Патрик О'Брайан - Коммандер

Дистанция до него была теперь немногим больше четверти мили, и при постоянном движении относительные позиции судов постепенно менялись: скорость кэта увеличивалась, и через 4-5 минут он оказался в кабельтове с подветренной стороны галеры, которая держалась там же на веслах.

На носу галеры взвилось легкое облачко дыма, и ядро пролетело высоко, где-то на уровне стень-салингов «Софи», а через полсекунды последовало низкое «бум» выстрелившего это ядро орудия.

— Отметьте время, мистер Ричардс, — обратился Джек к побледневшему писарю. Бледность у того приобрела мертвенный оттенок, а глаза округлились.

Джек бросился вперёд, успев заметить вспышку выстрела второй пушки галеры. С ужасным грохотом металла о металл ядро ударило в рог плехта [43] Один из становых (основных) якорей судна. «Софи», согнув его пополам и, отскочив, упало далеко позади него в море.

— 18-фунтовка, — заметил Джек, обращаясь к боцману, стоявшему на своем боевом посту на полубаке. — Может, даже 24-фунтовка. — «Эх, нам бы сейчас мои 12-фунтовые пушки», — добавил он про себя.

На галере, конечно, не было бортовых орудий, её пушки стояли лишь на носу и корме. В подзорную трубу Джек смог увидеть, что носовая батарея состоит из двух тяжелых орудий, еще одного меньшего калибра и нескольких фальконетов; и разумеется, во время сближения «Софи» окажется под продольным огнем галеры. Из фальконетов уже стреляли, раздавался высокий пронзительный скрежет.

Джек вернулся на квартердек. «Тихо всем» — воскликнул он, заглушая негромкий взволнованный ропот:

— Тихо! Отвязать пушки! Навести орудия! Вынуть дульные пробки! Пушки к борту! Мистер Диллон, мы будем стрелять максимально далеко вперед. Мистер Баббингтон, передайте констапелю, что следующий снаряд будет книппелем.

В левый борт «Софи» между первым и третьим орудиями угодило восемнадцатифунтовое ядро, взметнув вихрь острых деревянных осколков. Некоторые из них достигали в длину пару футов и были весьма тяжелы. Ядро продолжило свой полёт вдоль переполненной палубы, сбило морского пехотинца и, почти утратив силу, ударилось о грот-мачту. Мучительные стоны свидетельствовали, что некоторые осколки сделали свое дело. Мгновение спустя прибежали два матроса и унесли своего товарища вниз, оставляя по пути кровавый след.

— Все орудия готовы? — прокричал Джек.

— Все, сэр, — послышался после краткой паузы ответ.

— Первым стреляет правый борт. Огонь, как только наведемся. Стрелять выше. Стрелять по мачтам. Так, мистер Маршалл, поворачиваем.

«Софи» отклонилась от прежнего курса на сорок пять градусов, подставив четверть своего правого борта галере, откуда тут же прилетело ещё одно 18-фунтовое ядро прямо в середину судна, чуть выше ватерлинии. Этот гулкий удар застал Стивена Мэтьюрина врасплох, когда тот накладывал лигатуру на фонтанирующую бедренную артерию Уильяма Масгрейва, да так, что он едва не забыл сделать петлю. Однако теперь пушки «Софи» были нацелены на противника, и правый борт разрядил свои орудия за два последовательных бортовых качка. За галерой возникли белые фонтаны, а палубу «Софи» затянуло резким и едким пороховым дымом. После выстрела седьмого орудия Джек воскликнул:

— Снова поворачиваем.

И «Софи» повернула, чтобы произвести залп орудиями левого борта. Облако дыма с подветренной стороны рассеялось, и Джек увидел, как, дав носовой залп, галера ударила веслами и рванула вперед, чтобы избежать огня «Софи». Залп галера дала, когда ее качнуло вверх, и одно из ядер, перебив грот-стень-штаг, откололо крупный кусок от эзельгофта. Этот кусок, отскочив от марса, упал прямо на голову констапеля, когда тот высунулся из грота-люка.

— Поживее с правыми орудиями! — крикнул Джек. — Руль прямо!

Он намеревался снова лечь на левый галс, так как если бы он сумел произвести еще один залп орудиями правого борта, то поймал бы галеру, двигавшуюся слева направо. Со стороны четвертого орудия раздался глухой взрыв и ужасный вопль: в спешке банящий матрос не полностью очистил канал ствола, и новый заряд, когда он прибивал его в канале, взорвался ему в лицо. Его оттащили в сторону, вновь пробанили ствол, перезарядили орудие и подкатили его к борту. Но всё это было произведено слишком медленно, вся батарея правого борта перезаряжалась слишком медленно: галера вновь обогнула их — она могла вертеться волчком, табаня всеми вёслами. Она быстро уходила на зюйд-вест, подгоняемая ветром, дувшим в ее правую раковину. Поставленные с обоих бортов огромные латинские паруса были похожи на заячьи уши. Норвежский кэт в это время находился на зюйд-осте уже в полумиле от судна, и их курсы быстро расходились. Смена галса заняла удивительно много времени и стоила удивительно большой потери дистанции.

— Полрумба влево, — скомандовал Джек, встав на подветренный поручень и пристально вглядываясь в галеру, которая находилась уже почти прямо по носу «Софи», в ста ярдах с небольшим, и увеличивала отрыв.

— Брам-лисели! Мистер Диллон, будьте так любезны, переместите орудие на нос. Там ещё остались рым-болты от двенадцатифунтовки.

Насколько он смог увидеть, они не нанесли галере никакого урона: если бы они стреляли ниже, то угодили бы прямо в банки, на которых вплотную сидели гребцы-христиане, прикованные к веслам; если бы стреляли выше… Тут голова его дернулась в сторону, и шляпа покатилась по палубе: мушкетная пуля с корсара задела ухо. Оно онемело, и Джек ощупал его рукой. Из него шла кровь. Он спустился с поручня, наклонил голову так, чтобы истекать кровью по ветру, накрыв правой рукой драгоценный эполет от потока крови.

— Киллик! — закричал он, наклонившись, чтобы из-за тугой дуги прямого грота не потерять из виду галеру. — Принеси мне старый мундир и еще один шейный платок.

Пока он переодевался, то неотрывно смотрел на галеру, которая дважды выстрелила из своего единственного кормового орудия, причём оба выстрела произошли за очень короткий промежуток времени. «Господи, как они быстро управляются с этой двенадцатифунтовкой», — пронеслось у него в голове. На брам-лиселях выбрали шкоты, и «Софи» увеличила ход. Теперь она заметно догоняла алжирца. Джек был не единственным, кто это заметил: на баке раздалось «ура», спустившееся вниз по левому борту, как только орудийные расчёты услышали новости.

— Погонное орудие готово, сэр, — доложил, улыбаясь, Джеймс Диллон. — С вами все в порядке, сэр? — спросил он, увидев окровавленную руку и шею капитана.

— Пустяки, царапина, — отозвался Джек. — Что вы скажете о галере?

— Мы ее догоняем, сэр, — ответил Диллон, и хотя он говорил спокойно, в его голосе ощущалось нешуточное возбуждение. Внезапное появление доктора вывело его из равновесия, и, хотя многочисленные обязанности не позволяли Диллону много размышлять, весь его ум, кроме самых текущих мыслей, был заполнен не произнесённой вслух проблемой, расстройством и тёмными неясными ночными тенями. Он с животной страстью ждал свалки на палубе галеры.