Александр Тамоников - Вражья дочь

Встал Голубицкий. Теперь уже он мерил шагами палату.

Наконец ротмистр обернулся к хорунжему и сказал:

— Хорошо, Тадеуш, я согласен. Сейчас сам поручу переделать чертеж.

На это ушло немного времени.

Вскоре хорунжий вышел из дворца, вновь притворился пьяным и закричал:

— Ханна, ты где, шельма?

Появилась бабенка, довольно симпатичная и статная, подъехала повозка.

Витейский с Ханной сели в нее. Возница, рядовой воин из роты Голубицкого, рванул к мосту, ведущему на Великий Посад.

Приближение повозки к подворью купца Дравеса слышно было издали. В ней горлопанил притворно пьяный хорунжий, ему подвывала девица. Люди обращали на это внимание, укоризненно покачивая головами. Город наполняли слухи о страшных зверствах русской армии, ведомой на Полоцк кровавым тираном Иваном Грозным, а знать гуляла.

Вскоре повозка встала у ворот подворья, и возница закричал:

— Эй, хозяин, отворяй ворота, встречай дорогих гостей! — Он тоже был пьян, причем не потешно, а вполне по-настоящему.

Работник Густав Кални подбежал к воротам, распахнул их и тут же на всякий случай отскочил подальше, зная буйный норов дорогого гостя.

Повозка закатилась во двор.

Хорунжий выбрался из нее и завопил:

— Дравес, черт бы тебя побрал, где ты есть-то?

В ответ донеслось:

— Да здесь, пан хорунжий. Куда ж я денусь с собственного подворья?

— Принимай гостя.

— Милости прошу, — промямлил купец.

Витейский и Дравес прошли в дом, устроились в главной комнате.

Хорунжий расстегнул ворот кунтуша и спокойно сказал:

— Ух, едва голос не сорвал. Русских на подворье нет?

— Нет. Они на починке у Коваля, а может, и на подворье Николы.

— Ладно, это узнаем. На, держи. — Хорунжий протянул купцу свиток.

— Что это? — поинтересовался тот.

— Чертеж, который я якобы случайно выронил, когда приезжал к тебе за деньгами вместе с Ханной, то есть сей момент. Ты подобрал его и сделал копию, когда я уехал.

— Но зачем?

— Ты делай, да поточнее.

— А для чего эта копия, пан Витейский?

Хорунжий коротко объяснил торговцу суть дела и спросил:

— Теперь понял?

Купец тяжело вздохнул.

— Ох, Тадеуш, втягиваешь ты меня в плохое дело.

— Ты воеводе служишь или решил к русским переметнуться? Тем более что для этого тебе много усилий прикладывать не надо!

— Что ты! Я только и думаю о том, как уехать в Польшу.

— Уедешь, если сделаешь все, что надо от тебя ротмистру Голубицкому.

Купец принялся копировать чертеж и сделал это вполне прилично.

Хорунжий глянул на бумагу и сказал:

— Пойдет. Выглядит нормально. Теперь остается разыграть передачу картинки русским. Для этого ты используешь Анну.

— Как, пан хорунжий?

Помощник Голубицкого опять объяснил купцу, что к чему.

Тот протер платком лоб и проговорил:

— Понял. Я сделаю все, что надо. Но напомни ротмистру о его обязательствах.

— Мы люди слова и чести, купец, — высокомерно воскликнул Витейский. Вы с Анной уедете из Полоцка. Это юное очаровательное создание станет женой престарелого богатого магната. Кстати, когда он испустит дух, сообщи мне. По-моему, мы с Анной будем очень даже неплохой парой.

— Это невозможно, пан хорунжий.

Витейский рассмеялся и заявил:

— Да я шучу, хотя не против взять в жены богатую молодую вдову. Ладно, поехал.

Повозка с хорунжим и девкой Ханной выехала с подворья и через некоторое время вернулась обратно. Соседи слышали, как пьяный пан Витейский орал, что уронил где-то тут некую очень важную бумагу, требовал немедленно найти ее и вернуть. Вскоре повозка вновь выкатилась на улицу под ор хорунжего и гулящей девки.

Когда наступила тишина, Дравес позвал к себе дочь.

Она внимательно выслушала отца, затем кивнула и сказала:

— Я сделаю все так, как ты сказал, папенька, не волнуйся.

— Ну и хорошо.

— Дозволь мне пойти к Елене.

— Иди, но не задерживайся там.

— Да, папенька.

После дочери Дравес позвал служанку.

Когда она зашла, он велел:

— Затопи баню, попариться хочу, на ужин сделай галушки, как я люблю, и сама приходи, Габи. Соскучился я по тебе.

— Да, пан Дравес.

Утро выдалось хмурое. Как только просветлело, Савельев выбрался из шалаша и взглянул на небо. По нему ползли тучи в сторону Полоцка, но снега не было. Судя по тому, что края у свинцовых груд были рваные, он пока и не предвиделся.

Из других шалашей стали вылезать ратники.

Среди них были, конечно же, и Гордей Бессонов с Власом, который сразу же спросил князя:

— Дмитрий Владимирович, сегодня в город пойдем?

— Анну не терпится увидеть?

— Нет. — Ратник заметно смутился. — Я просто так спросил.

— Посмотрим. Позови-ка ко мне Баймака и Агиша.

— Слушаюсь, князь!

Через минуту к воеводе подошли служилые татары.

Баймак кивнул ему и сказал:

— Доброго утра, князь.

Савельев посмотрел на небо.

— Как бы снег или дождь не нагрянули.

— Нет, не будет этого. По крайней мере, в ближайшее время, — ответил Агиш.

— Ну и то хорошо. Давайте-ка вы двигайтесь на смену касимовцам. Да идите неприметно, а потом внимательно смотрите за починком.

Баймак взглянул на князя и спросил:

— Зачем ты нам это объясняешь, воевода? Когда мы что-то пропускали?

— Не хотел обидеть вас. Ступайте. Пусть касимовцы сразу идут ко мне.

— Да, князь.

Служилые татары начали обходить пруд по тропе, скрытой в густой пожухлой растительности. Баймак и Агиш взяли с собой свои коврики, и Дмитрий понял, что по пути они будут молиться. Но то их дело, их обычаи.

Из шалашей выбрались все ратники. Бессонов сменил дозор на тропе, идущей от починка. Нестеров и Черный начали готовить завтрак. Ветер дул с запада, дым уносило в леса и болота, на восток, где врага не должно было быть.

Пришли касимовцы, такие бодрые, словно и не довелось им провести бессонную ночь. Они поприветствовали князя, товарищей.

Потом к Дмитрию подошел Икрам Гардай и сказал:

— Дозволь доложить, воевода?

— Того и жду от тебя, Икрам.

— Ночью на починке никого не было. Рядом тоже.

— Место для наблюдения выбрали хорошее?

— Самое лучшее, какое можно было найти. В камышах, где топь мелкая, связали щиты, на них лежали, все видели.

— Хорошо. Завтракайте.

Татары отошли.

К воеводе тут же шагнул Бессонов-старший и спросил:

— Что сегодня будем делать, князь?

— Ждать, — ответил тот.

— Значит, ратникам отдыхать?

— Кому отдыхать, в дозоре стоять, за конями смотреть, определи сам. Но вся дружина должна быть готова скинуть шалаши в топь и немедленно уйти в глубину леса.

— Понял.

Наступило время тягостного, изнуряющего ожидания.

Тем же утром помощник ротмистра Голубицкого хорунжий Оскар Бедейчик вывел по мосту из замка в Великий Посад свою полусотню. Она спокойно, не поднимая шума, прошла острог, оказалась на дороге, ведущей к ближним селам и к озеру Воловье. Вскоре всадники въехали в местечко Бельдево.