Бьярне Ройтер - Кольцо принца Файсала

Булль снова был в своей стихии и отдавал указания о том, что нужно делать перед лицом смертельной опасности.

Волны высоко вздымались, раскачивая корабль.

– Вот как выглядит конец света, рыжий Коллинз, – проревел капитан.

– Да, – ответил Том, – но пока человек не умер, он жив.

На шканцах, где они стояли, ветер был так силен, что грозил вышвырнуть обоих за борт.

Стучали о реи ванты, скрипели мачты, предметы, которые не были крепко прикручены или приколочены, ездили туда-сюда от носа до кормы.

Булль схватил Тома за воротник.

– Сатана присматривает за своими подопечными, – проворчал он с едва заметной улыбкой.

– Это точно, – ответил Том.

– В другой жизни, – продолжил капитан, – я мог бы научить тебя жизни на море.

– Да, – ответил Том, – и кто знает, быть может, вы наконец научились бы правильно писать слово «гранат».

– Дерзишь до последнего. Должно быть, тебе на роду написано стать шутом при дворе сатаны.

Булль приподнял Тома над палубой.

– У меня был гнилой зуб, – пробормотал капитан. – Больше у меня его нет. У меня был бриг. Но скоро и его не будет. Золото, слоновая кость, драгоценности и канделябры. Все то, что должно было обеспечить Чарльзу Уинстону Буллю безбедную старость, – все это я верну теперь обратно морю. Потому что Тот, кто никогда не дремлет, собирается взыскать свой долг. Я чувствую это костями и той пулей, что засела в моей ноге. Но не зря ведь говорят, что осужденный на смерть имеет право на последнее желание.

Булль поставил Тома обратно на палубу.

– Последнее желание, прежде чем наступит тьма. Разве судьба не исполнит последнее желание старого морского разбойника перед тем, как его корабль разлетится в щепки?

– Чего же вы хотите, Булль? – тихо спросил Том.

Булль положил свои руки Тому на затылок и понизил голос до шепота. Вид у него был серьезный, но глаза улыбались.

– Я хочу, – прошептал он, – чтобы этот зеленоглазый матрос пережил шторм и продолжил мучить белый свет, пока не умрет от старости.

Том бросил взгляд на черное пятно там, где раньше был его правый безымянный палец.

– Спасибо, капитан, – сказал он, – спасибо вам за это желание.

– Но одних желаний мало, – Булль посмотрел на море. – Моя старая рана в бедре говорит, что сюда идет смерть в образе ветра. Спускайся вниз к своей сестре, мальчик. Думаю, у вас найдется что сказать друг другу.

Теодора нашла укрытие на средней палубе, где она сидела между здоровяком Лаемом Сингом и Ньо Бото.

Она собрала свои вещи в маленький мешок с лямкой. Вид у нее был решительный. Том кивнул сестре, уверенный в том, что она знает, что их ждет.

– Здесь вы и будете сидеть? – спросил он.

– Да, – ответила Тео, – здесь и будем.

– Ты боишься?

Она кивнула.

Том взял ее за руку.

– Все быстро закончится, – прошептал он, – так быстро, что ты едва успеешь что-то заметить.

– Я жалею лишь о том, что так и не увидела мир, – сказала Тео.

– Быть может, – сказал он, – быть может, после этой жизни есть другая, следующая.

– Ты веришь в это, Том Коллинз?

Он заглянул в ее полные надежды глаза и улыбнулся своей самой солнечной улыбкой.

– Да, – сказал он, – я верю в это, Тео.

Ураган настиг судно Булля незадолго до полуночи.

Но еще до того, как серый кокон приблизился к кораблю, поднялась волна, которая раз в десять превосходила высоту мачт брига. Под небесами, содрогающимися от молний и грома, океан разинул свою гигантскую пасть, в которой даже самый большой корабль кажется не больше игрушечной лодки.

Том смотрел на Тео, сжимая руку Бото. Зажмурив глаза и стиснув зубы, они почувствовали себя на мгновение невесомыми и свободными от страха.

На долгое выматывающее мгновение все живое затаило дыхание.

Тут штормовая волна всей своей силой обрушилась на бриг и разбила вдребезги верхнюю палубу, где заклепки, гвозди, доски и обшивка взрывались в завывающем, грохочущем аду. Полотнища парусов, снасти, реи и шпангоуты треснули, как спички, нескольких матросов унесло за борт.

Том увидел, как здоровенный Лаем Синг горизонтально завис, подхваченный водной массой, которая попыталась вышвырнуть его в море.

Ньо Бото нигде не было видно. Но Теодора все еще висела, запутавшись, как муха, в паутине снастей, которая спасала ее от утопления.

Тома кинуло по трапу вниз, и он врезался спиной в дверь камбуза. Он попробовал докричаться до Тео, когда следующая волна настигла судно и оно резко опрокинулось вперед, да так, что бушприт разнесло в щепки.

Том вцепился в дверь камбуза, но ее вырвало вместе с петлями.

Троих людей закрутило и унесло прочь потоком, который опустошил большую часть судна. Одним из них был не подававший признаков жизни Саласар, чье мертвенно-бледное лицо исчезло в серо-зеленой водной массе, которая обрушилась на бриг со всех сторон.

Грот-мачта еще какое-то время держалась, а потом сломалась, как спичка, когда ураган еще раз прошел по судну от носа до кормы. Матросов, которые хотели было укрыться в капитанской каюте, подбросило на три сотни футов вверх, прежде чем они тряпичными куклами попадали вниз и исчезли в черной пенящейся воронке, которая всасывала все и вся, чтобы потом так же стремительно извергнуть проглоченное наружу.

Лаема Синга унесло. Ньо Бото унесло. И когда вода схлынула, Том увидел, что сеть, которая удерживала Тео на судне, тоже исчезла. От брига остались только нижняя палуба и основания мачт, несколько бочонков да пара весел.

В пенящемся море вперемешку носились доски, шпангоуты, обрывки парусов и тела утонувших матросов. Ураган с хриплым воющим ревом медленно удалялся, на прощание оторвав от судна киль, который на мгновение вздыбился из воды серо-зеленой глыбой, и тут же следующая волна настигла его и поглотила с оглушительным грохотом.

Тишина.

Том висит на шпангоуте, похожем на ребро корабля. Бледная луна осеняет своим мертвенным светом море, которое понемногу начинает успокаиваться. Пиратский корабль и его команду разбросало по волнам.

Том уже несколько часов пребывает в уверенности, что в живых никого не осталось и надеяться не на что – море забрало всех, и нет сил смотреть на лица проплывающих мимо.

Он глядит на холодный овал луны и спрашивает ее, что произойдет дальше: он, обессилев, отпустит руки или Рамон Благочестивый его спасет, явившись на этот раз в образе морского конька?

Но луна молчит, а руки Тома онемели так, что уже не слушаются.

Однако сведенные судорогой пальцы продолжают цепляться за шпангоут, и Тому каким-то чудом удается продержаться до рассвета. Шторм стихает. Водную гладь затягивает густой туман. Том чувствует резкую боль в животе, как будто он проглотил здоровенный камень. Словно со стороны он смотрит, как его пальцы соскальзывают со шпангоута, в отчаянии зовет мать, хватает воздух, глотает морскую воду, отплевывается и моргает, обнаружив, что его ноги касаются дна.