывки негромкого голоса Ушакова: «До Севастополя… миль. К утру будем на месте».

«Батальону спецназа «тревогу» объявили 22 февраля – в 15:30

Андрей Скворцов сидел, прижавшись спиной к теплой трубе. Рыжеватый свет с переборки выхватывал из сумрака тусклые овалы лиц. В голове роились фрагменты уходящего дня: тревога, сборы, вертолет, Ил-76, черное чрево крытого брезентом КАМАЗа, буксир, трап на крейсер… И все – «Быстро! Быстро!»… Куда? Зачем? Почему в Севастополь? Когда шли на буксире к крейсеру – спросил об этом лейтенанта. Тот буркнул в ответ:

– Если бы я сам знал.

Правду сказал или хитрит?

Андрей взглянул на часы. Была половина пятого. Двигатели корабля выли уже не так напористо – крейсер словно подкрадывался. Когда гул движков стих и спецназовцы, выстроившись гуськом вдоль прохода, начали друг за другом выбираться наверх, холодный, свежий воздух хлынул на них из открытого люка. Кто-то вверху негромко говорил:

– Я первый на двенадцатом! Можно начинать!

И снова глухой стук каблуков по трапу.

И ни одного огонька на причале.

И снова – жерло крытого брезентом КАМАЗа.

Кто-то из спецназовцев, сидевших у заднего борта, слегка отвернул брезент в углу кузова, Скворцов увидел в эту светлую расщелину утекающий ночной город. Машина лихо неслась по холмистым улицам, притормаживая перед виражами.

Она явно спешила спрятаться от света, который надвигался на город с востока. Еще через полчаса роте капитана Ушакова был дан «отбой» в казарме 810-й отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота.

Всего за два-три дня после того, как в Киеве произошел вооруженный госпереворот, в Крым были переброшены несколько тысяч российских военнослужащих и сотни единиц боевой техники. То был «десант первой волны».

26 февраля 2014 года шумно гомонящая гигантская толпа собралась у здания республиканского парламента в Симферополе. В тот день на очередной сессии крымские депутаты должны были рассматривать два вопроса – «О политической ситуации в Крыму» и «Об отчете Совета министров Крыма».

Многие в городе уже знали, что второй вопрос подразумевал отставку премьера Анатолия Могилева и его правительства. Могилев же заявил, что не намерен уходить со своего поста до назначения нового Кабинета министров Украины.

По Симферополю ходили слухи, что будет обсуждаться и третий вопрос – о вхождении Автономной Республики в состав России. Люди, с утра собравшиеся у стен Верховного Совета, были против. Они не позволяли депутатам войти в здание – все входы были перекрыты. Большинство из них составляли «ориентированные на Украину» местные татары, сторонники Меджлиса.

Именно на них решили делать ставку прорвавшиеся к власти в Киеве самозванцы. На подмогу татарам они прислали в Симферополь ультра-националистов из «Правого сектора», «Национальной гвардии», партии «Свобода», боевиков из организации «Тризуб» имени Степана Бандеры. Ими управляли так называемые десятники и сотники, командовавшие на Майдане во время вооруженного переворота.